Сад, пепел

Поздними летними утрами мама бесшумно входила в комнату, неся поднос. Этот поднос уже начал терять тонкий слой когда-то покрывавшей его никелевой глазури. По краям, где плоская поверхность изгибалась в слегка приподнятый бортик, еще видны следы прежнего блеска — в чешуйчатых пластинках никеля, похожего на фольгу, истончившуюся под ногтями. Узкий прямой бортик заканчивается овальным жёлобом, загибающимся вниз. Этот изогнутый жёлоб уже помят и деформирован. По верхней кромке бортика, по всей окружности, выдавлены мелкие декоративные выпуклости, целое ожерелье крошечных жестяных глазков. Тот, кто держал поднос (а чаще всего это была мама), должен был чувствовать под подушечками прижатых больших пальцев хотя бы три или четыре полукруглые выпуклости, подобные буквам азбуки для слепых. Здесь, вокруг этих глазков, колечками скопился слой жира, едва видимый и подобный тени от маленьких церковных куполов. Эти колечки цвета грязи под ногтями образовались от кофейной гущи, рыбьего жира, меда и шербета. На гладкой блестящей поверхности подноса в виде тонкого полумесяца остаются следы стеклянной посуды, только что сдвинутой с места. — И не открывая глаз, я знал, по хрустальному позвякиванию ложечек о стаканы, что мама на минутку оставила поднос и решительно направилась к окну, чтобы отодвинуть темную портьеру. Тогда комната озарялась сияющим светом утра, а я плотно закрывал глаза, пока свет...

Читать дальше