В ходе затяжных войн между жужанями и гаогюйцами жужаньские каганы переселили в качестве своих военных поселенцев древних тюрок на Алтай, а кыргызов на Енисей[38]. Для кыргызов начался новый период в их политической и военной истории.
Глава IIIЗа стеной саянских гор
Кыргызы на берегах Енисея
Кыргызы оказались в далеком северном краю, в минусинских степях, не по своей воле. Небольшой кочевой народ, привыкший к жизни в условиях испепеляющей жары, пустынного ландшафта и скалистых гор, попал в благодатную Минусинскую котловину с мягким, теплым климатом, полноводными реками, обилием леса и зверья. Свидетельства китайских летописей о том, что кыргызы «следуют за скотом», разводят «хороших лошадей», а в их землях водится «много соболей», как нельзя лучше подходят именно к Минусинской котловине[39]. Однако на Енисее изобилие не только растительности и зверья. Здесь проживали многочисленные воинственные племена, у которых был огромный боевой опыт борьбы с кочевниками, совершавшими свои опустошительные походы из глубин Центральной Азии. Вероятно, в первые десятилетия пребывания на Енисее пришельцы-кыргызы должны были чувствовать себя очень неуютно. Вокруг них многочисленные и грозные враги, а жужаньский каган, переселивший их за тридевять земель с далекой родины, был не очень обеспокоен их безопасностью. На новом месте кыргызам пришлось рассчитывать только на свои силы. Для того, чтобы утвердить свое господство над племенами Минусинской котловины, кыргызским правителям пришлось действовать силой, ловкостью и жестокостью. Только благодаря самим себе кыргызы получили право считаться господствующим народом в Кыргызском государстве. Все остальные племена были низведены на положение рабов-кыштымов. Они должны были платить кыргызам дань мехами соболей, белок и других пушных зверей, поставлять в кыргызские хозяйства продукты земледелия и изделия кузнечного ремесла. Нередко кыргызские военные отряды совершали набеги на племена кыштымов, угоняли скот, захватывали людей и уводили их в рабство. В китайских источниках говорится, что кыргызы «ловят и употребляют в работу» людей из племен кыштымов[40]. Конечно, кыштымы не сдавались без боя, пытались оказывать сопротивление, но ничего не могли поделать с хорошо вооруженной армией кыргызов. Кыштымы состояли из разных племен, говоривших на разных языках. Между ними не было единства, каждое племя стремилось к господству над другими. Кыргызы искусно пользовались противоречиями и враждой между кыштымами для укрепления своего превосходства. Постепенно кыштымы свыклись со своей нелегкой участью, с тем, что освободиться от власти кыргызов своими силами не удастся.
В то же время кыргызы активно боролись за свое собственное освобождение от власти жужаньских каганов. И в этом им удалось привлечь кыштымские племена на свою сторону, В далеких походах на юг, через Саянские горы, они могли испытать свое счастье и удачу, внезапно обогатиться за счет грабежа побежденных. В памятниках енисейской рунической письменности, которая получила распространение среди кыргызов после древнетюркских военных походов, говорится о том, что кыргызские беги собирают войска и отправляются в походы по требованию простых кочевников, «чтобы добыть золота». Среди кыргызов выделялась родовая аристократия: князья, называвшиеся «бегами», знать — «эль» или «кок-эль» и простой народ — «кара-будун»[41]. Знатные люди владели большими стадами скота, которые пасли пастухи или рабы, имели свои военные дружины, могли самостоятельно совершать военные походы и набеги на соседние племена. Любимым занятием кочевых аристократов была загонная охота на оленей или косуль верхом на лошадях с собаками. Охотничьи подвиги на памятных стелах перечислялись наряду с военными победами. По случаю успешного завершения военного похода или удачной охоты предводитель племени или рода устраивал своим соплеменникам и сородичам грандиозное угощение, «пир на весь мир». На этих празднествах богатыри состязались в силе — в борьбе, в меткости — в стрельбе из лука, в скорости — в конных скачках.
Как сообщают источники, у кыргызов высоко ценилось искусство ездить верхом. Вольтижировка считалась одним из наиболее популярных зрелищ во время народных гуляний и праздников. Кроме этого, популярным зрелищем были дрессированные животные, «верблюд и лев обученные», а также ходьба по натянутому канату — «балансирование по веревке». Вероятно, такие зрелища, характерные для восточных базаров, были принесены кыргызами со своей прежней родины, с Восточного Тянь-Шаня. На больших праздниках исполнялась музыка. В китайских источниках называются духовые и ударные музыкальные инструменты — флейта и барабан. Еще два вида инструментов названы «неизвестными»: их не знали в Китае.
