бных, а потому — не слишком успешных.
И из этого следовало, несмотря на то, что анклав всячески поддерживали остальные игроки на геополитической сцене, снабжая Дальный Восток в том числе и оружием, вопрос его возврата является вопросом исключительно политической воли, с которой в Российской Империи наблюдался определенный дефицит.
А после падения Дома Романовых все в достаточной степени усложнилось…
— Верь мне, — провозгласил Джереми. — Войны не будет. Я улечу в Метрополию, и уже лет через пять позову тебя к себе. Так что не строй долгосрочных планов и не делай преждевременных инвестиций в этой дыре.
— Ладно, не буду, — согласился Ник.
— А может быть, тебе стоит полететь со мной прямо сейчас? — предложил Джереми. — Машины ведь можно чинить и в пригороде Лондона.
— Нет, спасибо, — сказал Ник. — Мне не нравится островной климат.
— Жара и засухи, безусловно, лучше тумана, — согласился Джереми. — Ты придешь на вечеринку с Салли?
— А с кем еще?
— Ну, разумеется, — сказал Джереми. — Как по мне, то ты слишком старомоден. Нельзя пять лет встречаться с одной и той же девушкой.
— Почему?
— Может быть, ты и предложение ей сделаешь?
— Почему нет?
— Ты серьезно? Может быть, ты уже и кольцо купил?
Ник ухмыльнулся и достал из лежащей на коленях сумки небольшую коробочку.
— О, нет!
Ник открыл коробочку и показал Джереми кольцо.
— Бриллиант? И сколько это в мериносах?
— Больше, чем в крокодилах, — сказал Ник.
— Хорошо, когда у тебя богатые родители, — вздохнул Джереми. — Из всего этого я могу сделать вывод, что в Метрополию ты со мной не поедешь?
— У тебя всегда было четкое понимание причин и следствий, — сказал Ник.
— Дай угадать, — попросил Джереми. — Ты собираешься сделать ей предложение в тот день, когда мы получим дипломы? Чтобы все было запредельно символично?
— Ты считаешь, что это плохой план?
— Как минимум, скучный, — сказал Джереми. — Но, на самом деле, нет. Это действительно символично, трогательно, романтично, и, возможно, это одна из тех милых историй, которые вы будете рассказывать внукам. И родителям твоим она нравится. Поздравляю, дружище.
— Спасибо.
— Просто я на самом деле до последнего надеялся, что мы улетим вместе.
— Я не раз давал тебе понять, что этого не будет.
— Ну да, — согласился Джереми. — Но тогда я не думал, что все настолько серьезно.
— Серьезнее некуда.
— Вижу.
Ник захлопнул коробочку и убрал ее обратно в сумку.
— Надеюсь, ты не будешь болтать лишнего, — сказал он.
— Конечно же, нет, — сказал Джереми. — Твой секрет улетит в Метрополию вместе со мной. Насчет же моего предложения о том, что будет через пять лет… Что ж, привозите с собой и детей. Только если не больше трех.
— Так далеко я еще не загадывал.
Джереми допил лимонад.
— А если серьезно, — сказал он. — Ты никогда не жалел, что родился здесь?
— Так я родился не здесь, — сказал Ник. — Я родился на ферме, а она в тысяче километрах от города.
— Ну, я имею в виду, Австралию в целом, — сказал Джереми. — Ты же понимаешь, что это глухая провинция, а настоящая жизнь кипит в центре Империи.
— Как говорил один поэт, если выпало в Империи родиться, лучше жить в глухой провинции у моря.
— Британец бы такого не написал.
— Так это был русский поэт.
— А, понятно. И что с ним случилось в итоге?
— Умер в эмиграции.
— И куда же он эмигрировал?
— В другую нашу колонию, — сказал Ник.
— То есть, он променял одну империю на другую? Или русские глухие провинции оказались для него недостаточно глухими?
— Не знаю, — сказал Ник. — Я не интересовался. Да и давно это было, в прошлом веке.
— Так с прошлого века ничего особо и не изменилось, — сказал Джереми. — Но мне больше по вкусу другие стихи.
«Твой жребий — Бремя Белых!
Как в изгнание, пошли
Своих сыновей на службу
Темным сынам земли.
На каторжную работу,
Нету ее лютей —
Править тупой толпою
То дьяволов, то детей».
— Слова истинного британского лорда, — сказал Ник. — Жалеешь, что ты не один из них и никогда не станешь?
— Иногда жалею, — сказал Джереми. — Хотя, как я уже говорил, сейчас лорды правят миром лишь номинально. Экономика, друг мой, это сила, с которой приходится считаться даже им. А ты не жалеешь?
— Нет, — сказал Ник. — Нет силы, нет бремени, знаешь ли. И, кстати, у него были и другие стихи.
«Неволя нас не смутит,
Нам век вековать в рабах.
Но когда вас задушит стыд,
Мы спляшем на ваших гробах».
— Так это позднее, это уже после того, как он чокнулся, — сказал Джереми. — И, кстати, цитируют их только подпольщики. Ты один из них, что ли? А Салли знает?
— Ты же сам говорил, Австралия — это глухая дыра, — сказал Ник. — У нас тут даже подполья нет.
— Так поехали со мной, — ухмыльнулся Джереми, поднимаясь из-за стола. — В Метрополии есть все!
