Подошла официантка – белая, лет тридцати. На груди табличка с именем Лаура.
– Добрый вечер, Лаура, – сказал полковник с самой обольстительной улыбкой.
Лаура улыбнулась в ответ.
– Добрый вечер, сеньор! Я подумала, вы иностранец.
– Нет, дорогая. Я имею удовольствие быть соотечественником такой очаровательной девушки! Нам, пожалуйста, два рома.
– Конечно, сеньор!
Когда она принесла ром, полковник перешел к делу:
– У меня к вам просьба. Я ищу мою девушку. Она сбежала с иностранцем месяца два назад.
– От вас? Не может быть, – удивилась Лаура, кажется, искренне.
– Представьте себе. Конечно, она сделала глупость, теперь ей стыдно, и она прячется от меня. Помогите мне найти ее.
– Я бы с удовольствием, но чем же я могу помочь?
– Вспомните, пожалуйста, они были здесь месяца два назад. Девушка мулатка и белый парень. Говорили по-французски. Поссорились, и он ушел.
Официантка внимательно посмотрела на полковника.
– Как ее зовут?
– Клаудия.
– Да. Ее звали Клаудия. Он бросил ее здесь. Она сидела и плакала, когда пошел дождь. У нас, видите, здесь нет крыши, а когда ливень – зонтики не спасают. Я предложила ей зайти в кухню, но она отказалась и сидела, пока не промокла. Потом я все-таки уговорила ее, дала полотенце и чашку кофе. И он пришел за ней.
Удача.
– Как его звали?
– Не знаю. Она называла его как-то странно, но я не помню. Вы можете спросить у моей тети. Им нужна была комната, и я отправила их к ней. Она сдает. У нее, кстати, сейчас свободно.
– Мы с удовольствием у нее поселимся, – сказал полковник.
Через полчаса хозяйка, сеньора лет пятидесяти, уже показывала им комнату в доме недалеко от площади, где, кроме двух кроватей, стояли только тумбочка и шкаф.
– Вам одну комнату или две?
– Две, – сказал полковник.
Это было накладно, но ночевать с Карлосом в одной комнате было выше его сил.
– Меня зовут Нивия. В салоне можно смотреть телевизор. Завтрак и ужин я накрываю в патио. Но это за отдельную плату. Вы будете ужинать?
Полковник посмотрел на Карлоса. Тот не выразил желания.
– Нет, – сказал полковник. – Ужинать не будем. У вас очень уютно. Иностранцы тоже останавливаются?
– Конечно! В основном – иностранцы.
– А вы не помните, у вас месяца два назад останавливалась пара – черная кубинка и молодой иностранец? Говорили по-французски.
– Да. Я их помню. Красивая пара. А вам зачем?
– Она – моя племянница, – сказал полковник.
– Племянница? – Хозяйка усмехнулась.
– Ну да. Дочь моей сводной сестры от второго брака моего папы. Уехала с иностранцем – и ни слуху ни духу. Мама беспокоится.
– Угу… Понимаю. Ну, они были у меня два дня, всего одну ночь ночевали. Говорили по-французски, это да. Но он не француз. Русский.
– Русский? – переспросил полковник.
– Русский.
– Вы уверены?
– Конечно! У меня останавливались русские. Я знаю, как звучит их язык. У меня музыкальный слух. Я окончила музыкальную школу по классу кларнета.
Хозяйка кивнула на стену. Карлос и полковник посмотрели на фото девочки с кларнетом.
– Это я, – сказала хозяйка.
– Очаровательное дитя, – улыбнулся полковник. – Но с кем же он говорил по-русски? Ведь не с девушкой?
– Нет. Он много говорил по телефону. И ругался. Я знаю несколько русских ругательств. Они так смешно звучат. А он перевел мне некоторые выражения.
– Какой славный парень, – сказал полковник.
– Да! Он очень приятный!
– А ну ругнитесь, – сказал Карлос.
– Не стоит, – сказал полковник.
Карлос ухмыльнулся.
– А паспорт у него украинский был. Но все же я уверена, что он говорил по-русски. У меня пятерка была по сольфеджио. Неужели я ошиблась?
– Необязательно, – сказал полковник. – Он мог быть с Украины и говорить по-русски. Как его фамилия?
– Сейчас. Я паспорта записываю, отношу в эмиграсион. Вы же знаете порядок.
Нивия принесла книгу, куда записываются паспортные данные всех постояльцев. Там действительно обнаружилась Клаудия. А его имя хозяйка никак не могла прочесть, хотя оно и было записано ее собственной рукой.
– Геор… Георди… Геор…
Полковник взял книгу и прочел:
– Георгий Гершович… Гершович – это скорее еврейская фамилия.
– Так он что же, еврей?
– Русско-еврейский украинец. Там все сложно. Я сфотографирую, с вашего позволения?
Полковник сделал телефоном фотографию страницы.
– Они не говорили, куда едут?
– Кажется, собирались в Гавану. Они все время ругались, мирились и опять ругались. Он был влюблен в нее, как сумасшедший. Да, он точно потерял голову.
– В чем это выражалось? – спросил полковник.
– Ну, он так смотрел на нее… Я же не слепая. Они такая чудесная пара… Если что-то нужно, обращайтесь.
Когда хозяйка ушла, Карлос закрыл дверь и остался стоять, привалившись к стене.
– Теперь мы знаем, кто он. Что дальше? – спросил полковник.
– Надо его найти.
