писок возможных фигурантов был не таким уж длинным. Но Влад и не стремился это выяснить, внести, так сказать, окончательную ясность, его вполне устраивало такое положение дел, пока он получал свою долю.
Терроризм — это весьма дорогостоящее хобби. Это одну акцию можно соорудить на коленке, и, независимо от того, насколько она будет успешной, скорее всего, она станет для тебя последней. А если ты намерен задержаться в этом бизнесе надолго, то должен понимать, что без больших денег тут делать нечего.
Германа Влад тоже очень хорошо понимал. Это был обычный офисный клерк и боевик-теоретик, он был за все хорошее и против всего плохого, но сам не мог прикончить никого, крупнее мухи. Проблема была в том, что Сопротивление состояло их таких вот Германов процентов на восемьдесят, если не больше. Они понимали, что так дальше нельзя, но боялись что-то изменить, и надеялись, что смогут устроить революцию, не привлекая внимания тех, кого, собственно говоря, они и намеревались свергать.
В империи, где безобидная массовая акция с воздушными шариками уже расценивалась, как экстремизм, настоящих идейных бойцов, готовых лечь за свои убеждения костьми, осталось катастрофически мало.
Ну и ладно. Это не мешало Владу вершить свою собственную вендетту.
Влад только не понимал, почему для общения с ним Сопротивление выделили именно Германа, пугливого и не поощряющего насилия, которое Влад творил. Может, конечно, в этом был какой-то высший смысл, но, скорее всего, других людей там и не было…
— Я говорил вчера с куратором нашей ячейки, — сказал Герман. — Он находит, что твои методы стали слишком… радикальными.
— Это война, — сказал Влад.
— Нет, — сказал Герман. — Это политика.
— И в чем разница? — осведомился Влад.
— Ты считаешь, что существующее положение дел можно изменить только силовыми методами.
— А вы нашли какие-то другие? — удивился Влад.
— Как бы там ни было, мы сворачиваем финансирование твоей деятельности, — сказал Герман. — Отныне ты сам по себе. И не приходи больше в этот торговый центр, я найду себе другое кафе.
— Я бы на твоем месте вообще диету сменил, — сказал Влад, делая глоток пива.
Это было плохо, но ожидаемо плохо. В принципе, он удивлялся, что их сотрудничество продлилось так долго, почти два с половиной года. Теперь ему снова придется искать деньги самому, уходить на вольные хлеба, но внутренне он был к такому повороту событий уже готов.
Двое парней в спортивных костюмах пробирались через фудкорт. Руки у них были пусты, а сами «спортсмены» лавировали между столиками и постоянно озирались по сторонам, видимо, решая, которой из почти одинаковых забегаловок им стоит отнести свои деньги.
Все было, как обычно. Люди ели, люди пили, люди обсуждали покупки или последние новости, люди вели себя так, как и должны вести себя обычные прихожане в этом храме потребления. И никому не было дела до разговоров двоих мужчин, сидящих почти в центре зала.
— Мне жаль, что так вышло, — дежурно соврал Герман.
— Удачи вам в ваших флешмобах, — равнодушно сказал Влад.
«Спортсмены» как раз подобрались к их столику и решили обойти его с разных сторон. Пробираясь за спиной Германа, один из них уколол его в шею иглой с нейротоксином. Второй попытался сделать то же самое с Владом, но он увернулся, еще не вставая перехватил руку спортсмена и выгнул ее под неестественным для человека углом.
«Спортсмен» взвыл и выронил иглу на пол. Влад ударил ногами стол, переворачивая его на Германа и его убийцу, вскочил на ноги и одним движением вогнал узкое лезвие ножа в грудь «спортсмена».
Вытаскивал нож он быстро, но аккуратно, чтобы не сильно запачкаться кровью, куртку-то можно и выбросить, а пятна крови на остальное одежде и лице вряд ли помогут слиться с бегущей к выходу толпой.
Второй громила явно замешкался, не зная, что ему делать, драться или бежать. У них был приказ на ликвидацию, но, скорее всего, это была их первая акция. Или, по крайней мере, первая акция, где что-то пошло не так.
Наработанные рефлексы отсутствовали.
Дилетанты, отметил Влад, принимая решение за него. Разворот, широкий замах… Он воткнул свой почти стилет в шею «спортсмена», даже не пытавшегося уворачиваться или блокировать удар, и там его и оставил. Фонтан крови тут никому не нужен, а рукоятка ножа обработана составом, который не позволит снять отпечатки пальцев.
Остальные обедающие только начали поворачивать головы в их сторону. Снимая на ходу все-таки слегка запачканную кровью куртку, Влад быстрым шагом, но отнюдь не бегом, направился к эскалатору, ведущему вниз. У него был с собой еще один нож, прикрепленный к ноге, но сейчас, осматривая всех этих людей и пытаясь вычислить среди них группу прикрытия, если таковая в принципе была, Влад жалел, что не прихватил с собой пистолета.
Однако, появляться с пистолетом в любом месте средь бела дня было настоящим безумием в любом случае, кроме того, в котором ты бы точно собирался его применить. Арики тщательно следили, чтобы на руках мирного населения не было «огнестрела», и владение хотя бы самодельным пугачом приравнивалось к преступлению против короны.
