Сага о Головастике. Уроки инопланетного мастерства
INTRO
— Ну и что? Когда начнётся?
— Скоро. Недалеко уже наши гости. Помни, что ты сейчас Барбария-Болидия.
— Да, помню. Сколько раз имели дело с такими?.. Сто? Тысячу?..
— Отстань.
— Когда уже поймёшь, что приносить себя в жертву необязательно. Для чего? Следов-то не остаётся. Стерильно. Ткань Мироздания сама восстанавливается. Чуть дольше, чем с твоей помощью. Всё так и задумано с самого начала.
— А ответственность?.. И потом, круговорот…
— Это уже не круговорот, а какие-то морские узлы. Есть же институт Стражей, другие возможности. Архитекторы, наконец.
— И кто их придумал? Ты? Я?.. Если бы сама чувствовала, что должна это сделать?.. Ладно. Действуем по канонам. Обучение, экзамен, сказка о жизни. Всё как обычно. О человеческой жизни. И добавить нужно парням мастерства. Загипнотизировать с помощью фасцинации¹ и каких-нибудь узоров на экране. Не могу спокойно их слушать. Смеяться буду без остановки.
— Обойдёшься. Слушай и смейся, аббат Фариа хренов. Ты ещё им зентанглы² изобрети. Пусть они сознательно… По-человечески всё понимают и на ус мотают. Лучше объясни, зачем в эту «энергию» превращаться? Или, думаешь, это не последняя, не конечная смерть? Она же никому не видима. Никто… Буквально никто о ней не знает. Ни понюхать, ни пощупать, ни увидеть, ни представить. Боги не знают! Я о них тебе талдычу, а не об их чадах.
— А если она до меня целиной была, и теперь обтрепалась? Нужно же хоть что-то предпринять для восстановления? Понятное дело, что цикл закончится, и всё само восстановится. Но за негатив, что так и стелется за людьми, за богами, за нашими с тобой грязными галактическими сапогами. Кто-то должен взять ответственность?
— А мне кажется, ты из себя… Звёздная болезнь у тебя. Надо же до такой степени замечтаться. Или заскучать. Могли же Угодника использовать. Он ничуть не хуже светит этой… Этим Светом Добра и Жизни.
— Откуда тебе знать, что он не Бог? Может, Николай тоже свой экзамен сдаёт? А мне его в жертву? Пусть всё идёт своим чередом.
— Сам уже бывал таким агнцем. Мог бы не до конца его «выжать». Всё равно он…
— А если я скажу, что и это уже было, а ты о том не помнишь? Не первый раз петляю. Пробовал и так, и эдак. Душа не успокаивается. Так что… Сам.
— Вдруг, не сдадут экзамен? По второму кругу что-нибудь придумаешь? «Два отрицания», «три отрицания». Будешь издеваться, пока…
— Какой Главный Закон Бога? Вот и ответ тебе. А два отрицания – это уже минус на минус – плюс. Прибудут и выведут его, как… Докажут, как теорему Головастика.
— Мне им потом о Кометах рассказывать, о Природах? О соседстве со сгустками? О зарождении? О вашем якобы вегетативном размножении?.. Обманывать?
— Главный Закон Бога. Помни. Вдруг, это станет нашим новым началом? Если они до всего додумаются, в дальнейшем всё это станет Настоящим. Бытие… Или, как зародились…
— Пусть додумываются. До четырёх лет всё знали и понимали. Они же сейчас в голове тёмную комнату построят? Или вспомнят… Осознают, что она давно уже там. Значит, должны придумать и всё остальное. А дальше, захочет твоё Мироздание принять на вооружение, не захочет…
— И снова: Главный Закон. А до четырёх лет каждому ребёнку родной отец Богом кажется. Земную присказку помнишь? Сначала: «Папа – Бог». Потом наступает возраст, когда: «Нет, папа не Бог». Дальше: «Папа, вообще, никто!» А только после этого: «Эх, был бы жив папа».
— А если потребуют аудиенции, что делать? Аудио им прокручивать? Из соседней каюты умничать?
— Поумничаешь. Ничего страшного. Не испортишь кашей масло. Своей кашей моё масло. Всё. Ждём. Хватит этих «если». И умную гравитацию вовремя включи. Только, пожалуйста, в центральном блоке без Сигма-поля. Клеточный метаболизм пусть на все триста шестьдесят. Ожидаем…
¹Фасцинация — особый процесс воздействия определённых сигналов на сознание человека, в результате которого он начинает воспринимать информацию некритически, на веру, поддаётся уговорам, убеждениям.
²Зентангл — техника рисования структурированных узоров с помощью комбинаций точек, прямых и кривых линий, а также геометрических фигур.
Новая жизнь
— Ну, наконец-то пещера, — вздохнул я с облегчением после того как ввалился в знакомый адресатор всеми запчастями – душой, телом и разумом. — И почему я весь мокрый, хоть выжимай? От слёз, что ли?
— Как добрался? Или ты сюда вплавь прибыл? — спросил меня Пещерный почти моим же голосом, только повзрослевшим, напомнившим приключения в Кристалии.
— Еле сдюжил. Саму телепортацию. А «застрялом» уже бы давно здесь был. Пару раз с полдороги себя возвращал. За телом, которое почему-то намокло, — признался я старому знакомому и прищурился, привыкая к долгожданному, пусть и тусклому, освещению пещеры.
— А ты в курсе, что мы с тобой… Э-э-э… Пока не знакомы? Ты в какое число… Так-так-так. Когда ты у меня был?.. Или будешь? По какому летоисчислению? Планету знаешь, как обзывать? Мою или свою.
