— Однако и девять долларов за фунт, — сказал майор, который не легко сдавался, — цена огромная!
— Без сомнения, дорогой майор, но её нельзя назвать недоступной.
— Сколько же будет весить такой снаряд? — спросил Морган.
— Вот результат моих вычислений, — ответил Барбикен, — снаряд диаметром в сто восемь дюймов и со стенками толщиной в двенадцать дюймов, сделанный из чугуна, весил бы семьдесят семь тысяч четыреста сорок фунтов, а если его отлить из алюминия, вес его сократится до девятнадцати тысяч двухсот пятидесяти фунтов.
— Очень хорошо! — воскликнул Мастон. — Это как раз нам подходит.
— Хорошо-то оно хорошо, — возразил майор, — но, считая по восемнадцать долларов за фунт, снаряд этот обойдётся…
— Сто семьдесят три тысячи двести пятьдесят долларов, — я это отлично знаю. Но не беспокойтесь, друзья мои, у нас будет достаточно денег для нашего предприятия, за это я ручаюсь.
— Золото дождём польётся в нашу кассу, — добавил Мастон.
— Ну, как же вы решите вопрос об алюминии? — спросил председатель.
— Принято! — ответили члены комитета.
— Что касается формы снаряда, — добавил Барбикен, — то она не имеет особенного значения, так как снаряд, миновав земную атмосферу, будет лететь в пустом пространстве. Поэтому я предлагаю форму шара. Пусть себе наша бомба вращается вокруг своей оси сколько ей угодно.
На этом закончилось первое заседание комитета, на котором окончательно решён был вопрос о снаряде. Дж. Т. Мастон был в восторге при мысли о том, что селенитам будет послана алюминиевая бомба.
— Пусть эти господа получат надлежащее понятие о земных обитателях!
Глава восьмаяИстория пушки
Постановления, принятые на заседании 8 октября, повсюду произвели огромное впечатление. Люди робкого десятка даже пугались при мысли, что в пространство будет пущена бомба весом около двадцати тысяч фунтов. Спрашивали себя: какова же будет пушка, которая вытолкнет такой снаряд, да ещё с начальной скоростью, соответствующей подобной массе? На эти вопросы должен был победоносно ответить протокол второго заседания комитета.
На следующий день вечером комитет «Пушечного клуба» снова заседал перед горою бутербродов и над целыми морями чая. Тотчас началось обсуждение, причём на этот раз обошлись без всяких вступительных речей.
— Дорогие коллеги, — сказал Барбикен, — сегодня нам предстоит заняться вопросом о пушке: определить её форму, длину, материал и вес. Размеры её окажутся, вероятно, колоссальными, но я надеюсь, что наш индустриальный гений справится со всеми трудностями. Выслушайте же меня и не скупитесь на самые резкие возражения. Я их не боюсь!
Что-то вроде одобрительного мычания раздалось в ответ на это заявление.
— Вспомним, — продолжал Барбикен, — на чем мы вчера остановились в наших прениях; вопрос стоит теперь так: требуется дать первоначальную скорость в двенадцать тысяч ярдов в секунду бомбе диаметром в сто восемь дюймов и весом в двадцать тысяч фунтов.
— Задача именно такова, — подтвердил майор Эльфистон.
— Итак, продолжаю. Когда ядро пущено в пространство, что с ним происходит? Оно подвергается действию трёх независимых сил: сопротивления среды, притяжения Земли и толчка, который привёл снаряд в движение. Рассмотрим эти три силы каждую в отдельности. Сопротивление среды, то есть воздуха, почти не окажет действия. В самом деле, атмосфера простирается на высоту всего каких-нибудь сорок миль. При скорости в двенадцать тысяч ярдов снаряд пролетит это расстояние в пять секунд, и за такой короткий промежуток времени можно пренебречь сопротивлением среды. Перейдём теперь к притяжению Земли, то есть к весу снаряда. Мы знаем, что этот вес будет непрерывно изменяться обратно пропорционально квадратам расстояний. Вот чему учит нас физика: всякое тело, при свободном его падении вблизи поверхности Земли, проходит в первую секунду пятнадцать футов; если бы это тело падало с Луны на Землю, то есть с расстояния двухсот пятидесяти семи тысяч пятисот сорока двух миль, то в первую секунду оно прошло бы всего пол-линии. А это граничит с неподвижностью. Итак, нужно преодолеть силу земного притяжения. Как же мы этого достигнем? Только силою напора пороховых газов.
— Вот главное затруднение, — сказал майор.
— В самом деле, немалое, — ответил Барбикен, — но его можно преодолеть, ибо необходимая нам сила толчка зависит лишь от длины орудия и от количества пороха, которое ограничено силой сопротивления стенок орудия. Поэтому давайте сегодня обсуждать размеры пушки. Разумеется, сила сопротивления стенок пушки может быть доведена почти до бесконечной величины, так как наша пушка не предназначена для передвижения.
— Это очевидно, — вставил генерал.
— До сих пор, — продолжал Барбикен, — длина самых больших орудий, например наших колумбиад, не превышала двадцати пяти футов; поэтому многих удивят размеры, какие мы должны будем придать нашей пушке.
— Ещё бы! — выпалил Мастон. — Что до меня, я настаиваю, чтобы пушка была длиной по крайней мере в полмили!
— В полмили! — воскликнули генерал и майор.