— Поговорим об этом через пять лет, — сказал Ник. — Когда ты арендуешь здание в Сити.
— Не арендую, а выкуплю, — поправил Джереми. — Ладно, тогда и поговорим. Увидимся на вечеринке, дружище.
— Непременно, — сказал Ник.
Джереми умчался творить свое великое будущее, а Ник заказал себе еще кофе и снова принялся смотреть на яхту в океане. Только теперь, после слов Джереми, ему казалось, что ее осадка стала чуть больше. Видимо, на нее влияло Бремя Белых пребывающего на борту корабля лорда Реджинальда.
Глава 2
Все пять лет учебы в колледже Порт-Джексона родители арендовали для Ника квартиру в небольшой кондоминиуме на восточной окраине города. Не самый престижный район, но и не самый плохой, логово нижнего среднего класса. Две спальни, кухня, просторная терраса, бассейн и площадка для занятий спортом на открытом воздухе, что еще нужно молодому человеку, грызущему гранит науки?
Уже ближе к вечеру Ник зашел домой, чтобы переодеться к вечеринке. Он как раз проходил мимо бассейна, собираясь подняться к себе, когда его окликнули.
— Эй, сынок.
Ник обернулся.
В тени деревьев рядом с бассейном стоял ряд шезлонгов, и по одному из них растекся Кларк, его сосед снизу. Это был высокий худощавый старикан лет шестидесяти, загорелый, вечно прячущий остатки растительности на своей голове под бейсбольной, а глаза — за стеклами солнцезащитных очков «Рэй-бан». В руке Кларка была банка пива — Ник и не помнил, когда видел соседа без нее — а рядом стоял переносной холодильник.
Вне всякого сомнения, уже не полный.
— Добрый вечер, Джон.
— Пивка дернешь?
— Нет, спасибо, — сказал Ник, из вежливости подходя ближе. — Я на вечеринку собираюсь.
— Отвальная? — уточнил Кларк. — Последняя вечеринка беззаботной юности?
— Что-то вроде того, — сказал Ник.
— Это правильно, — сказал Кларк. — Порезвись там от души. Может быть, такой случай тебе больше и не представится.
— Что вы имеете в виду, Джон?
— Я имею в виду, что беззаботная юность когда-нибудь кончается, — сказал Кларк. — И для тебя этот момент почти уже наступил. Сам понимаешь, сынок, скоро начнется взрослая жизнь со всеми, мать ее, сложностями.
— Так вы об этом, — сказал Ник. — А я уж было подумал, что вы тоже начнете вещать про скорое вторжение.
— А кто еще об этом вещает?
— Да все вокруг, — сказал Ник.
— А ты, значит, не такой?
— Я, честно говоря, не знаю, что и думать, — сказал Ник. — Иногда мне кажется, что вторжение неминуемо, иногда — что в цивилизованном мире такого просто не может быть. А каково ваше мнение на сей счет, Джон?
— Мое мнение на сей счет определилось уже очень давно, сынок, — сказал Кларк. — Узкоглазые полезут. Они обязательно полезут, но не сегодня, так что можешь идти и веселиться на своей вечеринке. А вот насчет завтра я уже не уверен.
— Ну и вот как мне веселиться после такого? — поинтересовался Ник.
— Умеренно, сынок, — сказал Кларк. — Без излишеств.
— Но если вторжение, как вы говорите, неминуемо, почему вы уверены, что именно сегодня его не будет?
Кларк глотнул пива, одним движением смял банку и бросил ее в урну, которая стояла метрах в пяти от его шезлонга.
И, что удивительно, попал.
— Когда ты много лет в этом бизнесе, некоторые вещи ты знаешь просто потому, что знаешь, — сказал он.
— В каком бизнесе? — уточнил Ник.
Кларк ухмыльнулся и задрал короткий рукав своей цветастой рубашки, продемонстрировав Нику правый бицепс, на котором был наколот меч с крыльями и начертанным под ним девизом «Кто рискует — побеждает».
Эмблема САС.
— Выходит, вы…
— Давно в отставке, — сказал Кларк. — Но инстинкты не уходят на пенсию.
Когда Ник въехал в свои апартаменты, Кларк уже жил здесь. Он жил здесь безвылазно все эти пять лет, и Ник никогда не встречал его дальше одного квартала от дома. В общем-то, Ник никогда и не сомневался, что Кларк — пенсионер, просто он не думал, что военный.
Неужели в Метрополии у военных такая пенсия, что отставной… кто он там? Судя по всему, явно не генерал… может позволить себе жить в таком районе, платить по огромным счетам и вообще не работать?
— Может быть, тогда вы объясните мне, как специалист, — попросил Ник. — На что они могут рассчитывать? Ведь британская армия технологически на голову выше, и даже если они будут разменивать сотню своих на одного нашего, это поможет им продержаться лишь до того момента, как сюда подойдут основные силы Метрополии. Неужели они на самом деле могут рассчитывать победить во второй мировой войне?
— Это сложный вопрос, и мне слишком многое придется тебе объяснять, — сказал Кларк. — А я в слишком благодушном настроении, чтобы пускаться в такие дебри. Но есть одна вещь, которую тебе следует усвоить прямо сейчас. Точнее, тебе стоило бы усвоить ее куда раньше, но что уж тут… Метрополия тебя кинет, сынок. Всегда.