Которую я люблю.
Ну на, коли ты такой, отвечает королю Господь. А насчет места в Моем раю — там посмотрим.
И еще раз15.06.2012
В смысле, про любовь. Я углубился в чтение файла Love.doc и всё не могу остановиться. Там у меня собраны разные исторические факты о причудах и превратностях любви. Некоторые я уже использовал в романах, другие явно не понадобятся.
Вот, например, история, которая точно не пригодится ни для какого романа. В литературе такое выглядело бы слезовыжимательным китчем. Драматургию подобного накала может себе позволить только реальная жизнь.
Про нравы, царившие в тюрьмах Французской революции, написано немало исследований и художественных текстов. Материал действительно сочный: ужас и скабрезность, кровь-любовь, возвышенное и низменное — всё перемешано.
В парижской тюрьме Консьержери заключенных обоего пола содержали вместе — во всяком случае, в дневное время двери камер были открыты.
Консьержери: в ожидании гильотины
Надежды на спасение у узников практически не было. Выходили отсюда, за редчайшими исключениями, только в одну сторону.
Вот сюда
И это не было самым страшным финалом. Конец вполне мог оказаться и таким:
Но всё же революция предпочитала соблюдать формальности. Суд работал по тому же конвейерному принципу, что наши «тройки» тридцать седьмого года, но обычным арестантам Консьержери приходилось дожидаться очереди на тот свет месяцами. Все-таки 2780 смертных приговоров за год якобинского террора — это немаленькая бюрократическая работа.
Толпа врывается в тюрьму, чтобы прикончить «врагов народа»
Большинство населения тюрьмы, естественно, составляли «бывшие». Дворяне Старого Режима и раньше-то не отличались строгостью нравов, а уж перед лицом неминуемой смерти вовсе забыли о пристойности. Очень многие стали искать забвения в плотских радостях. Революционные газеты и лубки смачно живописали невиданное распутство, царившее в казематах, — это подтверждало тезис о моральном разложении аристократии.
Но дело, конечно, было не в разложении. Это жизнь напоследок судорожно спешила урвать своё — пока в дверь темницы властно не постучала смерть.
Однако посреди физиологической истерики время от времени возникала и глубокая, настоящая любовь. Потому что в минуту опасности, как известно, низменные души опускаются еще ниже, а возвышенные поднимаются еще выше.
У тюремной любви времен Террора не было будущего. Впереди ждал не венец, а гильотина. Поэтому влюбленные Консьержери мечтали не о том, чтобы жить долго и счастливо, а о том, чтобы умереть в один день. Невероятной удачей, высшим счастьем считалось, если любящей паре повезет угодить в один и тот же приговорный список. Но в этой лотерее выигрышный билет вытянуть было трудно. Каждый день в тюремном дворе, откуда осужденных увозили на телегах к месту казни, происходили душераздирающие расставания.
И вот однажды кто-то находчивый (история не сохранила имени, даже пол неизвестен) догадался громко крикнуть в момент разлуки: «Да здравствует король!». За столь ужасное преступление казнили без приговора и промедления. Злодея (или злодейку — мне почему-то кажется, что это была женщина) схватили и кинули в повозку. Влюбленные обнялись и поехали на встречу с гильотиной, как к алтарю, совершенно счастливые.
Впоследствии этим ноу-хау в Консьержери пользовались неоднократно.
Ну и скажите, разве современный роман выдержит подобную сцену? «Фи, какая пошлость!» — воскликнет читатель, устыдившись пощипывания в глазах. И будет абсолютно прав.
Я вам рассказал этот болливудский сюжет не для того, чтоб вы всхлипнули, а чтобы сверить свои ощущения с вашими. Когда я впервые прочитал про трагические любовные хэппи-энды эпохи Террора, у меня возникло ощущение, что это (намеренно перехожу на канцелярит, чтоб не сорваться в эмоциональность) не депрессивная, а позитивная информация о человеческой природе.
Впоследствии я попытался рационализировать этот импульс следующим образом (так в файле и записано):
«В противостоянии Любви и Смерти первая, казалось бы, не имеет ни одного шанса на победу. Даже в брачной клятве говорится: «До тех пор пока смерть нас не разлучит» — мол, дальше, в связи с форс-мажором, все обязательства отменяются.
Так-то оно так, но всякий раз, когда любовь оказывается сильнее страха смерти, а любящие предпочитают расставанию совместное путешествие в Неизвестность, выходит, что Смерть хоть и получила двойную добычу, но не выиграла, а проиграла».
Большие знатоки в этом вопросе — японцы с их традицией двойного самоубийства влюбленных «синдзю». Но о синдзю как-нибудь в другой раз.
Disclaimer: Этот пост ни в коем случае не является пропагандой суицидального поведения. Всякий член Благородного Собрания, кто наложит на себя руки, будет немедленно забанен модератором.