— Да! В полмили! И этого ещё мало!..
— Ну, Мастон, — возразил Морган, — вы уже хватили через край!..
— Да нет же, — возразил пылкий секретарь, — и я не знаю, на каком основании вы обвиняете меня в преувеличении…
Рис. Виденье идеальной пушки Дж. Т. Мастоном
— Потому что вы уж слишком далеко залетели!..
— Так знайте же, милостивый государь, — торжественно заявил Мастон, — знайте, что артиллерист, как и его снаряд, не может залететь слишком далеко!
Дело дошло бы до ссоры, если бы не вмешался председатель:
— Успокойтесь, друзья мои, и давайте обсуждать вопрос. Разумеется, пушка должна быть очень велика, потому что при удлинении орудия возрастает продолжительность напора газов, развивающихся при воспламенении пороха, но нам совершенно ни к чему переступать границы…
— Совершенно верно, — вставил майор.
— Каковы же правила, которыми руководствуются в подобных случаях? Обычно длина пушки в двадцать — двадцать пять раз превышает диаметр ядра, а вес её в двести тридцать пять — двести сорок раз превышает её вес.
— Этого мало! — воскликнул неистовый Мастон.
— Вы правы, дорогой друг; и в самом деле, если придерживаться такой пропорции, то для снаряда диаметром в девять футов и весом в тридцать тысяч фунтов потребуется орудие длиной в двести двадцать пять футов и весом в семь миллионов двести тысяч фунтов.
— Это до смешного мало, — снова перебил Мастон. — Уж лучше нам взять тогда пистолет!
— Я с вами согласен, — сказал Барбикен, — а потому предлагаю учетверить эту длину, то есть построить пушку длиной в девятьсот футов.
Генерал и майор начали было возражать, но, несмотря на это, предложение Барбикена, при горячей поддержке секретаря «Пушечного клуба», было окончательно принято.
— Теперь, — сказал Эльфистон, — решим вопрос о толщине стенок.
— Я полагаю, шесть футов, — ответил Барбикен.
— Вы, конечно, не предполагаете ставить такую махину на лафет? — спросил майор.
— А вышло бы великолепно! — воскликнул Мастон.
— Но это невыполнимо, — возразил Барбикен. — Нет, я думаю отлить орудие прямо в земле, связать его толстыми обручами из кованого железа и замуровать в массивных каменных стенах; таким образом эти стены, а также окружающий их грунт будут участвовать в общем сопротивлении. Когда пушка будет отлита, придётся обточить её канал и тщательно калибровать, чтобы не допустить потери газа между снарядом и стенками пушки; тогда вся двигательная сила пороха пойдёт на толчок…
— Ура! Ура! — крикнул Мастон. — Пушка готова!
— Нет ещё, — возразил Барбикен, жестом успокаивая своего нетерпеливого друга.
— Это почему?
— Потому что мы не определили ещё формы нашего орудия. Будет ли это пушка, гаубица или мортира?
— Пушка! — ответил Морган.
— Гаубица! — воскликнул майор.
— Мортира! — крикнул Мастон.
Прения готовы были перейти в довольно горячий спор, так как каждый начал перечислять преимущества своего излюбленного орудия, но председатель быстро остановил спорщиков.
— Друзья мои, — сказал он, — сейчас я вас примирю: наша колумбиада соединит в себе все три типа огнестрельных орудий. Это будет пушка, потому что пороховая камера будет иметь тот же диаметр, что и канал. Это будет гаубица, потому что она выпустит бомбу. Наконец, её можно назвать мортирой, потому что мы установим её под углом в девяносто градусов и неподвижно укрепим в земле, вследствие чего будет избегнута всякая отдача и снаряду сообщится вся двигательная сила, какая разовьётся в пороховой камере.
— Принято, принято! — в один голос воскликнули члены комитета.
— Позвольте ещё вопрос, — сказал Эльфистон, — эта гаубица-мортира-пушка будет нарезная?
— Нет, — отвечал Барбикен, — ни в коем случае. Требуется огромная начальная скорость, а вы прекрасно знаете, что из нарезного канала снаряд выходит с меньшей быстротой, чем из гладкоствольного.
— Это верно.
— Ну, теперь мы уже с ней покончили! — снова воскликнул Мастон.
— Нет, ещё не совсем, — возразил Барбикен.
— Что же ещё?
— Мы ещё не знаем, из какого металла будет орудие.
— Так давайте сейчас же решать!
— Я это и хотел вам предложить.
Тут каждый из членов комитета проглотил по десятку бутербродов, запил их кружкой чая, и обсуждение возобновилось.
— Достойные коллеги, — начал Барбикен, — наше орудие должно обладать огромной прочностью, несокрушимой твёрдостью, полной огнеупорностью и совершенной неокисляемостью.
— В этом не может быть сомнения, — ответил майор, — и так как придётся употребить значительное количество металла, то нетрудно сделать и выбор.
— В таком случае, — сказал Морган, — предлагаю для колумбиады наилучший сплав из всех нам известных, а именно: на сто частей меди двенадцать частей олова и шесть — латуни.
— Друзья мои, — ответил Барбикен, — этот сплав даёт прекрасные результаты, но он слишком дорог, и обработка его затруднительна. Поэтому я предлагаю употребить другой материал, тоже высокого качества, но более дешёвый, а именно чугун. Вы согласны со мной, майор?