В продаже заклинаний для людей из Болот не было особой прибыли, поскольку они часто едва могли прокормить свои семьи, не говоря уже о том, чтобы купить охранные заклинания и чарующие эликсиры. Поэтому, как и большинство заклинательных магазинов в Болотах, «Бауэри» также закупала ингредиенты и продавала их Пяти Семьям за небольшую долю. А если Хайрум, иногда, утаивал ингредиенты для продажи на чёрном рынке, ну что ж, это было просто хорошим бизнесом.
Марлоу ногой пододвинула перевёрнутую коробку.
— Ты когда-нибудь слышал о банде, которая использует символ черного цветка в качестве эмблемы?
Хайрум уронил коробку, что держал в руках, и развернулся к ней.
— Это по делу?
Его тон был намеренно холодным, но он не мог скрыть его первоначальной реакции на вопрос.
— В каком-то смысле, — уклонилась Марлоу.
— Потому что, если это связано с делом, я бы посоветовал тебе оставить это.
— Так ты всё-таки знаешь что-то об этом. Рискуя, она продолжила: — Мама говорила тебе об этом?
Что-то промелькнуло на его измождённом лице, молниеносно, но исчезло прежде, чем Марлоу успела это понять.
— Нет, Кассандра никогда не говорила мне ничего, и если ты так умна, как я думаю, ты не будешь поднимать вопрос о Чёрной Орхидее ни со мной, ни с кем-либо ещё в—
— Чёрной Орхидее?
Хайрум вздрогнул, уткнувшись лицом в свою широкую ладонь.
— Забудь, что ты это слышала. И молчи об этом, я серьёзно. Оставь это, Марлоу.
Он никогда не называл её по имени. Это всегда было «вернись к работе, Бриггс» или «не мешай мне, девочка». Услышав это сейчас, она поняла, что он крайне серьёзен. Хайрум был многим — молчаливым, раздражающе упрямым, временами ужасно бесстрашным — но он не был глупцом. Если он хотел, чтобы Марлоу держалась подальше от этого, у него была на то веская причина.
Но забывать что-либо не входило в натуру Марлоу. А это касалось её матери, великой неразгаданной тайны её жизни. Вопроса, который жил под её кожей, подталкивая её, когда её мысли были в и без того спокойном состоянии. Он сидел, как море в её разуме. На поверхности были очевидные вопросы, которые плескались о берег.
Где она?
Почему она ушла? Это было её решение или её заставили?
Она вообще ещё жива?
Но эти вопросы были больше, чем просто вопросы — они были уликами к тайне, которая влекла Марлоу в свои глубины. Тайне о том, кто её мать на самом деле.
Хайрум, должно быть, распознал выражение её лица и то, что оно значило, потому что он вздохнул.
— Твоя мать хранила секреты, чтобы защитить тебя.
— Секреты не могут меня защитить, — ответила Марлоу. — Может только истина.
Марлоу была многим обязана Хайруму. Он знал её с тех пор, как она была ребёнком, будучи одним из самых близких друзей Кассандры на Болотах. Он был тем, кто собрал осколки и дал Марлоу дом после того, как она потеряла всё.
Но если он не собирался уступать в этом вопросе, ей просто придётся искать ответы, которые она хотела, без его помощи или его ведома. Он не мог жаловаться. Он знал, кто такая Марлоу, и понимал, что она не сможет забыть это. Не она.
С тем, что и Свифт, и Хайрум были сердиты, Марлоу провела мучительное послеобеденное время, каталогизируя ингредиенты в душном заднем помещении «Бауэри». Она никогда не испытывала такого облегчения, как в тот момент, когда Хайрум сказал ей, что ей не нужно помогать закрывать магазин.
Ещё один краткий, но ливневый послеобеденный дождь оставил улицы грязными от слякоти, но её живот урчал от голода, поэтому Марлоу потянулась к пристани и к лодкам, пришвартованным там, продающим жареную рыбу и черепаховый суп.
Караза была построена на низменных болотах между Бухтой Турмалин и Рекой Жемчуга. Архитекторы города вырыли береговую сторону города, создавая эффективную, организованную сеть каналов. Эта часть города стала известна как Эвергарден или Внешний Сад.
Проект, так или иначе, более-менее утоптал землю на западе, уже подверженную затоплению от реки. Жители Болот, как стала называться эта часть города, не имели другого выбора, кроме как адаптироваться к своей новой среде. Они строили свои дома на сваях, прокладывали временные дороги и мосты из дерева и собранных материалов, превращали рыбацкие лодки в дома и магазины.
— У тебя есть время сыграть, Марлоу? — спросил он, обращаясь к ней.
Марлоу бросила взгляд на Фьеро и Базила, сидящих в своём привычном месте на краю пристани, между ними лежала доска для Пенто.
— Только собираюсь поужинать, — ответила она, кивнув в сторону лодок. — Вам что-то нужно?
Фьеро вертел плитку Пенто между пальцами и наблюдал, как Базил быстро жестикулирует. Он продал свой голос заклинательному магазину почти два десятилетия назад, чтобы расплатиться с долгами.
— Баз говорит, что ты просто смущена тем, как жестко он тебя обыграл в прошлый раз.
— Это была ужасная комбинация! — крикнула она через плечо, направляясь к лодкам.
Она купила три порции жареной рыбы с маринованным луком и острым соусом, горячими и завернутыми в газету. Две из них она отдала Фьеро и Базилу, прежде чем забрать свою к себе в крошечную квартиру над «Бауэри».
