– Как скучно будет жить здесь несколько следующих недель, если вы будете извиняться каждые десять минут, – резко проговорил Бо, скривив губы в невеселой усмешке и бросив на Джез вызывающий взгляд.
Она почувствовала, что краска смущения заливает ей лицо.
Теперь он внимательно рассматривал ее, и она покраснела еще больше.
– Знаете, вы похожи на Кэтрин, – пробормотал Бо.
– Ага, просто вылитая, – насмешливо подтвердила Джез, но он не улыбнулся. Несколько долгих минут она, нахмурившись, смотрела на него, но он отвечал ей таким же пристальным взглядом. – Вы пытались изменить тему разговора, – в конце концов сухо заявила она.
– Это правда, – не смутившись, согласился Бо, и ничто в выражении его лица не говорило о том, что он хочет подтвердить или опровергнуть утверждение о ее сходстве с красивой актрисой.
Конечно, Джез не восприняла это всерьез: с непослушными темными волосами, с лицом, на котором нет ни малейшего следа косметики, в неряшливой одежде, она не имела никакого сходства с красивой элегантной актрисой, которая производила фурор каждый раз, когда появлялась на киноэкране. Это была уловка, чтобы отвлечь девушку от разговора о телевизионной программе Бо Гэрретта.
Хотя она так и не поняла, почему упоминание об очевидном успехе, вызвало у него недовольство…
У нее вырвал тяжелый вздох.
– Я думаю, что ваше замечание, связанное с Кэтрин Зета-Джонс, было не совсем благородным.
– Перерыв закончился, – отрывисто возвестил Бо. – И я был вполне благороден, сделав это замечание, – насмешливо добавил он, прищурившись. Она вновь покраснела от его пронизывающего взгляда. – Видимо, все дело в ваших губах, – протянул Бо, когда Джез решила, что больше ни секунды не выдержит столь пристального изучения своей особы. – Верхняя губа имеет совершенный изгиб, в то время как нижняя – чувственно пухлая.
Совершенный изгиб?.. Чувственно пухлая?..
Джез инстинктивно провела кончиком языка по совершенному изгибу верхней губы и чувственно пухлой нижней. У нее перехватило дыхание, когда она заметила, что взгляд Бо Гэрретта прикован к ее губам.
Ей двадцать пять лет, но опыта у нее не больше, чем у грудного младенца. Особенно, если это касается такого мужчины, как Бо Гэрретт с его харизмой. Она редко ходила на свидания, когда была подростком, еще меньше, когда ей исполнилось двадцать лет. Джез не припоминала, чтобы кто-нибудь смотрел на нее таким откровенным, по-мужски оценивающим взглядом. Не очень приятное ощущение!
Джез тряхнула головой, чтобы избавиться от этой мысли.
– Мне кажется, вам нужно проверить зрение.
Улыбка, которую вызвали у Бо ее слова, была самой искренней за все время их знакомства. Он блеснул белыми зубами, серые глаза заискрились теплым светом, и в выражении внезапно помолодевшего лица появилось что-то мальчишечье.
Вот это да! – ахнула про себя Джез, чувствуя, что он совершенно очаровал ее.
И это не доведет до добра ни ее, ни кого-либо другого.
Бо качнул головой.
– Вы хотите сказать, что к старости я стал близорук?
К старости! Когда он так улыбается, то выглядит не старше тридцати пяти лет и к тому же очень привлекательно. Слишком привлекательно для того, чтобы она могла сохранить присутствие духа.
Джез поспешно допила остывший кофе и быстро поднялась из-за стола, стараясь не встретиться с Бо взглядом.
– Мне пора приниматься за работу, – неуверенно пробормотала она.
– Джез?.. – тихо окликнул ее Бо, когда она решительно направилась к двери. Остановившись, Джез сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и, расправив плечи, повернулась к нему.
– Да?
Мягко ступая, Бо Гэрретт прошел по комнате и остановился перед Джез, вопросительно глядя на нее.
– Уверен, что я не первый мужчина, который говорит, как вы красивы…
– Ну, теперь вы заходите уже слишком далеко. – Она нахмурилась, ощущая глубокое разочарование.
Бо Гэрретт начинал нравиться ей; его старомодный взгляд на то, что поднимать камни – «мужская работа», не обидел ее; наоборот, она оценила это по достоинству. Но в данный момент он проявляет умышленную жестокость.
– Спасибо за кофе, мистер Гэрретт, но развлечения закончились. Я возвращаюсь к работе, – коротко заявила она, отворачиваясь от него.
Сильные пальцы впились ей в плечо. Бо Гэрретт остановил Джез и заставил повернуться к нему лицом, испытующе глядя в синие глаза, горевшие от негодования.
С тех пор как сбежала ее мать, жить в деревне было очень нелегко. Джез по горькому опыту знала, что у деревенских жителей долгая память. Но она родилась здесь и не собиралась бежать отсюда из-за каких-то злобных сплетен. И действительно, со временем болтать стали меньше, потом пересуды стихли. Поэтому ей не нужно, чтобы горожанин Бо Гэрретт, совершенно не знающий местных нравов, принялся мучить ее!
Бо, казалось, был в замешательстве.
– Джез… – начал он и умолк, так как в этот момент кто-то постучал в заднюю дверь.
– Эй! Дома есть кто-нибудь? – Не дожидаясь ответа, Деннис заглянул в комнату.
