А разве не та же судьба, не то же миросозерцание у Конкина и его жены, которая «сама до старости прожила вечной комсомолкой в душе», «активисткой двадцатых годов», которая, бросив отца, сестер, теток, всю нескончаемую гомельскую родню, щуплая девочка, узкоплечая, большеглазая, «уехала по комсомольскому призыву в Кулунду, в первый создающийся там колхоз, где и познакомилась со Степаном, навсегда приняла его жизнь как собственную». Принципом этой жизни было: «или вовсе не путаться под ногами, или отдавать людям все!..»
Вот из какой глубины, из высочайших демократических и революционных традиций прошлого и нынешнего веков растет одухотворенность Конкина и Голикова, их воистину ленинское миросозерцание. Его-то Орлов и объявляет «несовременным» для начала пятидесятых годов, противопоставляя ему другие жизненные принципы. Качественно иные принципы отношения к народу, именем которого он клянется, именем которого пытается отторгнуть от партии Конкина и Голикова: «Орлов понимал, — объясняет эти принципы его поклонница и ученица Дарья Черненкова, — на быков влияй кнутом, а не лекциями: дескать, «пожалуйста да распожалуйста». Без кнута бык так пахать будет, что не только заморит хозяев, а и сам с голоду сдохнет... Может, через мильон пятилеток, когда мозг у него под рогами достигнет извилистостей,.. поймет бык это «пожалуйста».
В действительности, орловское, по сути своей казарменное понимание социализма, решительно противоречит принципам партийности, марксистско-ленинской идее. Оно глубоко несовременно, с особой отчетливостью это мы понимаем в наши дни. Такого рода воззрения были порождены неверием в творческие созидательные силы народных трудящихся масс, они низводили трудящегося человека до положения бездушного винтика, вели к обезличиванию людей, их бездуховности. С такого рода несовременными, антиленинскими взглядами на пути и методы созидания нового общества наша партия и наша литература вели и ведут последовательную борьбу.
Воспитание в советских людях социальной активности и сознательности, чувства хозяина — не своего, индивидуального участка, но своего предприятия, колхоза, а в конечном счете страны — коренная задача коммунистической партии. «Нужно добиваться, — говорил Л. И. Брежнев на XXIV съезде КПСС, — чтобы каждый сознательный трудящийся, каждый сознательный рабочий, как подчеркивал В. И. Ленин, «чувствовал себя не только хозяином на своем заводе, а представителем страны» (36, 369).
Такова политическая задача, которую ставит сегодня партия. «Смысл и содержание социалистической демократии, — говорил на XXIV съезде КПСС Л. И. Брежнев, — мы видим в участии все более широких масс в управлении страной, общественными делами... Партия проявляет неустанную заботу о том, чтобы... каждый чувствовал себя гражданином в полном смысле этого слова, заинтересованным в общенародном деле и несущим за него свою долю ответственности».
Однако эта, на первый взгляд, чисто политическая задача неразрывно связана и с экономикой, и с нравственностью, от успешного ее решения во многом зависит интенсификация производства и, более того, строительство нового духовного мира советского человека.
Именно в формировании социально активных, гражданских качеств человеческой личности и заключено то новое, что обогащает те ценности народного характера, трудовой народной нравственности, которые мы наследуем из прошлого. Здесь — фокус наследуемого и приобретаемого человеком в творчестве новой жизни.
Одухотворенность личности советского человека и определяется прежде всего мерой его причастности к обществу, объемом общественных интересов, которые он включает в свою душу, богатством и разнообразием его социальных связей и отношений с людьми, активных, трудовых, революционно преобразующих отношений с миром, обществом, подобными себе. Отношений, в которых с наибольшей полнотой проявляется общественная, творческая, преобразовательная природа человека.
Смысл социалистической революции Маркс видел «в возвращении человека к самому себе как человеку общественному, то есть человечному». Человек обретает подлинный смысл своего бытия лишь через развитие общественного, гражданского самосознания, через социальную, гражданскую активность личности, через одухотворенность своих трудов по преобразованию земли и самого себя на этой земле.
Социализм с его общественными отношениями, социальной плотью своей формирует людей, свободных от рабства, наживы, эгоизма и чувства собственничества, социально активных и общественно сознательных, органически включающих в круг своих жизненных интересов не только личные, семейные, но интересы общества в целом. Только социализм в состоянии решить извечную проблему человечества — проблему личности и общества, и решить ее не за счет поглощения личности обществом, но за счет гармонического единства между личностью и обществом, создать основу гармонического человека.