– Он нужен?
– Да. Это он. Этот дождь на крыше, когда она промокла. Я видел это, только не знал, где это находится. Но я видел – он вернулся, а она, мокрая, сидела и плакала. Он ее увел из ресторана, они бежали и свернули в какой-то двор… какие-то сараи… Трахались под дождем… Он сказал ей, что уедет, но вернется за ней обязательно…
– Что ж ты мне голову морочил, если и так уже знал, где это было?!
– Я не знал наверняка!
– Ладно. Вот мы знаем, что этот – тот, что он русский. Даже знаем его имя и что? Поедем на Украину?
– Он сказал, что вернется за ней. Мы сможем его использовать.
– Для чего?
– Для определенных действий, которые помогут Клаудии…
– Но Клаудию отключат от жизнеобеспечения через два дня!
– Он должен вернуться. Возможно, он уже на Кубе. У тебя есть знакомые в таможне, чтобы навести справки?
– Нет… Я подумаю, как выйти на таможню. Но я и пальцем не пошевелю, пока ты не объяснишь мне, для чего он нужен.
– Я пока не вижу этого ясно…
– Ты темнишь! Ты все придумываешь на ходу! Это я вижу, это не вижу, а этого я не понял! Ты просто крутишь мне мозги!
– Всему свое время!
– Я башку тебе сверну!
– Пошел ты!
– Говори! Что он должен сделать?!
– Я буду сообщать тебе то, что сочту возможным, и тогда, когда это будет нужно, а ты закроешь рот и будешь делать что скажу, – холодно отчеканил Карлос. – Или пошел ты…
Карлос ушел в свою комнату. Полковник заставил себя принять душ.
Когда он вышел в патио, Карлос сидел в кресле и снимал себя на смартфон.
– Вот я у цели. Все случится. Реки вспять, реки вспять! Реки принесут ее… И это будет только мое дело… И парень уже здесь, и его кровь подходящая…
Парень уже здесь. Какой парень? Полковник подслушивал, стоя в дверях своей комнаты за спиной Карлоса, и оказался в кадре, когда телефон немного изменил угол съемки. Увидев полковника на экране, Карлос выключил запись и спрятал смартфон в карман.
– Неплохой у тебя телефон.
– Я не пользуюсь им как телефоном. Только для видео.
– Блог ведешь? «С вами кровавый Карлос»?
– Какой еще блог… Так, что-то вроде дневника.
– О ком ты говорил? Кто придет?
– Не стыдно подглядывать, полковник?
– Ты о Клаудии говорил?
– Нет. Это совсем другое дело. У меня много дел…
– А тот парень?
– Я же говорю, у меня много разных дел…
– Такое совпадение, да? Ты говоришь о каком-то парне, но это совсем не тот парень.
– Да, совсем не тот!
Полковник долго смотрел на Карлоса, решая: повалить его прямо сейчас на пол, и душить, и добиться от него ответов на все вопросы, или подождать…
– Мне нужно поесть и выпить. Я иду в бар, а ты? – сказал Карлос невозмутимо.
Полковник покачал головой.
– Тогда дай мне денег. Мы договорились…
Полковник протянул купюру.
– Этого мало, – сказал Карлос и получил еще одну.
…Опять полковник шел за Карлосом, бредущим по извилистой улице к площади. В полумраке звучали голоса, смех и стук костяшек домино. Все окна и двери нараспашку, а за ними в тусклом свете телеэкранов застыли в креслах полуодетые старухи. Проходя по узкому тротуару, можно глаза в глаза упереться в чье-то лицо за окном…
Карлос вошел в бар на главной площади. Полковник сел на каменные ступени храма. Со своего места он хорошо видел через окна бара его освещенное нутро и Карлоса за столиком. На площади бродили туристы в белых панамских шляпах с черными лентами, а вокруг площади сидели кубинцы на террасах, балконах и порогах своих домов.
Карлос ведет какую-то игру… какую-то игру… Полковник попытался продвинуться дальше этого глубокого умозаключения, получалось с трудом. Если Карлос читал кровь Клаудии, он должен был увидеть все подробности ее отношений с этим Гершовичем, увидеть сразу, в том числе – и где они остановились в Тринидаде, и в каком баре они сидели. Зачем же Карлос устроил всю эту беготню по барам? Он сразу должен был знать и имя Гершовича, и кто он, и откуда? Что на самом деле нужно Карлосу? Он ведет какую-то игру, вернулся полковник к исходному своему умозаключению. Голова отказывалась работать. Сидя на теплых каменных ступенях, он проваливался в сон и испуганно дергался, когда голова падала на грудь. Очередной раз клюнув носом, он увидел перед собой Карлоса.
– Ну что ты маешься? Пойдем поедим, – сказал Карлос и пошел обратно к бару.
Полковник плелся следом и думал: задавать ему все те вопросы бесполезно. Ждать и смотреть, к чему он приведет. Ждать – по крайней мере до завтра.
Ели молча. Карлос заговорил, только когда было покончено с говядиной и фасолью.
– Мне этот дар достался свыше – его внедрили посредством молнии прямо в голову. Это настоящее чудо, ты понимаешь? Настоящее – безо всяких фокусов. Я знаю, ты ищешь объяснения, поэтому и таскаешься за мной. Твоя мысль мечется в поисках какой-нибудь лазейки, щели, но ее нет. И тебе не остается ничего другого, как поверить в то, что я действительно могу, и это разрушает твой мир…