Китайцев очень привлекал внешний вид кыргызов, их европеоидные черты лица, рыжие волосы, голубые глаза. Интересно, что людей с карими глазами они считали потомками китайского полководца Ли Лина, который попал в плен к хуннам еще в 99 году до нашей эры, перешел на службу к хуннскому шаньюю и был поставлен правителем зависимого племени гяньгуней — древних кыргызов. По легенде, которой придерживались китайцы, кыргызский правящий род происходил от потомков Ли Лина. В источниках отмечено, что мужчин среди кыргызов было меньше, чем женщин, потому что мужчины погибали в многочисленных войнах, походах и набегах. По оценке чужеземцев кыргызы были «горды и стойки». Храбрейшие из них в знак отличия татуируют себе руки, а женщины при выходе замуж татуируют себе шею[42]. Нанесение татуировки на тело — это один из древних обычаев кочевников Центральной Азии. Татуировка на руках, а иногда и на ногах обнаружена на мумифицированных телах вождей, воинов и жриц древних кочевников Горного Алтая. Кыргызы сохранили этот древний обычай до средних веков. Они наносили татуировку на открытые участки тела, чтобы встречные видели в них знак особого боевого отличия или социального положения храбрых воинов, которые в бою не закрывали рук. Недаром существует поговорка: победить врага «голыми руками», то есть без оружия.
Судя по описаниям, кыргызы — и мужчины и женщины — носили в качестве украшений серьги, «кольца в ушах». Одеждой знатных лиц служили меховые, собольи и рысьи шубы. Кыргызский правитель зимой носил соболью шапку, а летом «шляпу с золотым ободочком, коническим верхом и загнутым низом». Остальные люди носили «белые валяные шляпы», рядовые кочевники зимой носили овчинные шубы, а летом ходили без головных уборов. Знатные женщины одевались в платья из шерстяных и шелковых импортных тканей, привезенных купцами с далекого Великого Шелкового пути, из городов Бешбалыка и Кучи, из земель, населенных таджиками. Мужская верхняя одежда подпоясывалась воинским наборным поясом, украшенным пряжкой, бляшками и накладками из золота, серебра и бронзы. К поясу подвешивались вещи, необходимые в обиходе, кинжал или нож, точило или мусат для заточки затупившегося лезвия, мешочек-каптаргак с железным кресалом, кремнем и трутом для высекания огня.
По своему внешнему виду, одежде, украшениям, бытовому укладу средневековые кыргызы Енисея были похожи на другие тюркские кочевые народы: древних тюрок, уйгуров, кимаков. Наибольшее сходство в языке и культуре у кыргызов наблюдалось с уйгурами, с которыми они считались «извечными врагами» в течение почти трехсот лет. Некоторые черты внешнего облика енисейских кыргызов роднят их с современными кыргызами Тянь-Шаня. Например, современные кыргызы сохранили приверженность к традиционному головному убору — белому войлочному колпаку, из-за чего их иногда называют «белоколпачные». Колпаки енисейских кыргызов имели острый конический верх, загнутые поля. Колпак, который носил кыргызский правитель Ажо, был оторочен золотом.
Ставка Ажо находилась у Черных гор. Вероятно, она располагалась в глубине Минусинской котловины, в долине реки Уйбат, где найдена знаменитая стела с надписью тюркского наместника минусинских степей и один из самых монументальных могильников VI–VIII веков, названных Чаатасом, по имени которого получили наименование и другие подобные памятники.
Под Черными горами китайцы могли понимать горную систему Западного Саяна и Кузнецкого Ала-Тау. Местопребывание Ажо имело оборонительную систему. Его стойбище «обнесено надолбами»; вероятно, это были валы и рвы, временные оборонительные сооружения. На Енисее такие равнинные городища встречаются довольно редко. Зато на плоских или наклонных вершинах гор местные племена сооружали каменные стены. Это были временные крепости-убежища, в которых никто не жил постоянно, но группы кочевников вместе со своими стадами могли укрыться в случае внезапной военной опасности.
В центре ставки кыргызского правителя Ажо располагалось его жилище. По описаниям китайцев, его «дом состоит из палатки, обтянутой войлоками, и называется Мидачжи». Вокруг были жилища его приближенных. «Начальники живут в малых платках»[43]. Жилища кыргызского правителя и знатных чиновников и приближенных представляли собой юрты или шатры из войлока. Они могли легко сниматься, разбираться и перевозиться с одного места на другое. Таким образом перекочевывали ставки правителей всех кочевых государств. Однако зимой кыргызы жили в рубленых бревенчатых избах, крытых корою. Такие многоугольные бревенчатые юрты или аилы, сохранились у скотоводческих тюркских народов до современности.
Кыргызы разводили лошадей, которые были «плотные и рослые». Лучшими из них считались те, которые «сильно дерутся». Возможно, для этого лошадей специально тренировали. Кроме лошадей они разводили верблюдов, коров и овец. Самыми многочисленными были стада богатых кыргызов, которые владели по нескольку тысяч голов скота. Чтобы пасти такие огромные стада в степях Минусинской котловины, где нет бескрайних пастбищ, нужны были пастухи или рабы, которые бы могли перегонять домашних животных с места на место. Как и все кочевники-скотоводы, кыргызы питались в основном мясом и кобыльим молоком. Только сам правитель Ажо имел право употреблять «хлебное вино». Впрочем, о кыргызах в целом говорится, что они «вино квасят из каши». Вероятно, они также любили выпить, как и их правители. Об одном из кыргызских правителей, эльтебере по имени Шибокюй Ачжань, в источниках говорится, что в 648 году он лично приехал во главе посольства ко двору кит