[68] И опять истребители ПВО оказались бессильны.
Вскоре после начала боевых действий на Восточном фронте высотные Ju-86P из 4-й эскадрильи вернулись обратно в Германию, на аэродром Рангсдорф, в 20 км южнее Берлина, но остальные самолеты Aufkl.Gr.Ob.d.L. по-прежнему фотографировали стратегически важные железные дороги, военно-морские базы и другие объекты, находившиеся пока в глубоком советском тылу. В первые месяцы на Восточном фронте все складывалось для группы Ровеля благополучно, но в августе она понесла первую потерю.
Утром 11 августа на разведку железной дороги Москва — Ленинград отправился Do-215 лейтенанта Родера (R. Roder) из 1-й эскадрильи. Самолет шел на высоте 8000 м, но на подходе к цели все же был обнаружен постами ВНОС. В 09.30 по московскому времени с аэродрома Мигалово, расположенного около Калинина (ныне Тверь), для его перехвата были подняты два МиГ-3. Их пилотировали заместитель командира эскадрильи 27-го ИАП ПВО лейтенант А. Н. Катрич и лейтенант М. И. Медведев. Вскоре у последнего перегрелся двигатель, и он был вынужден вернуться на аэродром. Тогда Катрич в одиночку проследовал в район, где предположительно мог находиться противник.
Вскоре советский пилот увидел инверсионный след, тянувшийся с запада на восток. Следуя вдоль него, лейтенант сначала увидел впереди черную точку, которая затем постепенно стала увеличиваться. Это был двухмоторный самолет с разнесенным хвостом. «Видимо, „Дорнье“, — подумал летчик. Не дойдя до станции Бологое, разведчик развернулся и пошел на юго-восток вдоль железной дороги Москва — Ленинград.
Поднявшись на высоту 8000 м, Катрич стал заходить, как он утверждал, со стороны солнца. Сам он впоследствии вспоминал: «Они меня не видят, а я наблюдаю и делаю вывод: снимают, гады, на фотокамеру железную дорогу Москва — Ленинград. А по ней — эшелон за эшелоном, а при той ясной погоде — и эшелоны, и все узловые станции как на ладони. Не встреть я этого „фотографа“ — придет следом косяк бомберов, разбомбят!» Однако надо заметить, что, если «Дорнье» летел вдоль железной дороги на юго-восток, а время было утреннее, то солнце должно было находиться у него спереди слева, и при этом оно уж никак не могло светить в спину Катричу, находившемуся позади разведчика.[69]
Так или иначе, но вскоре МиГ-3 настиг Do-215,[70] после чего летчик открыл огонь с расстояния около 100 м. Очередь прошила весь самолет от хвоста к левому мотору. Бортстрелок «Дорнье» тотчас открыл ответный огонь, но его стрельба не причинила вреда истребителю. Второй очередью Катрич поджег один из двигателей, а следующей очередью намеревался ударить по кабине, но, как это обычно случалось в советской авиации, оружие в решающий момент заклинило.
Между тем разведчик, несмотря на полученные повреждения, продолжал лететь. Тогда Катрич принял решение таранить его. Быстро сближаясь с «Дорнье», он подошел к нему под небольшим углом с левого борта и концами лопастей винта своего «МиГа» повредил стабилизатор и киль. После этого он мгновенно убрал газ и отвернул в сторону, чтобы не задеть плоскость разведчика. По словам Катрича, Do-215 качнулся, потом свалился на крыло и пошел вниз. На высоте 600 м вражескому пилоту удалось выровнять самолет, и, показалось, что он сможет уйти. Но вскоре «Дорнье» потерял управление и врезался в землю возле поселка Старица, в 45 км северо-восточнее Ржева.[71] Весь его экипаж во главе с лейтенантом Родером погиб, в то время как лейтенант Катрич благополучно приземлился на своем аэродроме. Единственными повреждениями его истребителя оказались погнутые концы двух лопастей винта.
Немецкие войска стремительно продвигались в глубь территории Советского Союза. 8 сентября части группы армий «Север» вышли к Ленинграду, 17 сентября пал Киев, 30 сентября три танковых армии, быстро прорвав русскую оборону, устремились к Москве. В этих условиях дальние разведчики Люфтваффе все глубже проникали в воздушное пространство страны. Если летом крайней восточной точкой их полетов являлась советская столица и ее окрестности, то теперь в поле зрения их фотокамер попали обширные районы к востоку от нее. Противовоздушная оборона там еще находилась в зачаточном состоянии, поэтому экипажи могли летать, не опасаясь никакого противодействия.
7 октября начальник пункта ПВО «г. Горький», расположенного в 400 км к востоку от Москвы на слиянии рек Ока и Волга, командир 196-го зенитно-артиллерийского полка майор П. А. Долгополов писал в своем приказе: «Противник направляет удар своих ВВС в направлении промышленных объектов, расположенных в глубине страны. Разведывательная авиация противника с 1по 5 октября усилила свою деятельность в районах ПВО Иваново, Владимир». Причем на Иваново немецкий самолет-разведчик даже сбросил бомбу, которая стала первой и единственной завею войну бомбой, упавшей на этот город.
