Взрослые почему-то хранили молчание, и Рычков решил начать первым, поинтересовавшись, сколько Салавату лет.
— Четырнадцать.
— Что вы говорите?! — изумленно воскликнул гость. — Значит, он порядком моложе моего самого младшего сына — Коленьки. — А с виду и не скажешь, здоровый у вас, однако, джигит!
— Да, слава Аллаху, сыночка моего он силой не обидел. Вот только бы счастьем не обделил.
— Ваш Салават где-нибудь учится?
— В медресе.
— А в Оренбург или Санкт-Петербург отправить не думали?
— Пускай сперва медресе закончит. А там видно будет.
Не смея участвовать в разговоре старшины с академиком, акхакалы помалкивали, но услыхав ответ Юлая, стали перешептываться:
— Что задумал этот урыс?
— Неужто он из нашего Салавата кафыра сделать собирается?
Заметив недовольство Юлая, мужчины опять притихли.
Позавтракав, всем табыном перебрались в тень раскидистого дерева, после чего Рычков стал расспрашивать хозяина об обычаях и жизненном укладе башкирского народа, о родовых подразделениях. Видя его неподдельный интерес, Юлай понял, что у гостя нет дурных намерений и, успокоившись, принялся охотно и подробно обо всем рассказывать.
— Прелюбопытное, однако, название у вашей волости — Шайтан-Кудей, — заметил вдруг Рычков. — Вы сами-то знаете, откуда оное есть-пошло?
— Так называется наш род. Издавна, с незапамятных времен.
— А его история где-нибудь записана?
— Нет, никаких записей я не встречал, — покачал головой Юлай. — История нашего рода и его названия передается устно из поколения в поколение. И, как сказывали старики, без шайтана тут не обошлось.
— Шайтана? — переспросил Рычков. — В самом деле?
— Ну да.
Черкнув что-то в толстой тетради, Петр Иванович снова устремил свой взор на Юлая.
— Ради бога, прошу вас, продолжайте!
Молодежь тоже заинтересовалась.
— Атай, расскажи! — попросил Салават.
Юлай не заставил себя упрашивать.
— Ну что ж, тогда слушайте… — начал он. И все присутствующие услышали такую легенду.
…Когда-то давным-давно жил-был один старый башкир. Отправился он как-то в лес. Понадобился ему для деревянных вил длинный и прямой ствол молодой березы. Ходит он по лесу, ищет подходящее дерево, а навстречу ему — охотник. Пошли они вместе. Пока шли, подружились и уговорились вместе заночевать. Как стемнело, старик вдруг заподозрил неладное. Ему показалось, что его товарищ ведет себя как-то странно. Сказав, что ему захотелось пить, охотник пошел к речке, а старик тем временем быстренько накинул на кучу хвороста свой секмень и, решив про себя — будь что будет, спрятался в кустах.
Вернулся охотник. И вдруг старик увидел, как из его рта вырвалось пламя, которое тут же охватило секмень, которым он прикрыл хворост. Убедившись в том, что это был шайтан, старик прицелился и выстрелил в него из лука. Раненый шайтан, припадая на одну ногу, бежал прочь. Старик стал его преследовать. Добравшись до берега, шайтан скрылся в пещере. Тот последовал за ним. Увидав в пещере двух плачущих навзрыд шайтановых жен, старик удивился.
— А где хозяин? — спросил он.
— Нашему хозяину неможется, — всхлипывая, отвечали жены.
— Пускай выходит. Дело у меня к нему.
— Он не может встать.
И тогда старик решил схитрить:
— Так ведь я за тем и пришел, чтоб его вылечить. Ну-ка, показывайте, где он.
— Сейчас, сейчас, покажем, — засуетились, обрадовавшись, жены и повели старика в глубь пещеры.
Смертельно раненный шайтан лежал, корчась от боли, и стонал. Старика он не признал.
— Ты кто? — слабым голосом спросил он.
— Человек. Хочу тебя убить.
— За этим ты сюда и явился?
— Да. Но если ты отдашь мне свою молодую жену, я тебя вылечу.
— Так и быть, забирай. Бери что хочешь, только вылечи меня.
Столковавшись с ним, старик вывел его жен из пещеры и после этого вернулся назад и расправился с шайтаном. Поджидавших снаружи женщин он решил обмануть.
— Хозяин заснул. Он будет долго спать. Тревожить его, пока сам не проснется, нельзя, — предупредил старик старшую жену шайтана и, забрав младшую, вернулся в свой аул.
С того момента стали они жить вместе. Все бы хорошо, да не давала старику покоя одна тайна: жена почему-то скрывала у себя что-то под мышкой, запрещала трогать.
Он какое-то время терпел, но в конце концов не выдержал. Однажды ночью, когда та крепко спала, он пощупал у нее под мышкой. Там оказалось отверстие, в которое можно было просунуть руку. Так он и сделал. Вытащил через него сердце, посмотрел и засунул обратно. И никому об этом ни словом не обмолвился. После того случая один за другим родились у этой пары четыре замечательных сына-батыра — сильные, ловкие да умные. Их потомство — Шайтан-Кудейский род — заселило земли между реками Юрюзань и Ай…
Вот о чем поведал Юлай своим гостям. Когда он кончил, Николай предложил отцу сходить на речку. Но тот не согласился и попросил Салавата проводить его.
