— Это масло, — ответил на немой вопрос Нил, наслаждаясь пребыванием. — Мы с Наей были молоды, как и Амина, когда поженились. В этой церкви.
— Вы верующие? — удивился он, разглядывая, как рабочий шкрябает скамью. Кое-где виднелись недоработки, которые тщательно старались устранить.
— Я принял веру, Ная нет. — «Ещё бы», — саркастично подумал Рем.
Они присели перед алтарем, и он задрал голову, дивясь высоте купола.
— Думаешь, она совершает ошибку? — спокойно спросил Нил, под стать обстановке. Рем кивнул. — С тех пор как она выздоровела, сердце не на месте. Гложет, хоть убей.
— Понимаю. Мы ведь чуть её не потеряли. Думаю, это нормально, — прикрыл глаза, вдыхая полной грудью.
— Не к добру это, друг мой. Не к добру.
Рабочий день подошел к концу, и мужчина в сером балахоне отправился домой, а они, сидя в тишине, думали о своём: Нил о дочери, Рем о Мари. Он вдруг понял, что мог попросить Бога о чём-то важном, момент казался подходящим. Существовала лишь одна вещь, которой желал больше всего на свете — сохранить жизнь любимой и малыша. Рем сформулировал мысль и представил, как она, заключённая в шарик света, птицей вспорхнула под купол, прорвалась, и устремилась в небо. Минимусы верили в земное присутствие Бога, а он был уверен, что тот живет на небесах. На Земле даже для людей не хватало места.
Когда вышли на улицу, солнце уже клонилось к закату. Он начал поторапливать Нила. Полёт завершился, и тот сразу отправился к Нае, выдумывать историю не пришлось. Рем обогнул пару улиц и отыскал ту самую, что вела к «Стрекозе». Преодолевая ступеньки, думал, какое дурацкое название выбрали для заведения. Жучок ассоциировался с чём-то легким, невесомым, а не затхлым и темным. Потрёпанная вывеска качалась на разыгравшемся ветру, волосы метались по лицу, застилая глаза. Он с усилием ворвался внутрь, не успел затормозить, и рухнул, разломив ближайший стол пополам. Оглушительный гогот заложил уши. Кто-то поднял его за шкирку и поставил на ноги. Перед глазами перестало плыть, и он рассмотрел Булата.
— Ну, ты даёшь! — басил одноухий.
Из дальнего угла раздались хлопки, и гомон стих, тишина стала осязаема. Страх. Он чувствовал его кожей. Булат напрягся всем телом, вена проступила на шее. Рем огляделся. Зал был заполнен разношёрстными людьми, и сегодня их прибыло больше, чем в прошлый раз. У кого-то не было руки, или глаза, или ноги. Они все стали обузой для общества. Хлопки прекратились, и из тени показался Магнус. Выглядел незнакомец устрашающе. Те, кто стоял в первом ряду, попятились, натыкаясь на собратьев. Он был высок в росте, широкий, плотного телосложения. Редкий экземпляр. Балахон обтягивал грудь, прилегая вплотную. Темный цвет лица, загоревшего на солнце, едва выделялся в заведении лишенном яркого света. Выдающиеся скулы переходили в массивный подбородок, чёрные глаза сверлили толпу. Такой взгляд мог поглотить кого угодно, затянув в опасную бездну. На руках и шее исполина красовались шрамы. Он выждал паузу, нагоняя страху, и мужественный голос загрохотал, отскакивая от стен.
— Братья! Мы собрались, чтобы вершить судьбы! — Булат вздрогнул всем телом, словно очнувшись. — Парламент составляют глупцы! Они полагают, что хвостатые твари способны на мир! Тогда скажите мне, почему жертвой пали наши братья?! Отчего главу ловцов держали в плену несколько дней?! — Толпа взревела, подстрекаемая пламенной речью. Сердце Рема рухнуло в пятки. — Они начали затапливать столицу! И готовы были покончить с нами! Я лично видел, как вода поднимается! Ловцы и правитель глупы! Они не видят сути, — тяжело вздохнул, утомившись. — Мы прошли огонь и воду! Мы опытные бойцы! И знаем, что представляет опасность! — Черты лица исполина казались знакомыми, только откуда он вспомнить не мог.
— Ларо сказал, что заключено соглашение! — выкрикнул Минимус из второго ряда. Магнус приблизился, испепеляя его взглядом.
— В любой момент оно лопнет, как мыльный пузырь, — процедил он сквозь зубы. — Кто тогда защитит тебя? Твари невероятно сильны! Особенно на своей территории! — брызгал он слюной. Человек, выступивший против, поник, низко опустив голову. — Что скажете?! Будем ждать смерти?! Или дадим бой первыми?! — Крики толпы достигли апогея.
Всеобщее возбуждение стихло, и Булат прокашлялся.
— Как ты будешь сражаться? Они же в воде, — уверенно спросил он, и народ закивал.
— Верно. Поэтому мы вынудим Ларо развязать войну.
— Пойти против правителя?! — пропищал кто-то испуганно.
— Именно, — оскалил Магнус белоснежные зубы.
— Ярим, — шагнул навстречу Булат, отодвигая остальных в стороны, — это неправильно. — Здоровяк был намного меньше Магнуса в габаритах, но не дрогнул выступить, а доверительный тон известил об их возможном знакомстве. — Идти против парламента, всё равно что на смерть. И ради чего? — приглушенно сказал он, не желая затевать бунт среди своих. — Победы над тварями? — Исполин вздохнул, напряг скулы, и в прыжке настиг Булата. Громадная рука обвила шею и ухватилась за затылок, он выгнул спину и сморщил нос.