Именно активные общественные интересы предопределяют и разнообразие духовных запросов личности. Духовные запросы человека — следствие не только роста образовательного ценза, но упрочения и развития в нем социальной гражданской общественной активности. Об этой закономерности писал в свое время Ленин: пока трудящиеся России, говорил он, не пришли к власти, не стали хозяевами общественной жизни, им «знания были недоступны и ненужны» (37, 461), а после революции, после того и в той степени, в какой они стали хозяевами общественной жизни. «Трудящиеся тянутся к знанию, потому что оно необходимо им для победы» (37, 77). По мере того как человек становится развитой, внутренне активной и общественно сознательной личностью, у него пробуждается все более глубокий и полный общественный, то есть духовный, интерес к действительности, который удовлетворяется в какой-то мере и через искусство, литературу, книгу, кино.
Такой подход к проблеме человеческих ценностей пронизывает все лучшие произведения о социалистической действительности. Герой советской литературы — человек высочайших духовных и нравственных качеств именно потому, что он в любых условиях жизни — в годы революции и гражданской войны, в пору первых пятилеток и войны Отечественной, в период послевоенного восстановления и в современных условиях — каждый раз в новых формах и в новом качестве, был гражданином в полном смысле этого слова, сознательным борцом за интересы партии и народа, возлагающим на себя максимальную долю ответственности. Такова коренная забота современной советской литературы, пафос творчества многих современных наших писателей. Для доказательства этой мысли обратимся хотя бы к книгам В. Тендрякова и Б. Можаева.
Владимир Тендряков — писатель обнаженно гражданской социальной тенденции, и в этом качестве он — традиционно русский писатель, потому что «чистая» художественность всегда была чужда нашей литературе в наиболее значительных ее образцах. Тендряков — писатель напряженной, ищущей мысли, и это качество так же традиционно для нашей литературы, которая, как известно, никогда не поддавалась соблазну «нутра», не грешила небрежением к социально-философскому осмыслению постигаемой ею действительности.
В. Тендряков входил в литературу бок о бок с такими крупными и самобытными писателями, как Валентин Овечкин и Александр Яшин, и уже самые первые работы его — «Падение Ивана Чупрова» (1953), «Ненастье», «Не ко двору» (1954), «Ухабы», «Тугой узел» (1956) — стали событием в литературной и общественной жизни тех лет, поставили его в ряд с учителями. Эти повести, посвященные в основном трудным процессам и противоречиям жизни колхозной деревни начала пятидесятых годов, утвердили Тендрякова в нашем общественном сознании как писателя обостренной социальной зоркости, высоконравственного отношения к жизни, гражданской совестливости, как художника со своим самобытным видением мира, своеобразной палитрой изобразительных средств, с чистым и точным языком.
Конфликты ранних произведений В. Тендрякова несут на себе, как правило, зримую печать места и времени, того трудного времени, когда с особой резкостью давали о себе знать беды волюнтаризма и администрирования, порождавшие многие экономические и нравственные трудности жизни деревни той поры. И тем не менее повести эти живут, потому что, помимо правды момента, в них заключена и большая человеческая правда времени. Она — в авторской позиции, в стремлении В. Тендрякова утвердить новое в жизни, воспринимать и исследовать действительность в непрестанном движении, в противоречиях, борьбе, в умении разглядеть и опереться в жизни на те реальные силы и тенденции, на те человеческие характеры, за которыми — правда, истина, а потому — и будущее.
Проза В. Тендрякова остроконфликтна и бескомпромиссна ко злу. Это проза сурового реализма и вместе с тем — выработанной внутренне, убежденной положительной позиции, проза бойцовских качеств. В ней никогда нет отрицания ради отрицания, отрицания, как следствия растерянности писателя перед трудностями и сложностями жизни, но всегда — отрицание ради утверждения в открытом бою со злом жизни высоких гуманистических, коммунистических идеалов.
Тендряков одним из первых ввел нас в тайная тайных жизни деревни, воссоздал целую галерею колоритнейших характеров, выражающих реальные противоречия крестьянской, колхозной жизни, показал глубину и сложность ее. Надо отдать должное писателю-реалисту: он никогда не опускался в жизнеописании деревни до пейзанской идилличности, но в традициях русской и советской классики писал правду — и тогда, когда утверждал красоту и подлинность трудовых народных характеров (Андрей Малютин в «Ненастье», Игнат Гмызин в повести «Тугой узел», Андриан Фомич в повести «Три мешка сорной пшеницы»), и когда с беспощадностью раскрывал бесчеловечье собственничества в повести «Не ко двору».
В повести «Суд» писатель, как мы убедились, показал нравственное величие характера старого медвежатника, крестьянина Семена Тетерина — и бессилие его во многом патриархальных жизненных принципов в борьбе со злом. Это не нигилизм по отношению к прошлому, нет! Напротив, писателю дороги подлинные ценности многовековой народной нравственности. Для него это общечеловеческие и вечные ценности. Но он стремится к обогащению их с