Между тем группы дальней разведки Люфтваффе, в том числе Aufkl.Gr.Ob.d.L., получили приказ провести глубокую разведку и аэрофотосъемку территории вплоть до Урала. Самолеты-призраки с крестами на крыльях впервые увидели жители Казани, Кирова и Ульяновска. Они появлялись даже над Ижевском и Пермью. 9 октября немецкий разведчик, видимо, впервые прошел над Горьким. В 13.00 по местному времени в городе завыли еще непривычные гудки воздушной тревоги, которые на сей раз оказались неложными. Высоко в небе можно было увидеть чинно паривший Ju-88.
Впоследствии фотоснимки города, сделанные самолетами-разведчиками, были использованы при подготовке воздушных ударов по нему. В течение 4–6 ноября бомбардировщики из III./KG26 «Лёвен», I./KG28 и KGr.100 «Викинг» успешно поразили Горьковский автозавод, минометный завод «Двигатель революции», радиотелефонный завод им. Ленина и другие объекты.
К концу 1941 г. из-за большого износа материальной части и понесенных потерь число самолетов во всех разведывательных подразделениях, включая группу Ровеля, сократилось до минимума. Так, на 10 января 1942 г. в составе ее 1-й эскадрильи оставалось всего четыре исправных машины. В связи с этим интенсивность полетов значительно снизилась.
Фактически 1941 г. стал звездным часом как для всей Aufkl.Gr.Ob.d.L., так и для ее командира. Никогда ни до, ни после она не играла столь значительной роли в мировой истории, находясь на самом гребне волны блицкрига.
6 декабря 1941 г. войска Красной Армии под Москвой перешли в контрнаступление. В ходе четырехмесячных боев им удалось потеснить части Вермахта, понеся при этом огромные потери. Но затем к началу апреля 1942 г. линия фронта в основном стабилизировалась. Руководству нацистской Германии пришлось смириться с фактом, что война с Россией приняла затяжной характер.
Взоры Главного командования Вермахта и соответственно группы Ровеля обратились к Поволжью. Этот регион представлял особый интерес для авиаразведки. В крупных поволжских промышленных центрах — Ярославле, Горьком (ныне Нижний Новгород), Саратове и Сталинграде (ныне Волгоград) — было сосредоточено множество военных заводов и фабрик, имевших огромное значение для обороноспособности Советского Союза.
27 марта в район Сталинграда вылетел Ju-88D-1 WNr.1403 из 2-й эскадрильи Aufkl.Gr.Ob.dX. При этом его экипаж, помимо разведывательных задач, имел приказ по возможности незаметно подобраться к Сталинградской ГРЭС и сбросить на нее бомбы. Погода в тот день была плохая, однако посты ВНОС по шуму моторов все же засекли пролет неопознанного самолета. Сообщение об этом пришло на аэродром 788-го НАЛ ПВО в Бекетовке, и вскоре в воздух взлетели несколько истребителей, в том числе и Як-1 командира эскадрильи старшего лейтенанта Николая Смирнова.
Советский пилот обнаружил «Юнкере», когда тот уже сбрасывал бомбы на электростанцию. К несчастью для немцев, внезапная атака советского истребителя застала их как раз в тот момент, когда они снова набирали высоту после выхода из пике. Получив три длинных очереди, разведчик задымил и начал снижаться. Николай пронесся над ним и вскоре потерял из виду из-за низкой облачности. После того как Як-1 Смирнова приземлился на аэродроме, командир 102-й НАД полковник И. И. Красноюрченко сразу же организовал поиск сбитого самолета, выслав два биплана У-2.
Вскоре в степи на краю большого оврага был обнаружен совершивший вынужденную посадку Ju-8 8. Экипаж попытался скрыться в западном направлении, но укрыться в голой степи в 400 км от линии фронта было нереально, и через некоторое время всех четырех летчиков из группы Ровеля уже допрашивали в штабе 102-й дивизии. Затем председатель Сталинградского городского комитета обороны А. Чуянов, присутствовавший на том допросе, вспоминал: «Самоуверенные наглецы. Они не сомневаются, что победа Гитлера уже обеспечена, что еще один удар и Советского государства не будет, что сделали вынужденную посадку и попали в плен случайно…»
Вероятно, это был первый экипаж Aufkl.Gr.Ob.d.L., попавший в ходе войны в плен к русским. Уже на следующий день сбитый «Юнкере» с бортовым кодом «Т5+НМ» был доставлен в город и установлен на Центральной площади перед Домом Коммуны для всеобщего обозрения. Сталинградцы, еще не видевшие подобных трофеев, целыми толпами потянулись на «выставку». Впоследствии моду экспонировать сбитые самолеты подхватят и другие города Поволжья.
Впрочем, борьба между дальними разведчиками из группы Ровеля и русскими истребителями ПВО еще только разгоралась. Обладая отличной маневренностью и хорошей скоростью, Ju-88D представлял собой очень сложную цель для перехвата. Стрельба же из зениток по одиночному «Юнкерсу» была вообще бесполезна.
На вооружении истребительных авиаполков, защищавших промышленные объекты Поволжья, в это время состояли самые разные самолеты: И-16, ЛаГГ-3, И-153 «Чайка», Як-1, а также высотные перехватчики МиГ-3. В 147-й ИАД ПВО на вооружении имелись поступившие в рамках ленд-лиза английские «Харрикейны» Mk.I. При этом многие маши