раз единственный,
когда, они, воя,
шагали от ясеней
и, вопящие,
взошли на остров.
Узнал я о воинах
тут вероломнейших,
спешащих скорее
зло сотворить.
Одд вернулся в лес вырубить себе дубину, а Хьяльмар остался ждать его. Когда же Одд к нему спустился, берсерки уже подходили снизу. Тут Хьяльмар сказал так:
Не отступали мы
пред мачтами битвы
никогда, пускай даже
показалось бы люто.
Мы будем вечером
гостить у Одина,
два побратима,
двенадцать же — жить[12].
Одд сказал ещё так:
А я это одним
опровергну словом:
они будут вечером
гостить у Одина,
двенадцать берсерков,
а мы двое — жить.
Тогда у Ангантюра вырвался стих:
Вот эти воины
вышли суровые,
с вяза катков мужи.
Погибли все ваши
попутчики. Ступайте
в палату Видрира[13].
Тогда Одд сказал:
Пришли сюда
мужи сердитые,
без доброго имени,
двенадцать разом.
Один на один
сраженье откроем
с хваткими воинами,
коль хватит духу.
— Кто эти люди, — спросил Одд, — которых мы встретили здесь?
— Ангантюром зовут человека, — сказали те, — который ведёт это войско. Мы — двенадцать братьев, сыновья ярла Арнгрима и Эйвуры с востока из Флэмингьяланда[14]. Но кто спрашивает об этом? — сказал Ангантюр.
— Одного здесь зовут Одд, сын Грима Мохнатые Щёки, а другого — Хьяльмар Мужественный.
— Удачно совпало, — сказал Ангантюр, — ибо мы искали вас повсюду.
— Не вы ли ходили к нашим кораблям? — сказал Одд.
— Мы ходили туда, — сказал Ангантюр, — и всё захватили там для себя.
— Что вы задумали по поводу нашей встречи? — спросил Хьяльмар.
— Я задумал так, — сказал Ангантюр, — как вы предлагали прежде: нужно биться один на один. И я намереваюсь биться с Оддом, потому что ты в рубашке, в которой, как тебе пообещали, тебя не поразит железо, но у меня меч, который называется Тюрвинг и который сковали дверги, пообещав, что ничто не остановит удар, будь то железо или камни. Здесь разделим войско пополам: семеро пойдут с одной стороны, а я — с четырьмя людьми. Я один равен примерно двоим Хаддингам. А ещё одного посчитаем за Тюрвинг.
Тогда Хьяльмар взял слово:
— Я хочу биться с Ангантюром, потому что у меня кольчуга, в которой я никогда не получал рану. Она сделана из четверных колец.
— Тогда ты поступишь плохо, — сказал Одд, — ибо нам будет польза, если я сражусь с Ангантюром, но никак не иначе.
— Чтобы ни случилось, — сказал Хьяльмар, — решать буду я.
Тогда Ангантюр сказал:
— Я хочу, — сказал Ангантюр, — если кто-нибудь из нас выберется отсюда, чтобы он не забирал оружие другого. Я хочу, чтобы Тюрвинг был со мной в кургане, если я умру. Так и Одд получит свою рубашку и стрелы, а Хьяльмар — свои доспехи.
И они условились, чтобы те, кто останется жив, насыпали курган над остальными.
Сперва вышли вперёд двое Хаддингов, но Одд огрел своей дубиной каждого из них, и большего им не понадобилось. Тогда начали подниматься один за другим те, кто должен был биться с Оддом, и кончилось так, что он убил всех, кто был ему назначен. Тут Одд взял передышку. Затем встал Хьяльмар и против него кто-то вышел. Их схватка была недолгой, прежде чем противник пал. Потом поднялся второй, третий и четвёртый. Тогда встал Ангантюр, и у них состоялось жестокое и долгое сражение, но закончилось всё тем, что Ангантюр погиб от руки Хьяльмара. Тут Хьяльмар подошёл к одной кочке и сел, привалившись к ней. Одд приблизился к нему и произнёс вису:
Что с тобой, Хьяльмар?
В лице изменился ты.
Тебя утомили
тяжкие раны.
Шлем твой разрублен,
кольчуга на рёбрах.
Ныне скажу —
Жизнь тебя покидает.
— И теперь подтвердилось то, что я говорил тебе, что не будет нам пользы, если ты сразишься с Ангантюром.
— Неважно, — ответил Хьяльмар. — Каждый умрёт один раз, — и сказал так:
Шестнадцать раз ранен,
кольчуга разорвана,
чёрно пред глазами,
пути не вижу.
Ранил мне сердце
меч Ангантюра,
острый кончик клинка,
закалённый в яде.
— Ныне я понёс такую утрату, — сказал Одд, — что никогда не получу возмещения, покуда я жив. Твоё упрямство принесло несчастье, а мы одержали бы здесь великую победу, будь моя воля.
— Теперь ты должен сесть, — сказал Хьяльмар. — Я хочу прочитать одну песнь и передать её домой в Швецию.