Таких даже не пытались арестовать, их убивали на месте, сразу же, как только обнаруживали.
Стадо должно быть беспомощно, иначе исчезнут последние оправдания для охраняющих его бойцовых псов.
Глава 2
Ломтев вышел из квартиры.
Дверь он закрывать не стал, внутри еще оставались какие-то люди, помощник, который должен отвечать на телефонные звонки в отсутствие хозяина, менты со свой аппаратурой на тот случай, если похитители все таки позвонят и будут настолько глупы, что позволят себя отследить, психолог-переговорщик, толку от которого за все три дня, прошедшие с момента его первого появления, так и не было, и дежурный оперативник, а может быть, и кто-то еще. Ломтев перестал следить за тем, какое количество народу набилось на его территорию.
Сначала-то вообще никто ничего не хотел делать, дескать, времени прошло мало, она — взрослый человек, нашла себе кого-нибудь и могла загулять, не поставив в известность отца, вот нагуляется и позвонит, и вообще, когда убьют, тогда и приходите, но после некоторого количества звонков по нужным номерам они все-таки начали реагировать и развили бурную деятельность, результатом которой стали три поездки в морг на опознания, и после каждой такой поездки у Ломтева на голове прибавлялось седых волос, но каждый раз он выдыхал с облегчением, потому что это была не она.
Прошло уже пять дней с того момента, как они созванивались в последний раз, и находиться в квартире он больше не мог. Вызвал лифт, спустился на подземную парковку жилого комплекса, добрел до своего «лэнд крузера», стоявшего во втором от лифта ряду, уселся на водительское сиденье и закурил.
Ему нужно было побыть одному. Без всех этих сочувствующих взглядов людей, которые уже точно решили, что все. Конец.
Он тоже был знаком с этой теорией. Если пропавший человек не находится за двое суток, и похитители не выходят на связь, но с большой вероятностью в живых этого человека уже никто не увидит. Но Ломтев продолжал надеяться.
Смириться с таким положением вещей он просто не желал.
Это было слишком чудовищно, слишком несправедливо, и в то же время, слишком жизненно. Такое ведь сплошь и рядом происходит, просто ты не обращаешь на это внимания, потому что это происходит не с тобой.
Пост в соцсетях, строчка на главной Яндекса, короткий репортаж в новостном блоке, и ты вроде бы сочувствуешь, но так, для галочки, потому что эмоционально это тебя уже не особо и трогает, и забываешь об этом этом уже через несколько минут.
Пока это не происходит с тобой.
Умные часы завибрировали, сигнализируя о входящем звонке. Ломтев бросил взгляд за запястье, а потом судорожно принялся искать телефон по карманам, потому что номер определился. А вслед за этим должно было определиться и все остальное.
Телефон обнаружился в боковом кармане наспех наброшенной куртки. Ломтев мазнул пальцем по экрану, и приложил смарт к уху.
— Алло.
— Александр? — голос был мужской и незнакомый.
— Откуда у вас этот телефон? — спросил Ломтев. — Где моя дочь?
— Ваша дочь у нас.
Ага, вот она, определенность.
Зажав телефон между плечом и ухом, Ломтев до хруста сжал кулаки. Еще немного, и ногти проткнут кожу, и брызнет кровь…
А кровь обязательно брызнет, пообещал себе Ломтев, с трудом разжимая кулаки. Только не моя.
— Сколько вы хотите?
— О, вы готовы разговаривать, это хорошо-хорошо, — сказали на том конце линии. — Но это не вопрос денег.
Понятно, подумал Ломтев. Значит, это вопрос очень больших денег. По-другому ведь в этом мире не бывает.
— Чего же вы хотите? — спросил Ломтев.
— Я сброшу вам координаты для навигатора отдельным сообщением, — сказал собеседник. — Приезжайте, и мы все обсудим. Надеюсь, не надо уточнять, что вы должны приехать один?
— Передайте трубку моей дочери, — сказал Ломтев.
— К сожалению, я не могу этого сделать. Она… не рядом.
Ломтев отметил небольшую заминку после слова «она», и задумался, что это может означать.
— Как мне понять, что с ней все в порядке? — спросил Ломтев.
— Никак, — сказали ему. — Но вы же все равно приедете, верно-верно?
— Я приеду, — сказал Ломтев.
— Ждем вас через час.
На том конце линии закончили разговор. Ломтев послушал короткие гудки, вслед за ними сразу же прилетела эсэмэска с цифрами для навигатора. Ломтев скопировал координаты, ввел их в навигатор и посмотрел маршрут.
Маршрут вел куда-то в область, но не особо далеко, и обещал всего сорок минут в пути. Значит, небольшой запас времени все-таки есть.
Ломтев закрыл машину, двинулся к лифту, поднялся на свой двадцать второй. На широкой лестничной клетке как раз курили вышедшие из его квартиры менты.
— Вам только что звонили…
Да, глупо, подумал Ломтев. Я же должен был помнить, что мой телефон на прослушке, я же сам из вызвал, сам настаивал, чтобы занялись… Надо было сразу уезжать, зачем я поднялся?