Самая таинственная тайна18.06.2012
Не продолжить ли нам занятия по интеллектуальному фитнесу? В прошлом году вы выбирали самого худшего злодея, а я должен был выступить в роли его адвоката. Теперь ваша и моя задача будет сложнее. Предлагаю вам выбрать самую интригующую историческую тайну из числа неразгаданных. А я предложу вариант отгадки. Поглядим, получится ли у меня разработать правдоподобную версию и удовлетворит ли она вас.
Вы, конечно, помните исторический анекдот о долгожительнице пушкинской эпохи Наталье Кирилловне Загряжской, которая говаривала: «Не хочу умереть скоропостижно. Придешь на небо угорелая и впопыхах, а мне нужно сделать Господу Богу три вопроса: кто был Лжедмитрий, кто Железная маска и кто шевалье д'Еон — мужчина или женщина?»
Вот она, чудесная старушка
Отлично понимаю старую даму. Ужасно обидно думать, что помрешь, так и не узнав, кто «заказал» Джона Кеннеди, существовала ли Атлантида, как все-таки Гитлеру удалось обдурить Сталина 22 июня, кому Диккенс поручил убить Эдвина Друда, откуда взялись геоглифы Наски. Да мало ли на свете вопросов, которые остались без ответа…
Хорошо было Загряжской, которая твердо верила в Бога и притом не сомневалась, что у нее хватит духу «сделать вопросы» Всевышнему. Но и у беллетриста есть свои возможности. Некоторые тайны, занимавшие меня с детства, я уже пробовал объяснить в романах: происхождение Лжедмитрия («Детская книга»), загадку Плевненской осады («Турецкий гамбит»), ступор Наполеона во время Бородинского сражения («Квест»), мистическую слепоту Сталина («Шпионский роман»), скоропостижную кончину Скобелева («Смерть Ахиллеса») и так далее. Кто читал, знает, что иногда мои версии фантастичны — это потому что никак иначе объяснить случившееся у меня не получилось. Очень возможно, что и на сей раз мне придется пойти по тому же пути — предупреждаю заранее. Будет зависеть от сложности загадки.
Итак, сделайте мне вопросы. Хоть я и не Господь Бог, но попытаюсь удовлетворить ваше любопытство.
Работаем так.
Вы предлагаете исторические сюжеты в комментах к этому посту. Кто поддерживает названную тему — плюсуйте. Самые популярные «загадки» я выставлю на голосование с кратким комментарием к каждой.
Выберем наиболее востребованную. Ну а потом, после некоторого тайм-аута, я расскажу вам, как просто (или непросто) открывается этот ларчик.
Ну-с, мсье-дам, заказывайте. Самому интересно, что из этого получится.
Таинственные тайны21.08.2012
Из всего обилия загадок, обрушенных на меня комментаторами, модератор отобрал шесть лидирующих. То есть вообще-то сюжетов, которые вызвали особенный интерес, оказалось семь, но одного — про взрывы 1999 года — я касаться не буду. Дело слишком кровоточащее, для игр ума совершенно не годящееся. Подобные преступления срока давности не имеют. Уверен, что рано или поздно будет проведено полноценное и гласное расследование. Тогда мы наконец узнаем подоплеку тех массовых убийств.
Поэтому выбирать вы будете из шести вариантов. Тут не все тайны трагические, а если это и трагедии, то давние. Надеюсь, ничьи чувства задеты не будут.
Откуда мы — в смысле, человечество — все же взялись?
Эволюционировали, или революционировали, или сотворены Высшим Разумом, или высадились из космоса? Можете продолжить перечень существующих версий сами. Хотите узнать еще и мою? Вам стоит только проголосовать.
Вопрос, полагаю, понятен? Кто там в Таганроге 19 ноября 1825 года помер — царь или не царь? Или никто не помер?
На эту тему писали многие, включая Льва Толстого. Неужто и мне выпадет жребий брести тою же тропой? (В смысле не тропою государя императора, а тропою автора повести «Посмертные записки старца Федора Кузьмича». Жутковато как-то.)
Вот уж не думал, что эта старинная коллизия до сих пор так волнует умы.
Телеграфно — для тех, кто не в курсе: бегущая по волнам бригантина; на борту ни души; куда подевались люди — непонятно. Если бы не строгая задокументированность событий, это была бы просто очередная легенда о «Летучем голландце». Но здесь чуть ли даже не судовой журнал с последней записью от 4 ноября 1872 года сохранился.
Спаслась или не спаслась? Аферистка или несчастная жертва? (Я-то уверен, что никакая это была не Анастасия, но, если придется художественно погрузиться в тему, могу и передумать — ничего не гарантирую).
Ох, не хотел я об этом писать. В романе «Весь мир театр», действие которого происходит в те самые дни, я ловко увел Фандорина от расследования резонансного преступления в частную жизнь. Ну их всех, подумали мы тогда с Эрастом Петровичем: юдофобы, юдофилы, великодержавники, провокаторы в погонах и без оных. Получится не роман, а политический памфлет.