Лунардо. Да, синьора, я позвал кое-кого, и они придут к нам, вот мы и повеселимся, приятно время проведем.
Маргарита. Кого же вы пригласили?
Лунардо. Компанию порядочных людей; среди них двое женатые, придут с женами, — вот и будет у нас веселье.
Лучетта (в сторону). Какой он добрый и милый! (Радостно.) Дорогой батюшка, а кто придет?
Лунардо. Какая вы любопытная!
Маргарита. Ну, и впрямь, старичок мой дорогой, неужели вы не хотите, чтобы мы знали, кто придет?
Лунардо. Не хочу? С чего это вы взяли? Почему не сказать? Придут синьор Канчано Тартуффола, синьор Маурицио далле Стропе и синьор Симон Марорле.
Маргарита. Вот это так! Что называется, "бог троицу любит!" Сумел выбрать из букета.
Лунардо. Это еще что значит? Чем они плохи? Люди настоящие!
Маргарита. Уж подлинно! Такие же три нелюдима, как вы сами.
Лунардо. Э синьора, в наше время, скажем по справедливости, если у человека есть разум в голове, тут-то его и ославят нелюдимом. А известно ли вам, почему? Потому, что вы, бабы, слишком распустились! Вам уж мало того, что благопристойно, вам подавай букеты, конфеты, моды, шутовства, дурачества. Для вас дома сидеть — все одно что в тюрьме. Если ваши наряды не стоят тьму денег, они уже и не годятся. Если нет гостей, на вас нападает меланхолия и вы уже перестаете о чем-либо думать. Ни капли здравого смысла! Слушаетесь глупых советов и ничего знать не желаете о разоренных семьях и домах. Кто вам угождает и пляшет по вашей дудке, тот становится посмешищем, а кто хочет в своем доме жить благопристойно, степенно, кто бережет свое доброе имя, тот попадает в неучи, в деревенщины, в тираны. Разве не так? Разве вы можете оспаривать, что это чистая правда?
Маргарита. Я не стану с вами спорить: как вам угодно, так пусть и будет. Значит, у нас сегодня к обеду синьора Феличе и синьора Марина?
Лунардо. Да. Вот таких гостей и я рад принять. Каждая со своим мужем, никакой распущенности, скажем по справедливости… (Лучетте.) Вы что уши развесили? Не с вами говорят.
Лучетта. А разве вы говорите такие вещи, что мне нельзя слушать?
Лунардо (тихо Маргарите). Не дождусь, когда уже сбуду ее с рук.
Маргарита (тихо Лунардо). А как идут переговоры?
Лунардо (тихо Маргарите). Потом расскажу. (Лучетте.) Ступайте отсюда вон.
Лучетта. Да что же я делаю?
Лунардо. Убирайтесь отсюда сейчас же!
Лучетта. Господи! Словно его ядом вымазали.
Лунардо. Вон, если не хотите, чтобы я вас по щекам отхлестал!
Лучетта. Слышите, синьора маменька?
Маргарита (с жаром). Раз он вам приказывает, надо слушаться. Ступайте!
Лучетта (в сторону). О, если бы была жива моя добрая мать!.. Терпение! Пусть за меня хоть мусорщик посватается — выйду!
(Уходит.)
Явление третье
Лунардо, Маргарита.
Маргарита. Милый синьор Лунардо, я при ней спорить не хотела, но, по правде говоря, вы слишком уж грубы с этой девочкой.
Лунардо. Скажите! Ничего вы не понимаете! Я ее люблю, но держу в страхе.
Маргарита. У нее ведь нет никаких радостей.
Лунардо. Девушки должны дома сидеть, а не шляться по гостям.
Маргарита. Но хоть бы раз в театр ее свести.
Лунардо. Нет, синьора. Я хочу иметь право сказать, когда буду ее выдавать замуж: "Вот, синьор, берите ее, скажем по справедливости, она ни разу в жизни не надела маски на физиономию и ни разу в жизни не была в театре".
Маргарита. Ну, а как идут дела со сватовством?
Лунардо. Вы ничего девчонке не говорили?
Маргарита. Я? Ничего.
Лунардо. Смотрите у меня!
Маргарита. Говорю вам, ровно ничего.
Лунардо. Думается, видите ли, думается, что я ее уже просватал.
Маргарита. За кого же, можно узнать?
Лунардо. Тсс… тише, чтобы даже стены не подслушали. (Осматриваясь.) За сына синьора Маурицио.
Маргарита. За синьора Филипетто?
Лунардо. Да тише вы!.. Молчите!
Маргарита. «Тише», «тише»! Черт возьми, это контрабанда, что ли?
Лунардо. Не желаю, чтобы кто-нибудь узнал про мои намерения.
Маргарита. А когда же свадьба? Скоро?
Лунардо. Скоро.
Маргарита. А у нее спросили?
Лунардо. И не подумал. Я обещал отцу.
Маргарита (с удивлением). Так вот и обещали?
Лунардо. Да, синьора. Что вас удивляет?
Маргарита. Так-таки ничего не сказав ей?
Лунардо. Я над ней голова!
Маргарита. А какое приданое дадите?
Лунардо. Какое захочу, такое и дам.
