с тобой побеседовать.
Услышав это, конунг бросил нож на стол, вскочил из-за стола, накинул на себя кольчугу и в одну руку взял белый щит, а в другую — меч Тюрвинг. Тогда в палатах поднялся большой шум, как говорится здесь:
Шум был в обители,
все к вождям подскочили,
каждый слышать хотел,
что сказал Хлёд,
и какой Ангантюр
ответ ему даст.
Тогда Ангантюр сказал:
— Добро пожаловать, брат Хлёд! Садись с нами за пир, и выпьем сперва, как то подобает, мёду в память о нашем отце и за славу всех нас со всем нашим уважением.
Хлёд ответил:
— Мы приехали сюда не за тем, чтобы набивать свои животы.
Ещё Хлёд сказал:
Хочу иметь половину
всего, что Хейдрек имел,
шил с остриями,
также сокровищ,
коров и телят,
жерновов шумящих;
рабынь и рабов
и их потомства.
Знаменитую рощу,
что Мюрквид зовётся,
могилу священную
на дороге народа;
камень прославленный
на береге Данпа,
половину доспехов,
что Хейдрек имел,
земель и людей
и светлых колец.
Тогда Ангантюр говорит:
— Не по закону ты пришёл в эту страну, и несправедливо ты предлагаешь.
Ангантюр сказал:
Скорей треснет, брат,
щит белый блестящий,
и холодные копья
сойдутся с другими,
и много мужей
в траву опустится,
чем я тебе, Хумлунг,
отдам половину
иль Тюрвинг делить
надвое стану.
И ещё сказал Ангантюр:
Я тебе предложу
блестящие копья,
денег, сокровищ,
каких пожелаешь;
дюжину сотен дам людей,
дюжину сотен дам коней,
дюжину сотен дам слуг,
что щит понесут.
Человека я каждого
одарю щедро,
лучше того,
что имел он прежде;
подарю я деву
каждому мужу,
ожерелья девам
застегну на шеях.
Я тебя сидящего
серебром покрою,
а тебя идущего
осыплю золотом,
так что покатятся
в стороны кольца;
треть готов народа,
дам, чтоб ты правил сам.
12. Сбор войска Хлёда и Хумли
Гицур Грютингалиди, воспитатель конунга Хейдрека, был тогда с конунгом Ангантюром и был уже очень стар. Когда он услышал предложение Ангантюра, ему показалось, что тот слишком много отдаёт, и он сказал:
Этого довольно
рабыни ребёнку,
ребёнку рабыни,
пусть рождён от конунга;
этот ублюдок
сидел на кургане,
покуда вождь
наследство делил.
Хлёд очень рассердился на то, что его назвали ребёнком рабыни и ублюдком, если он примет предложение брата. Он тотчас поехал прочь со всеми своими людьми, пока не прибыл домой в Хуналанд к конунгу Хумли, своему родичу. Он рассказал ему, что Ангантюр, его брат, не поделился с ним поровну.
Хумли расспросил подробно об их беседе. Он очень рассердился на то, что Хлёд, сын его дочери, был назван сыном рабыни, и сказал так:
Останемся на зиму,
поживём счастливо,
выпьем, обсудим
ценный напиток;
научим гуннов
готовить оружие,
которое храбро
вперёд понесём.
И ещё сказал он:
Хорошо тебе, Хлёд,
подготовим войско,
и превосходно
полки послужат
с толпою двенадцатилетних,
с жеребцами двухлетними,
так будет гуннов
армия собрана.
Той зимой Хумли и Хлёд оставались дома. Весной они собрали столь большое войско, что в Хуналанде не осталось боеспособных людей. Пришли все мужчины от двенадцати лет и старше, которые могли воевать с оружием, и все их лошади были двух лет и старше. У них стало такое великое множество людей, что можно было бы исчислять тысячами, а в полку было не меньше тысячи. А над каждой тысячей был поставлен хёвдинг, а над каждым полком — знамя, а в каждом полку было пять тысяч, в каждой из которых было тринадцать сотен, а в каждой сотне — четыре по четыре десятка, а таких полков было тридцать три[20].
Когда это войско собралось, они поехали лесом, который называется Мюрквид и который разделяет Хуналанд и Готаланд. А когда они вышли из леса, за ним находились большие жилища и ровные поля, и в полях стояла красивая крепость. Там правила Хервёр, сестра конунга Ангантюра, и Ормар, её воспитатель; им было поручено здесь оборонять страну от армии гуннов, и с ними было большое войско.