И увидел, что Джез и знаменитый Бо Гэрретт стоят слишком близко друг к другу для людей, которые, как думают в деревне, почти не знакомы.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Счета, счета, ничего кроме счетов. Но что это?
Дрожащей рукой Джез взяла листок бумаги и, не веря своим глазам, прочитала единственное напечатанное на нем предложение. Всего четыре слова, которые, тем не менее, произвели на нее должное впечатление.
«Какова мать, такова дочь».
Она ничем не походит на мать. Ничем!
Джез швырнула письмо на заваленный бумагами стол и, поднявшись, принялась беспокойно расхаживать по комнате.
Что это означает? В чем кто-то считает ее похожей на мать?
Конверт! – мелькнула у нее мысль. На нем должен быть адрес и марка с почтовым штемпелем, который укажет место и время отправки письма.
Но ее попытка сыграть в детектива провалилась – адрес напечатан на компьютере, а марки нет вообще. Значит письмо не отправлено по почте.
Джез почувствовала отвращение от мысли, что анонимку написал кто-то из местных. Она с омерзением подумала, что, возможно, знакома с человеком, способным на такой гнусный поступок.
– Здесь есть кто-нибудь?
Джез сразу узнала голос и, поспешно схватив письмо и конверт, засунула их в ящик стола в тот момент, когда Бо Гэрретт вошел в комнату.
– Да, – слегка задыхаясь, откликнулась она и загородила собою стол – как будто проклятое письмо может выскочить из ящика и предстать перед глазами Бо.
Может, следует показать его Гэрретту? Может, если она поделится с кем-нибудь, это не будет казаться таким…
Какая глупость! – с раздражением одернула себя Джез. Неприятное письмо – страшно неприятное, откровенно говоря, – но оно совершенно не касается Бо Гэрретта. Нечего даже думать о том, чтобы поделиться с ним или кем-либо другим.
Бо, нахмурившись, смотрел на нее.
– У вас все в порядке? Она проглотила ком, вставший в горле, и заставила себя расслабиться и улыбнуться.
– Конечно.
Хмурое выражение не исчезло с его лица.
– Вы немного побледнели…
– Возможно, я просто голодна. Кроме того, – грустно добавила она, – я получила счет за электричество.
Бо насмешливо улыбнулся.
– Веская причина. – Он понимающе кивнул. – Кстати, о голоде. Я как раз направляюсь в паб поужинать. Увидев, что у вас горит свет, я подумал, не захотите ли вы, как и я, отдохнуть сего дня вечером от готовки?
Джез удивленно посмотрела на него. Неужели Бо Гэрретт приглашает ее на ужин? Пусть даже в паб…
Да, несомненно. И ей легко догадаться – почему.
Сегодня они расстались в состоянии, которое трудно назвать дружеским. Джез, воспользовавшись неожиданным появлением Денниса, спаслась из кухни бегством. И ушла из сада ровно в пять часов, не попрощавшись с Бо Гэрреттом.
Очевидно, ему стало стыдно за утреннее поддразнивание.
Не увидев никакой реакции с ее стороны, Бо насмешливо поднял брови.
– Паб. Ужин, – медленно и четко произнес Гэрретт. – Я угощаю, – добавил он, так как Джез продолжала молча смотреть на него. Последнее замечание вызвало краску на ее лице.
– Я не нуждаюсь ни в чьей благотворительности, мистер Гэрретт, – язвительно заявила она. Меньше всего в вашей, говорил ее тон.
Бо раздраженно нахмурился.
– Я не занимаюсь благотворительностью, мисс Логан, – резко возразил он. – Я просто предлагаю вместе поужинать. Мне хочется убедиться, что завтра у вас будет достаточно сил, чтобы очистить мой сад от очередной кучи мусора.
Джез поняла, что получила по заслугам, ее несдержанность вызвана анонимным письмом, которое не могло не потрясти девушку.
– Кроме того, – отрывисто заявил Бо Гэрретт. – я ненавижу есть в одиночестве.
Ну, если так!..
– Извините. Я не хотела показаться неблагодарной. Ужин в пабе – это заманчиво, – вежливо сказала она, принимая приглашение.
Он поможет ей отвлечься от мыслей об ужасном письме, которое немедленно отправится в мусорное ведро, как только она возвратится домой.
– У вас есть время подождать, пока я переоденусь? – Собственно, полчаса назад Джез уже сняла рабочую одежду, но несмотря на безупречную чистоту, выцветшие джинсы и старый свитер отца, которые она надела, смотрятся ни чуть не лучше.
Бо отрицательно покачал головой.
– Вы прекрасно выглядите. Меня заверили, что в пабе подают великолепные бифштексы, – добавил он.
– Вам никогда не приходила в голову мысль стать актером? – поинтересовалась она, когда, заперев офис, шла за ним к «рейндж-роверу».
– Никогда! – содрогнулся Бо. – А вы подумывали о чем-то ином, кроме дела вашего отца? – с любопытством спросил он.
Джез устремила на него задумчивый взгляд, но в этот момент в машине вспыхнуло яркое внутреннее освещение.
– Да будет свет! – воскликнула она. – Нет, я никогда не думала о том, чтобы заняться чем-нибудь другим. Я люблю садоводство; мне нравится собирать семена, выращивать саженцы, наблюдать, как они превращаются в красивые цветущие растения. Моя бабушка – та, у которой была альпийская горка, – сухо напомнила Джез, – тоже любила садоводство. Наверное, можно сказать, что это у нас в крови, – насмешливо добавила она. И почувствовала, что эта самая кровь стынет у нее в жилах.