Маргарита. А я что такое — так просто, статуя? Мне, вообразить себе только, даже мне ничего не говорится!
Лунардо. "Вообразить себе только, вообразить себе только"! А что я сейчас делаю? Говорю вам или нет?
Маргарита. Ну, хорошо. А когда же девочка узнает?
Лунардо. Когда обвенчается, тогда и узнает.
Маргарита. И они даже не познакомятся до свадьбы?
Лунардо. Нет, синьора.
Маргарита. А вы уверены, что он ей понравится?
Лунардо. При чем тут она? Моя воля!
Маргарита. Что ж, ладно. Дочь ваша, я не стану вмешиваться, делайте, что хотите.
Лунардо. Не желаю я, чтобы кто-нибудь мог похвастаться, что видел мою дочь. А кто ее увидит, тот на ней должен жениться.
Маргарита. А если она ему не придется по душе?
Лунардо. Отец его дал мне слово.
Маргарита. О, какая замечательная свадьба!
Лунардо. А вам чего бы хотелось? Чтобы они сначала любовь покрутили?
Маргарита. Стучат, стучат. Пойду посмотрю, кто там.
Лунардо. На это есть служанка.
Маргарита. Она постели убирает, я пойду.
Лунардо. Нет, синьора, я не желаю, чтобы вы ходили на балкон.
Маргарита. Смотрите, пожалуйста, какие выдумки!
Лунардо. Не желаю, и кончено! Сам пойду. Моя воля, скажем по справедливости, здесь моя воля!
(Уходит.)
Явление четвертое
Маргарита, потом Лунардо.
Маргарита. Ох, что за человек мой муж! Другого такого во всей подлунной не найти. И как он мне надоел со своим вечным "скажем по справедливости"! Я этого, вообразить себе только, прямо выносить больше не могу.
Лунардо (входит). Знаете, кто пришел?
Маргарита. Кто?
Лунардо. Отец жениха.
Маргарита. Синьор Маурицио?
Лунардо. Тсс… тише вы! Он самый.
Маргарита. Что же, он пришел кончать дело?
Лунардо. Ступайте-ка к себе.
Маргарита. Вы меня высылаете?
Лунарло. Да, синьора, отправляйтесь.
Маргарита. Вам не угодно, чтобы я слышала ваш разговор?
Лунардо. Не угодно, синьора.
Маргарита. Скажите, пожалуйста! Что же я такое?
Лунардо. Здесь я голова. Моя воля!
Маргарита. А я уж вам и не жена?
Лунардо. Извольте убираться, говорят вам.
Маргарита. Вот медведь!
Лунардо. Проваливайте подобру-поздорову.
Маргарита (в сторону, уходя). Экий дикарь!
Лунардо (раздраженно). Будет конец или нет?
Маргарита (в сторону). Вот животное!
(Уходит.)
Явление пятое
Лунардо, потом Маурицио.
Лунардо. Ушла! Добром с этим бабьем ничего не поделаешь, надо на них покрикивать. Ведь я ее люблю, положительно люблю, но у себя в доме я — голова, и другой воли быть не может.
Маурицио. Мое почтение, синьор Лунардо.
Лунардо. Милости прошу, синьор Маурицио, милости прошу.
Маурицио. Ну, с сыном я говорил.
Лунардо. Сказали ему, что хотите женить его?
Маурицио. Сказал.
Лунардо. А он что?
Маурицио. Говорит, что жениться готов, но хотел бы взглянуть на невесту.
Лунардо (сердито). Нет, нет. Это в наши условия не входило.
Маурицио. Ладно, ладно, не гневайтесь. Мальчишка сделает все, что я прикажу.
Лунардо. Приданое, с вашего разрешения, готово, скажем по справедливости. Я обещал вам шесть тысяч дукатов — шесть тысяч вы и получите. Хотите — цехинами и серебряными дукатами, пополам, хотите — чеком на банк, как угодно.
Маурицио. Денег мне не надо, дадите свидетельствами казначейства или поместите в банк на самых выгодных условиях.
Лунардо. Отлично! Все сделаем, как вам угодно.
Маурицио. Да на тряпки денег не тратьте, этого я не хочу.
Лунардо. Отдам ее вам, в чем есть.
Маурицио. Какие-нибудь шелковые платья у нее есть?
Лунардо. Да, есть всякий хлам.
Маурицио. У себя в доме, пока я жив, никаких шелков я не желаю; придется ей ходить в шерстяном платье, и чтобы никаких там кринолинов, чепчиков, сережек, буклей, папильоток на лбу…
Лунардо. Браво, браво! Вот это по-моему. А какие вы ей дадите драгоценности?
Маурицио. Я ей даю хорошие золотые браслеты, а к празднику подарю ей украшения, которые остались от покойной жены, и пару жемчужных серег.
Лунардо. Очень хорошо. Только смотрите не делайте глупостей, не отдавайте их переделывать по моде.
Маурицио. Что я, с ума сошел? Какая еще мода? На драгоценные вещи всегда мода. Что ценнее — бриллианты или оправа?
Лунардо. Однако в наши дни, скажем по справедливости, на оправу тратят кучу денег.
Маурицио. Вот именно. А если каждые десять лет переделывать оправу, то в течение ста лет каждая вещь обойдется вдвое дороже.