Он сказал вот что:
Не знают такого
на земле женщины,
что бы ударов
я стал избегать.
Что берёг я бока —
смеяться не будет
мудрая духом
в Сигтуне дева.
Ушёл от прекрасных
женщины песен,
веселья жаждавший,
вдаль вместе с Соти[15].
В путь торопился
и вступил в войско
в последний раз
от верных друзей.
Провожала меня белая
дочь правителя
на Агнафите
отсюда за окоём.
Подтвердятся слова,
ею мне сказанные,
что я обратно
уже не вернусь.
Покинул я юную
Ингибьёрг, —
быстро сладили всё, —
в день смерти.
Будет горькое
деве горе то,
что отныне мы
никогда не увидимся.
Отнеси в подтверждение —
моя воля последняя —
шлем и кольчугу
в палаты конунга.
Дрогнет дух
у дочери князя,
как нагрудный увидит
доспех изрубренным.
Владел на земле я
дворами пятью всего,
но никогда ими
мне править не нравилось.
Должен лежать теперь,
силы лишённый,
мечом израненный,
на острове Самсей.
Сними кольцо
с руки моей красное
и отнеси юной
Ингибьёрг.
Настигнет её
неизбывное горе,
что отныне мы
никогда не увидимся.
Вижу я, где сидят
в Сигтуне девы,
те, что пытались
там удержать меня.
Не порадуется Хьяльмар
в палатах конунга
ни мужам, ни элю
отныне навеки.
— Теперь я хочу также, чтобы ты передал мой привет всем нашим сотрапезникам, и я назову их по именам:
Пили мы и судачили
сообща много дней:
Альв и Атли,
Эйвинд, Трани,
Гицур, Глама,
Гудвард, Старри,
Стейнкель, Стикиль,
Сторольв, Вивиль.
Хравн и Хельги,
Хлёдвер, Игуль,
Стейн и Кари,
Стюр и Али,
Эцур, Агнар,
Орм и Трандиль,
Гюльври и Гаути,
Гьявар и Ракнар.
Фьёльмунд, Фьялар,
Фрости и Бейнир,
Тинд и Тюрвинг,
два товарища-Хаддинга,
Вальбьёрн, Викар,
Вемунд, Флоси,
Гейрбранд, Готи,
Гутторм, Снериль.
Стюр и Ари,
Стейн и Кари,
Вётт, Весети,
Вемунд, Хневи.
Мы все сидели
на одной скамье
хмельные, весёлые;
не хочу уходить я.
Сварфанди, Сигвальди,
Сэбьёрн и Коль,
Траин и Тьостольв,
Торольв и Сваль,
Храппи и Хаддинг,
Хунфаст, Кнуи,
Оттар, Эгиль
вместе с Ингваром.
— Теперь я хочу попросить тебя, — сказал Хьяльмар Одду, — чтобы ты не клал меня в кургане рядом со столь мерзкими существами, как эти берсерки, ибо мне кажется, что я гораздо лучше, чем они.
— Я выполню то, — сказал Одд, — о чём ты просишь, ибо сдаётся мне, что ты быстро слабеешь.
— Сними у меня с руки кольцо, — сказал Хьяльмар, — и отнеси Ингибьёрг, и скажи ей, что я послал ей его в день смерти.
Тут у Хьяльмара вырвался стих:
Пьёт с конунгом
круг его ярлов
радостно эль
в Уппсале.
Пиво мужей
утомляет многих,
меня ж лезвий следы
на острове мучают.
Ворон летит с юга
с высокого древа,
спешит за ним
орёл следом.
им я с горним
орлом дам пищу,
отведают крови
они моей.
После этого Хьяльмар умер. Тогда Одд стащил берсерков в одну кучу и согнул над ней деревья снаружи. Это было недалеко от моря. Рядом с ними он положил их оружие и одежду, ничего не похитив. Затем он прикрыл это дёрном и после этого засыпал песком. Потом он взял Хьяльмара, положил себе на спину, спустился к морю и положил его на берегу. Поднявшись на корабли, он снёс на сушу каждого, кто погиб, и насыпал там второй курган для своих людей, и те, кто побывал там, говорят, что тот знак, который сделал тогда Одд, виден и по сей день.
15. Одд погребает Хьяльмара и Ингибьёрг
После этого Одд положил Хьяльмара на корабль и отчалил от берега. Одд воспользовался умением, которое было ему дано, поднял в штиль парус и поплыл домой в Швецию с мёртвым Хьяльмаром. Он пристал к берегу там, где выбрал. Он вытащил свой корабль на сушу, положил Хьяльмара себе на спину, пришёл с ним домой в Уппсалу и уложил его перед входом в палату. Он вошёл в палату с кольчугой Хьяльмара и его шлемом в руках, опустил их на пол перед конунгом и рассказал ему о произошедших событиях.
Затем он пошёл туда, где на престоле сидела Ингибьёрг. Она шила Хьяльмару рубашку.