Долго не могла уснуть. Тревожно замирало сердце. Скоро приедет Сема! Значит, понял ее душу: нынче она не может покинуть Гляден. Не напрасно надеялась на парня. Не напрасно дала ему слово и столько лет ждала… Зря Лиза пугала: «Завековуешь, Верка, в девках». Еще неизвестно, кто завековует! Та же Лиза говорила: «Ежели всем-то сердцем полюбишь, так ни перед чем не остановишься»… Это было сказано в садовой избушке… А она, Вера, даже не написала Семену о буране и о том, как спас их Василий Бабкин. Сначала откладывала: «В другом письме расскажу», а потом уже было неловко возвращаться к давно минувшему, — Сема заподозрил бы: «Тут что-то неспроста!..» Всякое бы мог подумать. А ревновать ее не за что. Ну, поплясала с парнем… Больше… ничего. Правда, ему вскружила голову, И сама, первое время, частенько вспоминала о нем. Потому, наверно, что… вместе сеяли березку. Ей и сейчас интересно узнать, что получилось у него?.. А Семе при первой встрече она обо всем расскажет. Лучше, когда все начистоту, сердцу легче, душе спокойнее.
Отец вернется с курорта совсем здоровый. Не будет так расстраиваться. Выслушает ее и скажет: «Ладно… Будь счастлива!» К тому времени закончатся работы в поле и в саду. Настанет та пора, когда… когда ходят расписываться. Перед тем днем Вера позовет подружек.
Сема поставит им «выкуп» за нее — конфеты, орехи и сладкое винцо.
Он сговаривал поехать в Ялту. Конечно, интересно бы… Но отца ведь отсюда не сдвинешь? А посмотреть они съездят. На будущий год…
Кажется, все становится ясно. И все-таки на душе тревожно. Наверно, всегда бывает так перед большими переменами в жизни?..
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Вера провожала отца на курорт. В ожидании поезда они сидели в вокзальном ресторане, пили чай и разговаривали, припоминая самое важное для обоих. Но о близком приезде Семена Вера по-прежнему умалчивала, даже напоминала себе: только бы не проговориться. Это ей было неприятно, и она боялась, что отец спросит: чем расстроена? Тогда придется рассказать. Но они впервые расставались надолго, и отец все объяснил ее беспокойством о нем. Да, Вера опасалась: до Черного моря — дальний путь, как-то доедет больной старик?..
— На станциях из вагона не выходи, — просила она. — Поесть купят соседи.
— Книжку не взял! — спохватился отец. — Читать будет нечего.
— Я куплю что-нибудь.
Вера встала и пошла в зал, где был книжный киоск.
У перрона только что остановился поезд, прибывший с запада, и пассажиры лавиной двинулись в вокзал: одни спешили в ресторан, другие — на телеграф, третьи — в камеру хранения. Вера едва успевала увертываться от толчков.
Но вот кто-то углом чемодана толкнул ее под колено, и она, едва удержавшись на ногах, сердито бросила через плечо:
— Нельзя ли поосторожнее?
— Верочка!
Она повернулась. Сема! В пехотинской фуражке, в кителе. Высокий и плечистый, как Сергей Макарович.
— Здравствуй, дорогуша!
Он тряхнул головой, глазами показал на руки: одна занята огромным чемоданом, другая — коробкой с аккордеоном. Вещи нужно было поскорее сдать на хранение, и они направились в конец длинного зала. Взбудораженный встречей, Семен говорил так громко, что люди оглядывались на него:
— Если бы не голос, я по фигуре не узнал бы тебя. Слыхал, это к добру. Не веришь? Честное слово, не узнал бы. Тогда была совсем тоненькая. А сейчас в плечах— прямо полторы Верочки. Красота!
— Давно не виделись, вот и показалась тебе не такой. А я — все та же, — улыбнулась Вера.
— Хорошо, что приехала встретить! Сразу — праздник!.. Но откуда ты узнала день, номер поезда? Я хотел нагрянуть…
— Провожаю папу на курорт.
— Ну-у?! — У Семена вытянулись губы. — Не вовремя папашка отчаливает. Ой, не вовремя! Может, уговоришь задержаться на день?
— Что ты! У него — путевка. Ему каждый час дорог.
— Тогда я сам уломаю старикана. Где он?
— Даже не думай начинать.
Сдав вещи, Семен порывисто обнял девушку и, не дав ей опомниться, поцеловал:
— Вот теперь по-настоящему!..
Вера вырвалась из объятий.
— Люди кругом. Разве можно?..
— Теперь все можно! А люди пусть глядят и завидуют! Одно нехорошо — папашка уезжает. Без него, понимаешь, неловко свадьбу играть…
— Сразу и… свадьбу. Какой ты, право…
— А чего же еще? Хватит — натосковались!
— Дай опомниться.
— Пойми, Верочка, из-за тебя с армией расстался…
Тягучий, скучный женский голос объявил по радио, что с соседней станции вышел скорый пассажирский поезд.
— Ой, батюшки! — всполошилась Вера. — Ведь папе ехать с этим поездом, а я книгу для него еще не купила.
— Не волнуйся, — сказал Семен и, раздвигая плечами пассажиров, пошагал к киоску. — Мы — в одну минуту. — Продавщицу попросил: — Дай-ка, сестренка, что-нибудь завлекательное. Чтобы в дороге не дремалось.