— Они лишили нас всего, а ты продолжаешь мыслить, как проклятый ловец! Кончилось рабство! Мы свободны, и можем делать всё, что захотим! — Толпа вновь взревела. — Нам нечего терять! — Рев стал оглушительным. Он поднял свободную руку, и они умолкли. — Решай брат! Ты с нами?! Если нет, — указал на дверь, — никто и не держит.
Здоровяк хлопал ресницами, лицо вытянулось, сделав подбородок практически треугольным. Ярим отпустил его, но отойти не торопился. В глазах зачинщика отражалась знакомая Рему эмоция — надежда. «Булат ему нужен». Здоровяк нахмурился, развернулся, и вышел на улицу. Дверь резко захлопнулась бушевавшим снаружи ветром. Следом за ним покинули общую массу ещё человек пять. Подавляющее большинство не просто осталось, а скандировало имя главаря. А он рассыпался в мечтах о прекрасной, безбедной жизни, обещая бедолагам то, чего они никогда не знавали. Встреча подошла к логичному завершению, определив за и против, и бунтари принялись выпивать, ведь Ярим угощал.
Рем сделал вид, что достаточно опьянел, и подсел к худому корявому мужичку. Тот с интересом его разглядывал, и даже поднял вверх палец, но память подвела, и он покачал головой. Главарь бунта вежливо попросил всех заткнуться, и объявил время сбора, а после скрылся в тени, поглотившей его могучую фигуру.
Амина прибыла в Терру за считанные минуты. Корабль взмыл в небо, направляясь обратно в столицу. Она знала, что пребывание в гостях у Дана затянется. С прошлого раза в памяти остались кусочки, да и те прерывались частыми рвотными позывами. Крепко засела картинка, как Шай склоняет над ней лицо, кудряшки свисают, глаза наполнены жалостью. Ещё она помнила Мари — встревоженную, нервную. Не думала, что та когда-нибудь станет ей близка.
Лифт доставил наверх, и апартаменты восхитили целительницу. Стражи преградили дорогу, но из гостиной появился Шай, и заключил любимую в объятия.
— Так и знал, что не выдержишь, — сказал он с укоризной, сияя от радости. Девушка наблюдала, как спадает пелена счастья, обнажая суровую реальность. Жених заметно встревожился.
— Я приехала к Дану, — глухо отозвалась она, опуская глаза. Дан высунул из комнатки нос, и Шай проглотил свой вопрос.
— Какая встреча! — заголосил Глава, приближаясь и протягивая длинную руку. — Рад видеть тебя живой! — улыбка озаряла лицо. Шай напряжённо косился на свою невесту.
— Простите, что отвлекаю от важных дел, — вздохнула, набираясь смелости, — но со мной что-то не так, — слёзы застыли в глазах. Жених протянул руку, чтобы обнять, но девушка отстранилась.
— Идём, — сухо отрезал Глава.
Он завёл её в комнату, где проходила операция. Амина помнила парящую койку, и адскую боль, от которой пришла в сознание. Обрывки всплывали в памяти. Шай встал в дверях. Она, было, хотела прогнать, но тот настоял на своём. Аргумент с предстоящей свадьбой, прозвучавший на удивление грубо, окончательно убедил, что позора не избежать. «Когда-нибудь он увидит. Такое не скрыть». Дан вежливо попросил её, снять одежду. Преодолевая смущение, и освещая комнатку зардевшимися румянцем щеками, она стянула балахон, под которым ничего не было. Жених возмущённо запыхтел. Она так спешила во всем разобраться, что забыла надеть бельё. Дан на это внимания не обратил. Ну, или сделал вид. Для существа со стажем в тысячи лет было бы странным проявление бестактности.
— Что не так? — спросил он деловито.
Она набрала в грудь воздуха и развернулась. Мужчины перестали дышать, заметив острые иголки, усеивавшие спину. Хребет напоминал те, что имеют земноводные, а на лопатках образовались чешуйки. Они были еле заметны, но переливались на свету. Девушка повесила голову и хлюпала носом, подобного позора ей испытывать не приходилось. Дан первым вышел из ступора.
— Потрясающе! — протянул он руку, и уколол до крови палец. — Явные признаки земноводных! Шай? — Тот позеленел лицом и медленно сполз на пол, теряя сознание.
Амина была рядом, когда он очнулся. Она улыбалась сквозь слезы, а он обхватил руками за талию и уткнулся носом в шею. Ткань не спасла от укола о таинственный хребет, отныне руки ему придется держать при себе. Шай с сожалением посмотрел на любимую.
— Прости. Надо было сразу тебе рассказать, — виновато бормотал он.
— Ты знал? — заикалась она.
— Мы использовали на тебе «узник», — ввязался в разговор Глава, отхлебнув из горла вина, — и узнали название яда. Можешь не благодарить.
Смысл сказанного медленно доходил до девушки, обрывки картинок стали иметь смысл, в сознании мелькнули две острые трубочки, проткнувшие шею. Она вскочила с дивана, переводя взгляд с одного спасителя на второго.
— Я мутировала! — Шай часто кивал. Дан саркастично хмыкнул, мол, только дошло. — Значит, есть вероятность…
— Что умрёшь, — закончил за неё Глава. — А у кого нет? К тому же, все процессы в норме, кроме энергетического. Я всюду встроил детекторы, — указал на мизерный экран наручных часов, отображавших разноцветный график. — Показатели жизнедеятельности в отл