Юлай поддержал Рычкова:
— Да, улым, ступай. Покажи нашему кунаку яйляу, познакомь его с нашей молодежью.
Как ни хотелось Салавату послушать, о чем будут говорить взрослые, но перечить отцу он не посмел.
— Ладно, атай, — быстро откликнулся он и тут же увел Николая с собой.
Вдоволь накупавшись, юноши разлеглись на берегу, обсыхая на солнце.
— Николай, вы охотились на перепелов с ручным ястребом? — спросил Салават.
— Нет. Но я думаю, было бы здорово посмотреть, как птица на птицу охотится, — загорелись у того глаза.
— Еще как здорово! Я могу показать.
— А что, разве у тебя есть ручной ястреб?
— Есть. Да еще какой!
— Скажи, а легко ли его приручить?
— Непросто, — признался Салават. — Но некоторые у нас даже за беркутов берутся.
— Неужто?
— Наших беркутов ценят. Одному человеку даже лошадь за беркута давали.
— И все же. Как тебе удается ястребов приручать?
— Для начала нужно птенца поймать, потом его норов узнать. С одной птицей сутками приходится возиться, каждое утро на улицу выносить, к хозяину приучать. Если кормишь его с руки кусочками мяса, он постепенно к тебе привыкает. Брать еду у чужого ястреб не должен. Потом ставишь во дворе насест и сажаешь его туда на целый день. Шуметь около него нельзя.
— Так ведь он может оттуда улететь… — засомневался Николай.
— А чтоб не улетел, его привязывают за ногу тоненьким шнурком. За неделю ястреб к тому месту привыкает. А как привыкнет, к охотничьей собаке приучают.
— И все?
— Нет, не все. Потом наступает черед второго испытания, самого главного. Хозяин отходит аршин на десять-пятнадцать и дает ему знак, чтоб он набросился на приманку. Если ястреб к охотнику вернется и, не коснувшись земли, усядется на вытянутую руку, считай — все, он к охоте готовый!
— Но ежели приманка ненастоящая, ястреб может улететь. Это ведь птица, как-никак… — сообразил Николай.
— Бывает, что и улетают, — согласился Салават. — Поэтому ловчих птиц проверяют на преданность хозяину. Устраивают иной раз между ними состязания.
По всему было видно, что молодой гость проявляет к птичьей охоте живейший интерес. Особенно пришлось ему по душе упоминание о состязаниях.
— Я смогу их увидеть? — спросил он.
— Сейчас не время.
— А-а… — разочарованно протянул Николай и тут же нашелся: — А разве у других людей нет ручных ястребов?
— Таких много. Только нужно дождаться осени.
— Зачем же так долго ждать? — не отставал Николай.
— Охотиться на перепелов пока нельзя. Они ведь сейчас птенцов выводят. Зачем рисковать ястребами впустую. Жалко.
Получив отказ, сын Рычкова расстроился, но не отступился.
— Я тебя очень прошу, будь другом. Покажи, как ястребы охотятся. И отцу моему полезно будет посмотреть. Уж из-за нескольких убитых перепелов Шайтан-Кудейский лес, я думаю, не оскудеет.
Салават вынужден был уступить настырному гостю. Помахав рукой, он крикнул плещущимся в воде мальчишкам:
— Эй, егеттэр! Сюда, живо!
Ребята выскочили на берег. Один из них тут же бросился к Салавату и, задыхаясь, спросил:
— Что случилось?
— Этот урыс просит, чтобы мы ему птичью охоту показали. Достань-ка штук пять-шесть бузянок[19].
— Да ты что! Как можно?! Они ведь яйца высиживают. Это ж грех!
— А что делать? — развел руками Салават. — Гостю ведь не откажешь. Может, найдете тех, что не высиживают?
Получив задание, мальчишки умчались ловить птиц, а Салават, определив место для состязаний, увел молодого Рычкова к юрте.
V
Петр Иванович, с большим увлечением слушавший Юлая, вынужден был остановить его и извиниться. Вскинув голову, он ласково посмотрел на подошедшего к нему сына.
— Ну как, Николай Петрович, хорошо ли провел время?
— Отлично, папенька. Просто замечательно! — сказал тот и восторженно добавил: — А еще Салават обещал птичьи запуски устроить. Вы пойдете смотреть?
Юлай раскрыл было рот, чтобы возразить, но не успел, поскольку Рычков тут же ухватился за приглашение сына, радостно воскликнув:
— Конечно! Как же можно пропустить такое?! Для меня это будет (сущей находкой.
Не посмев разочаровывать любознательного собеседника, Юлай нехотя поддержал его:
— Так и быть. Раз уж такое дело, придется показать нашим кунакам птичью охоту.
Отобедав и отдохнув немного в прохладной тени большого ветвистого дерева, хозяева и гости отправились смотреть вместе со всем народом состязания. Выйдя на середину поляны, Салават махнул рукой в сторону приезжих и громко объявил:
— К нам большие кунаки из Ырымбура пожаловали! И хотя сейчас, как вы знаете, не совсем подходящее время, мы решили уважить их просьбу и устроить ярыш. Покажем же им, как наши карсыга[20] охотятся. Мы отобрали на сегодня всего девять птиц. Хозяин лучшего карсыги барана получит, второму достанется козел, а остальным — тэм-тум