местах Валька заметил узкие каменные проходы. Это были улицы.
— Валентин Васильевич, — сказал полковник, — достопримечательности будем осматривать после. А сейчас поехали домой.
Он открыл Вальке заднюю дверцу. Шофера в машине не было. Полковник сам сел за руль.
— Куда мы едем? — спросила мать.
— На дачу. Я живу за городом. Но там очень хорошо и удобно. Особенно обрадуется Валентин Васильевич. — Полковник обернулся и подмигнул Вальке.
«Победа» ринулась в один из узких каменных проходов.
— Это чья машина? Служебная? — спросила мать.
— Моя, — сдержанно ответил полковник. Он засмеялся. — Вернее, наша. Ты не водишь, Валентин Васильевич?
— Конечно, нет, — ответила за Вальку мать.
— Научишься. Получишь права.
— А не рано?.. Мальчику тринадцать лет...
— Мне было чуть больше, когда я участвовал в разгроме банды атамана Перчика, — весело сказал полковник.
Машина вырвалась из каменного ущелья на широкую новую улицу. Солнце ударило Вальке в глаза. Защищаясь ладонью, он взглянул на приборную доску. Стрелка спидометра упруго отклонялась вправо. Встречные машины замедляли ход и жались к обочине. На выезде из города милиционер отдал полковнику честь.
«Почти сто километров!» — ахнул Валька.
— Потише, Дёма, — прошептала мать.
«Быстрее!» — хотел крикнуть Валька, но спохватился.
Неожиданные слова полковника взволновали его. И все-таки он решил, что не стоит поддаваться восторгу и восхищаться. Полковник сказал, что эта машина теперь общая, то есть и Валькина в том числе. Но можно ли принять такой подарок? Имеет ли Валька право? Даже если учесть, что мать выходит замуж за Дементия Александровича, все равно это не меняет дела: Скорняк — чужой для него человек.
«Но он был другом моего отца», — мелькнуло у Вальки.
Он понял, что в будущем его ждут большие искушения, и надо как-то устоять и остаться прежним человеком.
Тем временем полковник немножко сбавил скорость. Машина свернула влево, на узкую дорогу. Густая, сомкнувшаяся над головой аллея вывела «Победу» на поляну, похожую на футбольное поле. На краю поляны, в саду, стоял двухэтажный дом с башенкой на крыше. На башенке торчал шпиль с флюгером из скрещенных стрел.
— Бывшее помещичье имение «Стрелы», — сказал полковник, останавливая машину возле металлической ограды. — Здесь я и живу. Пятнадцать минут езды до города.
— А вещи где же?.. — вспомнила мать.
— Не беспокойся, сейчас мои орлы подвезут.
Мать взглянула на дом и опять спросила осторожно:
— Сколько же здесь... квартир?
— Одна квартира, — сдержанно ответил Дементий Александрович. — Только одна, Соня. В доме шесть комнат, но он полуразрушен, верхний этаж пустует. Я живу здесь временно. Очень часто ночую у себя в кабинете. Здесь у меня сторож и кухарка, она же уборщица.
— Городской квартиры у тебя нет?
— Об этом мы поговорим после. — Дементий Александрович обернулся к Вальке и добавил, показывая на лужайку: — Вот на этом поле помещик играл в гольф. Занятная игра, Валентин Васильевич, но только не для занятых людей. — Он нахмурился: — Где же мой Герман Тарасович?
По дорожке между цветов бежал к воротам от веранды пожилой коренастый человек. Он улыбался. У него был гладко выбритый сдобный подбородок.
— Герман Тарасович, встречай гостей! — сказал Дементий Александрович.
— Приехали? — радостно закричал Герман Тарасович. Он распахнул железные решетчатые ворота и поклонился Валькиной матери.
— Завтрак готов? — быстро спросил полковник.
— Все в порядке, все в порядке, очень рад, очень рад, — все кланяясь и кланяясь, отвечал Герман Тарасович.
— Это твоя хозяйка, — продолжал Дементий Александрович, показывая на Валькину мать. — А это, — он показал на Германа Тарасовича, — мой сторож, шофер, механик, садовник... в общем, мастер на все руки.
— Очень приятно, — сказала мать и протянула Герману Тарасовичу руку.
Он удивленно взглянул на полковника, но, встретив его благосклонный взгляд, нагнулся и робко поцеловал руку Валькиной матери.
Валька смотрел на это, не веря глазам. Поступок Германа Тарасовича его поразил.
«Слуга! Он ведет себя как слуга!..»
— Поставь машину в гараж, — приказал сторожу полковник. Герман Тарасович юркнул в кабину.
— Дёма, ну покажи же нам свои владения, — нетерпеливо сказала мать.
— Наши владения, — шутливо поправил ее Дементий Александрович. — Условия здесь неплохие. Правда, все запущено, лишь веранда уникальная. Я приказал собрать на нее все цветы.
Он взял Валькину мать под руку и повел к дому.
Не выпуская своего чемоданчика, Валька побрел следом. Он не отрывал глаз от двухэтажного строения с башней и большой стеклянной верандой. На первый взгляд дом был просто громадным. Но стоило приглядеться — и впечатление менялось. Не так уж высок он был. Обыкновенный двухэтажный дом, причем весь верхний этаж пустовал. Стекла были выбиты, крыша в одном месте провалилась. И все-таки это жилище Вальке понравилось.
— О-о! — сказала мать, входя на веранду.
