– Ну что ж, – ответил Фусони, вытирая губы салфеткой. – Работа, собственно, для вас знакомая. Организовать четкую систему доставки и сбыта товара.
– Здесь и без меня хорошо знакомы с наркотиками. Могу назвать и тех, кто конкретно этим занимается. Лезть в чужое дело – стоит ли?
– Стоит. Я прекрасно знаю, кого вы имеете в виду. Шаловливые ребята и без размаха. Компанию не волнует чей-то мелкий бизнес. Нам нужна целенаправленная работа. Хочу сразу оговориться, предупреждая ваши возможные вопросы. Различные варианты использования тех парней, о которых вы упомянули, прорабатывались. Но… здесь как раз против них эти «но». Во-первых, нас не могут удовлетворить масштабы их дела, а расширять его с нашей помощью – дать знать о себе и криминальной и политической полиции. Во-вторых, мы не очень хорошо знакомы с их деловыми качествами, а в данном случае необходимы исполнители, в которых можно быть уверенными до конца. Утечка информации полностью исключена! И, наконец, положение в стране складывается таким образом, что сейчас просто необходимы весьма крупные поставки и разветвленная, хорошо отлаженная и законспирированная система сбыта. О конкурентах не беспокойтесь, их придавят при первой же попытке поднять голову.
– Насколько я понял, мне придется заняться политикой?
– В известном смысле – да! Вы её будете «делать», правда, весьма опосредованно.
– Но…
– Милый Гонзалес! Надеюсь, вы понимаете, здесь никаких «но» быть не может. Поскольку я в настоящий момент не спрашиваю вашего мнения по данному вопросу, а объясняю поставленную перед вами мистером Дилланом задачу, – в голосе Фусони появились твердые нотки. – Итак: крупные поставки, надежные люди, широкое распространение!
Спорить Пикколо не стал. После ряда провалов его бывших партнеров, он полностью в руках компании. А жизнь, хотя и утратила, какую-то остроту, но еще не стала настолько невыносимой, чтобы ограничивать её стенами тюремного двора.
– У меня здесь нет таких людей, – скучно сказал он.
– За это не волнуйтесь, – успокоил его Фусони. – В последнее время на местной почве выросла одна мусульманская почти политическая организация – «Мединет эль Хайра», руководитель Абиц бен Ами. Вот, взгляните.
Фусони протянул цветную карточку, сделанную «Поляроидом». Пикколо внимательно всмотрелся в будущего партнера. Ничего особенного. Узкое смуглое лицо, черные короткие волосы, глубоко посаженные карие глаза. Ничего особенного.
– Они возьмут на себя всю черновую работу: доставку внутри страны, сбыт, охрану, ну и, естественно, все остальное, что вы скажете. Как товар будет доставляться в страну – ваши проблемы. Постарайтесь, чтобы о нашем деле знало как можно меньше людей, даже если вы в них уверены.
– Почему вы задействовали этих «политиков»? Что, других исполнителей здесь нельзя найти?
– Экая у вас нелюбовь к политике, – усмехнулся Фусони. – У ребят бен Ами есть самое важное качество, которое нравится нам. Они крайне редко попадают в руки полиции живыми. И еще реже арестованный доживает до суда. Восток – свои традиции. Мы это учитываем. И еще не забывайте, что эти «политики» много ближе к студентам и другим слоям молодежи, чем всякие там, – Фусони явно замялся, подбирая слово. Он вовремя вспомнил, кто перед ним, – темные личности.
– Хорошо. Попробуем работать с вашими протеже. Ну, а кто нам будет мешать?
– Об организациях говорить не буду. Те же, что и в других странах. Скажу о людях. Есть несколько человек в правительстве, которые нас, мягко говоря, недолюбливают. Но это высокий уровень и вам не стоит забивать себе голову. Мы сами займемся их нейтрализацией. А вот об этом молодом человеке вам нужно помнить.
– Фусони достал еще одну карточку. – Отэн Моххади. Новоявленный лидер местной молодежи. На мой взгляд, по убеждениям он левый социалист с явными национально-мусульманскими заскоками. Но дело не в этом. Главное – он каким-то путем умудрился получить некоторые материалы о деятельности одного из ваших предшественников. Проклятые мальчишки, играющие в политику, лучше всяких платных агентов доносят ему о том, что, как и где происходит. Сейчас пытается выплеснуть всю собранную грязь нам в физиономию. Пусть себе пыжится. Но в будущем, если с ним ничего не случиться, он может очень здорово помешать.
– Я вижу, вы полагаете, с ним может что-нибудь случиться? – не без иронии поинтересовался Пикколо, сделав ударение на слове «может».
– Все они здесь под Аллахом ходят, – в таком же тоне ответил Фусони, наливая вина себе и собеседнику. – А ихний бог такой непостоянный в своих симпатиях. Давайте выпьем за его непостоянство… – поставив пустой бокал, он серьезно продолжил. – А это уже профессиональный соперник – инспектор Ахмед Жако, неподкупный полицейский страж.
– Француз? – Пикколо рассматривал фотографию Жако.
Отец – француз. Мать – алжирская берберка. Его родитель приехал в Оран на заработки и почти сразу женился. Когда началась война в Алжире, его призвали. Он дезертировал и перешел на сторону ФНО.[11] – Там и погиб. Когда мамашу застрелили парашютисты, Жако попал в оазис Хемиссет,[12] где устроили приют для алжирских сирот. Оттуда его забрала семья Моххади. Да-да, именно того самого, о котором я только что рассказал. Со старшим братом этого молодежного лидера Жако очень дружил. А тот был ну просто ярко красным. Но вовремя получил пулю в лоб.