13. Гибель Хервёр и сбор войска Ангантюра
Однажды утром на восходе солнца Хервёр стояла на башне над воротами крепости. Она увидела на юге у леса такое большое облако пыли, что солнце надолго скрылось. Затем она заметила под облаками пыли блеск, словно она смотрела на золото: красивые окованные золотом щиты, позолоченные шлемы и белые кольчуги. Тогда она поняла, что это войско гуннов и что их великое множество.
Хервёр поспешно спустилась, позвала трубача и приказала трубить ратный сбор. И затем Хервёр сказала:
— Возьмите оружие и готовьтесь к бою, а ты, Ормар, скачи гуннам навстречу и пригласи их на битву перед южными воротами крепости.
Ормар сказал:
Конечно, я поскачу
и щит понесу,
с готским народом
буду я биться.
Тогда Ормар выехал из крепости навстречу войскам. Он громко закричал и попросил их ехать к крепости:
— И там, на поле перед южными городскими воротами я вызываю вас на битву; там тот, кто придёт раньше, подождёт другого.
Затем Ормар поехал назад в крепость, и Хервёр со всем войском была уже полностью готова. Они выехали из крепости навстречу гуннам, и началась там великая битва. Но так как у гуннов армия была гораздо больше, войско Хервёр начало нести потери, и в конце концов Хервёр пала, и вокруг неё много людей. Когда Ормар увидел её гибель, он и все, кто остался жив, бежали. День и ночь Ормар скакал так быстро, как только мог, к конунгу Ангантюру в Археймар. Гунны же начали грабить и жечь по всей стране.
Представ перед конунгом Ангантюром, Ормар сказал:
С юга пришёл я
сказать эти речи:
лес весь сожжён
и Мюрквида пустошь,
вся страна готов
залита кровью.
И ещё сказал он:
Знаю, сестра твоя,
Хейдрека дева,
наземь пала.
Гунны убили
её и с нею
великое множество
ваших подданных.
Легче ей было
в битву идти,
чем на свадьбе сидеть
иль беседовать с суженым.
Услышав это, конунг Ангантюр сжал губы и долго ничего не говорил. Наконец, он сказал так:
Не по-братски с тобой
обошлись, сестра славная.
И потом он окинул взором дружину, и было у него немного людей. Тогда он сказал:
Очень было нас много,
когда мы мёд пили,
нынче нас меньше,
когда нужда более.
Человека не вижу
в войске своём,
даже пусть попрошу,
заплачу пусть кольцами,
чтобы вперёд поскакал,
чтобы щит понёс,
чтобы гуннов
сыскал он воинство.
Гицур Старый сказал:
Не потребую
я у тебя ни эйрира,
ни дорогого
звенящего золота;
всё же я поскачу
и щит понесу,
гуннов народу
посох войны вручу.
Существовал закон конунга Хейдрека, что если в стране было войско, а конунг этой страны отметит ветками орешника поле и назначит место сражения, то викинги не должны были воевать до того, как пройдёт эта битва. Гицур надел хорошие доспехи и вскочил на своего коня, словно был молод. Он сказал конунгу:
Куда мне гуннов
на битву позвать?
Ангантюр сказал:
К Дюльгье зови
и на Дунхейд,
и ко всем
горам Яссара;
там часто готы
сраженье вели
и блестящих побед
добивались, славные.
Тут Гицур ускакал прочь и ехал, пока не добрался до войска гуннов. Он подъехал не ближе, чем мог с ними говорить. Тогда он крикнул громким голосом и сказал:
В панике ваши полки,
обречён ваш вождь,
высятся ваши стяги,
зол на вас Один.
И ещё:
К Дюльгье зову вас,
зову на Дунхейд
на битву под
горами Яссара;
тела ваши лягут
на каждой отаве,
направь, Один, копья,
как я накажу.
Услышав слова Гицура, Хлёд сказал:
Схватите Гицура
Грютингалиди,
слугу Ангантюра,
из Археймара!
Конунг Хумли сказал:
Не будем мы
посланцев губить,
тех, кто один
путешествует.
Гицур сказал:
— Не испугают нас ни гунны, ни ваши рогатые луки.
Тогда Гицур пришпорил своего коня, поскакал к конунгу Ангантюру, предстал перед ним и хорошо поприветствовал его. Конунг спросил, нашёл ли он вражеских вождей.
Гицур сказал:
— Я говорил с ними, и я вызвал их на поле битвы на Дунхейд в долинах Дюльгьи.
Ангантюр спросил, как велико у гуннов войско.
Гицур сказал:
— Их великое множество:
Шесть всего