Та предлагала один роман за другим. Семен брал книгу и, прочитав название, показывал Вере. Не подойдет ли? А в ответ ему чаще всего нетерпеливые жесты: нет, это уже не новинка!
— Папа любит читать мемуары.
— Найду, — пообещала продавщица.
В шкафу виднелась монография о Ползунове. Вера обрадовалась — вот как раз то, что отец давно спрашивает.
— Дайте нам еще одну с мумеарами, — попросил Семен.
Вера посмотрела на него, но промолчала. Продавщица тоже посмотрела и, подавая книгу, подчеркнула:
— Вот и мемуары нашлись.
— «Пятьдесят лет в строю», — прочитал Семен. — Значит, про военных! Такие книги любят все.
Они поспешили в ресторан. Вера не шла, а бежала, часто постукивая тонкими каблуками туфель. Семен шел за ней широким мерным шагом и издалека улыбался старику.
«Как снег на голову… — подумал Дорогин. — Не раньше, не позже…»
Дочь заметила тревогу в глазах отца и виновато покраснела.
Семен, щелкнув каблуками, поздоровался.
Вера достала из-под стола кошелку с продуктами и положила в нее книгу.
— Вместе выбирали, — подчеркнул Семен. — Если не понравится — ругайте обоих. А вот это от меня, — показал вторую книгу и тоже положил в кошелку.
Мимо окон, отпыхиваясь, шел паровоз, — казалось, уже не вел, а сдерживал длинный поезд, составленный из новых голубых вагонов.
— Поедете в цельнометаллическом. Красота! — Семен подхватил чемодан Трофима Тимофеевича и раньше всех двинулся на перрон. — Поезд проходящий — надо успеть захватить нижнюю полку. Будет удобно, как дома на кровати…
«Говорун! — отметил Дорогин. — По языку, однако, в отца пошел».
Свободных нижних полок не оказалось. Семен, заглядывая в каждое купе, два раза пробежал с чемоданом из конца в конец вагона.
Трофим Тимофеевич стоял в коридоре. До него донесся разговор:
— Слушай, браток, у нас тут старикан погрузился. На курорт направленный. Ему вздыматься трудно. Уступи местечко.
«Зачем он так? — думал Дорогин. — В пути все утрясется…»
Но останавливать Семена было поздно. Выглянув из дальнего купе, он позвал:
— Сюда, папаша! Место — красота!
Старик поморщился.
Вера сказала:
— Правильно делает: тебе можно ехать только на нижней полке.
Вслед за отцом она вошла в купе и поставила кошелку.
На противоположной нижней полке мальчуган с белыми кудряшками сказал матери, полнолицей женщине:
— Яблочками пахнет! Сходи на станцию — купи.
— Зачем ходить? Яблоки — вот они! — Трофим Тимофеевич нагнулся, достал два яблока и подал мальчугану. — Пробуй. Маму угости.
Мать, открыв сумочку, спросила:
— Сколько вам за них?
— За подарки не платят, — сказал Дорогин.
— Знаете, мы ехали по тайге. За окном — леса и леса. На станциях — запах сырых бревен, пихтовой коры да хвои. Мы накупили кедровых шишек и орехов. Хотите? — Женщина взяла со стола три шишки и предложила всем — Берите, берите.
— Я соскучился по орешкам, — отозвался Семен, принимая шишки.
Мальчуган грыз яблоко. От кисловатого сока щеки его порозовели.
— Вкусное? — спросил Трофим Тимофеевич и пообещал — Будешь получать каждый день. Да, да. У нас яблоки свои.
Семен пошел к проводнику, чтобы попросить постель, и задержался.
Перед расставанием полагалось посидеть. Вера опустилась рядом с отцом. Он внимательно посмотрел ей в глаза.
— За меня, папа, не волнуйся. Все будет хорошо. — Дочь тронула его холодную морщинистую руку. — Отдыхай спокойно, лечись. Приедешь на местом — сразу дай телеграмму. Ладно? Я буду ждать.
Проводив поезд, в котором уехал Трофим Тимофеевич, Семен подхватил Веру под руку и, нагнувшись, прошептал:
— Вот мы и вместе! И хорошо, что одни!
Девушка, слегка отстранившись, посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Ну да! — подтвердил Семен. — Никто не помешает.
— Для меня отец никогда не будет помехой.
— Я не об этом. Сам папашку с мамашкой тоже люблю. Может, не меньше твоего…
Они вышли на обширную площадь. Дул холодный, сырой ветер, и люди спешили разойтись по домам. Сема с Верой шли медленно. Он крепко прижимал ее локоть и горячо шептал:
— Я рвался к тебе, как бешеный. Даже рассказать невозможно. Меня не соглашались отпускать, хотели оставить в кадрах. А я своего добился. Сейчас без ума от радости!..
А девушка посматривала на него с неприятным ей чувством настороженности, от которого она старалась избавиться. Вера объясняла себе это чувство тем, что, после столь долгой разлуки, они провели вместе всего лишь несколько минут и не успели приглядеться друг к другу. Конечно, в ее груди разгорится доверчивая радость.
— Давай сразу махнем домой, — предложил Семен.
— Ночь темная, — простодушно возразила Вера.
— А нам свет ни к чему! Без него даже лучше…
— Ой, нет, нет!
— Ладно, переспим тут. Завтра пошатаемся по городу…
Грубые словечки испугали Веру. Да и «шататься» без дела она не привыкла. В городе обычно куда-нибудь спешила: дел оказывалось много, а времени не хватало.