– Так эта ищейка тоже играет в политику? Хорошенькое дельце!
– Нет. Он делает свое дело и упорно не хочет брать ни денег, ни подарков, которые ему время от времени предлагают. Нас сейчас начинает беспокоить столь неожиданная смычка молодежного лидера и полицейского. Думаю, на это надо обратить особое внимание при подготовке работы. В самое ближайшее время я и мистер Диллан ждем от вас предложений. Не забудьте – все должно иметь конкретные сроки. Вам, конечно, виднее, – Фусони обрезал кончик толстой сигары и раскурил ее от свечи на столе, – но на всякий случай приготовьте ряд вариантов: воздушный, морской, автомобильный и даже караванный – через пустыню. Выберем самый надежный и эффективный. А может быть и несколько сразу. Мы надеемся на вас… О, уже поздний час, хватит о делах, пора и отдохнуть. Выпьем кофе, и я подвезу вас поближе к гостинице.
– Я не хочу туда возвращаться… – спокойно заявил Пикколо.
– Хорошо, можем посидеть еще, если вам здесь нравится, – благодушно согласился Фусони.
– Вы не так поняли… – Джалал тоже взял сигару, обрезал кончик и подвинул ближе к себе стилизованный под старину медный подсвечник с горящей свечой. – Я вообще не хочу туда возвращаться.
Фусони разогнал ладонью ароматный дым около своего лица, мешавший ему видеть Пикколо.
– Что случилось?
– Пока ничего, – успокоил его Пикколо, прикуривая, – но может.
– Говорите яснее!
– Днем, по телефону, вы спросили, как я добрался.
– Да, вы обещали сказать об этом при встрече. Произошла какая-нибудь накладка?
– Трудно сказать… По дороге из аэропорта за такси, на котором я ехал, увязался какой-то фольксваген. Поначалу я счел это не стоящим внимания. Но днем, когда приехал к месту нашей встречи, я снова увидел ту же машину на стоянке. Ошибка исключена. Я запомнил номер.
– Черт знает что! – Фусони бросил недокуренную сигару в большую хрустальную пепельницу, – парни, которые сопровождали вас из аэропорта, ничего не говорили о «хвосте». Черкните-ка мне номер машины, я разберусь. Все будет в порядке, не беспокойтесь. А в гостиницу действительно не стоит возвращаться. У меня есть тут одно прелестное местечко. Тихо, без лишних глаз, со всеми удобствами…
– Случайно не у бен Ами? Или в местной тюрьме? – пошутил Пикколо. Он устал за сегодня, и ему очень хотелось скорее остаться одному. Нет, Фусони не раздражал его, он даже почувствовал, что между ними могут быть весьма неплохие отношения.
Но хотелось остаться одному.
– Нет, что вы… – собеседник не принял шутки. – Старичок Горацио. Фусони еще не совсем сошел с ума. Просто я давно здесь, и в стране, и в городе. И кое-чем оброс. Сейчас вызову парочку парней, пусть проверят вокруг ресторана и по дороге. Тогда и поедем. Еще бокал вина? Или кофе?
– Спасибо, не хочется… Хорошие сигары. Голландские? Очень неплохие… Да, сеньор Горацио, вы позволите вас так называть? Спасибо, попросите ваших парней, чтобы к нашему приезду в это тихое местечко, все мои вещи были бы уже там. Я, знаете ли, привык к некоторым из них. И желательно, чтобы в гостинице… Понял, благодарю вас… Тогда, пожалуй, выпьем еще по бокалу?!
– О, господин Моххади! Главный редактор Барек снял очки в тонкой золотой оправе и положил их перед собой на стол, делая удивленные глаза, словно секретарша не сообщила, что к нему сейчас войдет руководитель молодежной организации. – Рад, очень рад вас видеть. Айше, приготовьте нам две чашечки кофе, покрепче, пожалуйста, – это уже по селектору в приемную. – Думаю, божественный аромат мокко поможет нашему разговору.
За окном сгущались по-зимнему ранние сумерки. На темных влажных листьях пальм играли отсветы неоновых реклам.
– Мы с вами договаривались сегодня увидеться, господин Барек, – произнес Моххади.
– Да вы садитесь, садитесь, – любезно предложил редактор. Сам он сдвинул на край стола рукописи, отдельной стопкой сложил еще не прочитанные гранки и рядом – вычитанные. Потом откинулся на высокую спинку мягкой красной кожи кресла, всем своим видом показывая, что он весь во внимании.
– Вы собирались к сегодняшнему дню дать ответ по моей статье, – вновь начал Моххади.
– Да-да, я помню, помню, – заулыбался Барек. Со скрещенными на полненьком животе руками, мягкой приветливой улыбкой, он был похож на круглого доброго семейного божка. Хотя по опыту, Моххади уже знал, что улыбка и доброжелательность издателя могут означать все что угодно, начиная от немедленной публикации до категорического отказа. Конечно, редакторов понять можно – авторы бывают разные. Ответишь кому-нибудь резко – потом хлопот не оберешься. Но с другой стороны – каково самим авторам вот так дожидаться приговора.