— Как же мне вас обозвать, чтобы в гости не позвать? Это мой Павел так шутит. А я точно здесь не был? Неужели, это не Барбарии-Болидии вотчина? Щенками, разве, не она интересуется? От Жучек которые? — опешил я от внеземных новостей, но настроение было хорошее, поэтому ничуть не смутился.
— Смотря какими. Ты откуда к нам? Нигде не петлял? Не останавливался? Как умудрился в прошлое заплыть?
— Ах, точно. Извините. Я из грозди Кармалии-Светлидии. По-нашему – Солнце. Рукав Ориона, двадцать шесть тысяч цветов от дырявого центра Млечной Клумбы. Шестнадцатый сектор. Мир… Планета Скефий. Работаю старшим близнецом-посредником первого круга, — похвастался я вселенскими знаниями и земным краснобайством.
— Батюшки! Ничего себе. Так ты Головастик, что ли? Наконец-то дошло. Я-то думал… Не синий, не бледный? Самый обыкновенный человечек? Молодца. Карма своё дело сделала. По образу и подобию, — чему-то неслыханно обрадовался Пещерный.
— По подобию наподобие, — поддакнул я. — Вы что, меня не ждали?.. Точно не ждали.
— Значит, на экзамен? А как у тебя с пещерными знаниями? С возможностью галактических путешествий ознакомился?
— Конечно. Однажды отсюда домой возвращался. Правда, в прошлый раз адрес этой пещеры не узнал, но ЭВМ расстаралась и нашла нашу… Вашу космическую Барбарию в звёздном атласе-гербарии, — снова браво доложил я.
— Рифмами балуешься? Хорошее дело. А сможешь стишок продолжить? Как-нибудь позаковыристей, подушевней?
— Может, смогу, а может Бог поможет. А какой? "Всё может быть, всё может статься"?
— А хоть бы его. Что там дальше? Только без… Так-так. Я говорю следующую строчку, а ты последующую. Уговор? Поиграем так. Если сможешь старика порадовать, на-а… На экзамене зачтётся. А на обучении подавно.
— Уговор. Самому уже интересно. Не про Павла, случайно? А то я его уже знаю,— признался я хозяину пещеры.
— Нет-нет. Повторяй с первой строчки, и начнём.
— Всё может быть, всё может статься, — начал я частушку, когда-то услышанную от Калики.
— Ягнёнок Богом оказаться, — негромко выговорил невидимый собеседник.
— Родитель дедом, бабкой мать, — перешёл я с животноводства на семейную тему.
— Всё это нужно понимать, — с непонятной интонацией произнёс Пещерный свою строчку.
— Любой из нас когда-нибудь проснётся, — брякнул я, не успев ничего придумать о ближайших родственниках.
— А жизнь уже прошла, — почти прошептал дух.
— Или вот-вот начнётся? — выдал я три обыкновеннейших слова, от которых у самого волосы встали по стойке смирно, а всё поголовье мурашек бросилось врассыпную.
— Зачё-от. Уважил. Не ожидал, что кто-то… Так вкусно! Ладно. Зови «Устройство», и в добрый путь к Барбарии. Она, правда, кое-кого другого поджидала. Ну, ничего страшного. Места на всех хватит, — закончил восторгаться Пещерный и умолк, а я собрался с силами и метнул молнии в местный ракушечный небосвод.
Когда Млечный Путь закружился звёздной метелью, я сказал ЭВМ:
— Мне или саму Барбарию, или лифт к ней. В гости напрашиваюсь, только вот, как её вызвать, чтобы она видимой…
— Как хочешь, так и вызывай! — крикнула откуда-то издалека сама невидимая, но хорошо слышимая Яга-Болидия, перебивая и меня, и Образ.
— Критерий опознан, — отозвалась местная ЭВМ, и я услышал, как где-то далеко-далеко включился почти неслышимый механизм лифта.
В этот раз он опустился до самого пола и, отворив выпуклую дверцу, пригласил меня внутрь.
— Можно входить? — спросил я то ли Ягу, то ли Образ, а может, сам лифт.
После торжественной минуты молчания, собрался с силами и шагнул в едва освещённую ступу подъёмного механизма. Дверца за мной плавно закрылась, и лифт тронулся.
А вот ехал я почему-то дольше, чем рассчитывал. Только когда меня изволили выпустить, понял, почему. Я оказался в знакомом коридоре. Точь в таком же, как и на Чёрном Во́роне, как я назвал свой родной астероид с адресатором.
Пришлось шагать и на удачу стучаться левым локтем в умные двери, рассчитывая на их доброе знакомство. Одна сжалилась и впустила.
— Тут что, никакой ЭВМ нет? — почти вежливо спросил я незнамо кого, и вошёл в белую палату, похожую на больничный лазарет с диваном, двумя креслами, прочей мебелью и широким прямоугольным окошком-иллюминатором в стене, за которым царила ночь, или, скорее, тьма беззвёздного космоса.
Никто мне не ответил, и я приступил к изучению окружавшей мебельной обстановки. Здесь тоже была дверь в «спальню», а из неё проходы в два помещения. В кухню со столом, парой стульев, буфетом от стены до стены, огромным холодильником. И в ванную, с её набором сантехнических удобств.
Закончив исследования объёмов, приступил к содержаниям. Представил, что нахожусь не в галактической гостинице, а у себя в голове, и начал шерстить коробочки. Открывал и захлопывал обратно все ящики, все дверцы комодов, встроенных шкафов, столов и прочих тумбочек.