Запах был таким аппетитным, а голод таким невыносимым, что она в конце концов распаковала порцию, чтобы поесть на ходу, поднимаясь по скрипучей лестнице на третий этаж, жуя и размышляя о том, с чего начать поиски ответов о Чёрной Орхидее.
Она всё ещё была погружена в свои мысли, когда открыла входную дверь, удерживая ужин в одной руке.
Возможно, именно поэтому ей потребовалось несколько долгих секунд, чтобы заметить, что кто-то сидит на её стуле, ноги закинув на стол, одна рука вытянута над головой, а другая нежно чешет Тода за ушами.
Жареная рыба выскользнула из руки Марлоу, шлёпнувшись на пол. Она заметила серый всплеск пушистого хвоста Тода, когда быстро подошла, чтобы выяснить, что происходит, но внимание Марлоу было приковано к парню за её столом.
— Так это ты пряталась здесь всё это время, — сказал Адриус.
Глава 4
Марлоу, чувствуя, как пульс грохочет у неё в висках, задумалась: какого бога из Пантеона Вечно-Затопленного Мангрового леса она на этот раз разгневала? Ведь, очевидно, кто-то явно был намерен разрушить её жизнь.
— Что, даже не поздороваешься? — протянул Адриус, спрыгивая с письменного стола. Сегодня он был одет более небрежно, чем накануне вечером в театре: яркий карминный пиджак и рубашка цвета сливок с открытым воротом. Тем не менее, его внешний вид оставался безукоризненно элегантным. — Неужели на Болотах вас не учат гостеприимству?
Марлоу потребовалось несколько глубоких вдохов, чтобы вернуть себе голос.
— Как ты сюда попал?
Он постучал пальцами по столу.
— Простенькое заклинание взлома. Тебе бы не мешало обновить защитные барьеры.
Марлоу едва не рассмеялась.
— Если бы я знала, что могу ожидать внезапных визитов от тебя, непременно бы обновила.
Впрочем, это вряд ли бы имело значение. Как наследник одной из Пяти Семей, Адриус имел доступ к таким заклинаниям, о которых она и мечтать не могла. Ни один барьер не был бы достаточно силён, чтобы удержать его.
Уголок рта Адриуса чуть приподнялся.
— Ты никогда раньше не жаловалась на мои неожиданные визиты.
В Эвергардене такое действительно бывало нередко: Адриус появлялся в квартире, которую Марлоу делила с матерью точно так же, как сейчас. Обычно это происходило всякий раз, когда в Башне Вэйл устраивался какой-нибудь приём, и Адриус неизменно ускользал оттуда, объявляясь у Марлоу с жалобами на скуку или на то, что Сильван сегодня особенно раздражает. Затем он с невозмутимым видом заявлял, что её долг — развлекать его. Иногда Марлоу поддавалась и обучала его игре в «Колдунов» или втягивала в какие-нибудь дурацкие розыгрыши. В другие разы она настаивала, что у неё слишком много школьных заданий или домашних дел, но Адриус неизбежно находил способ уговорить её бросить всё.
Их дружба с самого начала существовала на условиях Адриуса.
Медленно выпрямив спину, она спросила:
— Ты собираешься сказать мне, что тебе здесь нужно?
— Ты называешь это домом? — протянул он, окинув взглядом тесную кухоньку в углу, старый стол, подпёртый коробками из Нижнего Города, и оборванную занавеску, прикрывавшую дальнюю стену. — Не знал, что такие квартиры вообще существуют. Уютно.
На самом деле помещение было захламлённым и тесным, а с появлением Адриуса казалось, что оно стало ещё меньше, как будто его присутствие заполнило собой каждый уголок и трещину, точно раскалённый свет.
Она должна была его выгнать.
— Ты не ответил на мой вопрос, — холодно сказала она, бросив взгляд на Тода, который с довольным видом облизывал упавший кусок жареной рыбы.
— Что я здесь делаю? — Он обошёл стол и присел на его край, грациозно устраивая своё стройное, элегантное тело. Марлоу задумалась, делает ли он это осознанно или позирование для него стало чем-то вроде второй натуры. — Я подумал, что мне мог бы пригодиться хороший снимающий проклятия. Знаешь такого?
Он смотрел на неё своим привычным насмешливым взглядом, его медовые глаза были обрамлены густыми тёмными ресницами, а полные губы с трудом сдерживали улыбку, словно всё происходящее было шуткой, и он ещё не решил, стоит ли вводить её в курс дела.
— Зачем наследнику Фалкрестов понадобился снимающий проклятия?
— По той же причине, по которой он нужен любому.
Это должно было быть шуткой.
— Позволь мне уточнить. Кто-то наложил проклятие на сына человека, ответственного за создание половины заклинаний в этом городе, и ты хочешь, чтобы я его сняла?
— Нет, — ответил Адриус. — Я хочу, чтобы ты помогла мне организовать Полуночный Маскарад Фалкреста.
Марлоу заранее ожидала его легкомысленного ответа, но под этой лёгкой, обаятельной внешностью она уловила нечто тревожное. Это выражалось в том, как его длинные пальцы цеплялись за край её стола чуть сильнее, чем было нужно. Что бы с ним ни случилось, он был обеспокоен настолько, что пересёк весь город, чтобы прийти на Болота — место, куда он, вероятно, за всю свою привиле