Валька поморщился от ее восхищенного вскрика. Сам он старался быть как можно бесстрастнее. Но тем не менее он мог понять состояние матери, потому что удивился и сам.
На веранде Валька увидел целый сад. В больших белых кадках росли пальмы. По стенам вились лианы. На подоконниках стояли в ряд кактусы в горшках разной величины.
А посредине веранды возвышался стол, покрытый белой скатертью. И на нем — продолговатое белое блюдо с клубникой. Наверное, эта свежая багровая клубника и заставила ахнуть Валькину мать.
— Я помню, Соня, твое любимое лакомство, — сказал Дементий Александрович.
— Клубника с шампанским — о-о! — простонала мать.
— Но прежде с дороги надо принять ванну, — нежно обнимая мать за плечи, сказал Дементий Александрович.
Валька понял, что они забыли о его существовании, и вышел в сад. К воротам подъехал грузовик. Герман Тарасович уже поставил «Победу» в гараж и теперь помогал милиционерам выгружать из грузовика чемоданы.
Мимо веранды тянулась в сад тропинка. Валька побрел по ней, желая узнать, что расположено за домом. Но из-за угла вдруг появилась девушка в маленьком белом фартучке с кружевами.
— Здравствуйте, панич! — сказала она. — Уже приехали?
— Я не панич, — хмуро отозвался Валька.
Девушка засмеялась:
— Ты уже большой. Скоро у тебя усы вырастут!
Валька с трудом сдержал улыбку. У девушки усы уже выросли. Они были тоненькие, черные и пушистые. Валька еще не видел усатых девушек. Правда, у одной знакомой бабки в городе на Каме тоже росли усы. Но бабка была очень старая и усы у нее были седые.
— Дементий Александрович тоже приехал? — спросила девушка.
— Приехал, — ответил Валька. — А вы кем здесь работаете?
Девушка приподняла обеими руками свой кружевной фартучек, присела, насмешливо глядя на Вальку, и распрямилась.
— Гувернанткой, мой панич.
— У нас в стране нет таких должностей, — проворчал Валька.
— Тогда горничной, если ты такой ученый.
— Горничных у нас тоже нет, — сказал Валька.
— Ты хочешь называть меня уборщицей? Пожалуйста. — Девушка с усиками засмеялась, прижала пальцем Валькин нос и добавила: — Но зовут меня Магдой. Я знала пана полковника еще во время войны.
Она хотела идти, но Валька тихо спросил:
— А старшего лейтенанта Мельникова вы знали?
Магда посмотрела на Вальку и покачала головой:
— Нет, его я не знала.
Валька проводил ее взглядом. Магда ему понравилась больше, чем Герман Тарасович. Но почему — он сказать не мог. Наверное, потому, что она была веселой и озорной. А Герман Тарасович был угодником и подлизой. Валька знал в школе учеников, которые шпионили и доносили на всех. Он догадывался, что Герман Тарасович похож на них.
Веранда была длинной. Повернув за угол, Валька увидел, что она опоясывает дом с двух сторон. Только с тыльной стороны веранда была до самой крыши, и поэтому казалось, что вся стена стеклянная. Внизу росли кусты сирени. А чуть дальше, посредине сада, лежали развалины другого дома. Он был разрушен так, что образовался холм, заросший теперь крапивой. Лишь с одного бока осталась какая-то пристройка под черепицей. Единственное низенькое окно этой пристройки было распахнуто. На подоконнике стоял букет сирени. В глубине комнаты виднелась кровать. Наверное, эта комната принадлежала Магде. Валька подошел поближе. Он увидел раскрытую книгу на кровати...
— Валентин Васильевич! — раздался голос полковника. — Ты где?
Валька вздрогнул от неожиданности. Сзади послышались шаги.
— Ты что же не выпускаешь из рук свой чемодан? — появившись из-за угла, весело спросил полковник. Теперь он был без фуражки. Волосы у него были гладко зачесаны назад. — Какие у тебя там хранятся сокровища? — продолжал он. — Пойдем, я покажу тебе твою комнату. Я кое-что там тебе приготовил.
— Мне ничего не надо, — ответил Валька.
— Да ничего особенного и нет, не беспокойся. Так, маленький подарок в честь приезда. Когда станешь совсем взрослым, поймешь, что именно так и поступают вежливые люди. Ну, пошли. Мама принимает ванну, а потом и тебе, по-моему, стоит выкупаться.
— Я не грязный, — буркнул Валька.
— А разве я сказал, что ты грязный? — Полковник помолчал и добавил озабоченно: — Слушай, Валентин Васильевич, поссориться со мной ты всегда успеешь. Как-никак жить-то придется вместе. Чего же ты спешишь?
— Я вовсе и не спешу...
Валька вспомнил, что дал матери обещание вести себя вежливо, и тоже добавил:
— Просто я не люблю часто мыться.
— Честно говоря, и я не очень люблю, — признался полковник. — Но с дороги это вроде бы положено. Впрочем, это твое дело. Ты не ребенок. Решай сам.
— Хорошо, я умоюсь, — согласился Валька.
— Договорились. Ну, пошли.
Переступив порог веранды, полковник повернул вправо. За дверью открылась большая комната, посредине которой были сложены дорожные вещи Мельниковых. Широкая деревянная лестница, покрытая ковром, вела куда-то наверх, но полковник обогнул ее и открыл еще одну дверь. Вслед за ним Валька прошел какой-то коридорчик.