«Мы называемся “обыкновенные”, а живём в России, это такая страна, – начинает мама. – Наши родственники рассеяны по всему свету. Особенно ежи любят леса, но только светлые, такие, где много густой травы и никаких болот! Селятся на опушках, в человеческих садах, рядом с фермой (там коровы и молоко!). Если это не лес, а город – в парках».
Белобрюхий ёж живет в Африке, но там, где растут леса и есть влага. Китайский ёж живет в степи и ходит охотиться днём, а не ночью, как мы.
«Спи, – говорит мама, – а я пока выйду поужинать. Спать ты будешь недолго, три-четыре часа, сейчас ведь тепло. Вот ударит мороз, заснёшь на четыре месяца и проспишь целую зиму, всё время, пока на земле лежит снег».
Кажется, мама говорит что-то ещё, но я уже не слышу.
Мама говорит, у края леса живут люди. Они ходят на двух лапах, а на голове у них растут волосы, тонкие ниточки. У нас тоже есть шерсть на мордочке и животе, а сверху иглы. Наши иголки – тоже волосы, только особенные, гораздо лучше обычных! Они могут защитить – от врага и от опасностей. Внутри наши иглы пустые, но с перегородками, поэтому они очень крепкие! Если свернуться в клубок, даже падать с высоты не очень страшно: убережёт жёсткий игольчатый шар.
Иголки помогают нам переносить полезные для жизни вещи. Что надо, то и наколол. Только не красные круглые яблоки и грибы, как на картинках, – нет! Мы накалываем на иголки мох и траву, когда строим норку, а в осенних яблоках мы иногда катаемся спиной! Их сок выгоняет клещей. Мама говорит, надо почаще умываться и чистить иглы, чтобы в них не забирались непрошеные гости. Я пока не умею, меня вылизывает мама.
Сегодня у меня появился первый зуб! Сначала было больно во рту, я сосал маму, чтобы не плакать, а потом мама как запищит! Это я её укусил! Новым зубом. Мне три недели, и мама говорит, для зубов самое время. И что скоро у меня вырастет ещё 35. Сверху острые, чтобы откусывать, внизу потолще – жевать. Но пока я ем мамино молоко, нечего кусаться, надо поаккуратнее. Я постараюсь.
Хвостик у меня тоже подрос, ещё недавно был совсем незаметный. А теперь уже маленький понятный крючок. Но я его прячу под иголками, нечего смотреть на мой хвост, мне он самому нравится!
Когти у меня пока не очень твёрдые, но они ещё отвердеют, на каждом пальчике по когтю, пальцев, как и у людей, пять. Мы с братьями сегодня учились топать. Нормальный ёж должен уметь топать. Пока получалось не очень.
Вот это да! Наступил вечер, и мама первый раз в жизни вывела нас на прогулку. В норке было темно, в лесу оказалось намного светлее! Я даже зажмурился. Сияние, белое, чистое – мама сказала: «Дети, это луна!»
Вокруг дрожали новые запахи. Пахло новенькими зелёными листьями, травой в росе, близким ручьём, далёким дымом и ещё чем-то таким ароматным, душистым – мама сказала, это ландыши цветут, я уткнулся в ландыш, начал его лизать, слюна сразу же стала сладкой. Ежи так знакомятся с новым, но я тогда этого не знал.
С запахами мешались звуки, кто-то заливался и щёлкал, а кто-то всё время повторял «ку-ку». Мама объяснила: это птицы. Сквозь их пение пробивался ровный неясный шум, он назывался «шоссе». Внезапно раздался свист, резкий, жуткий! Я испугался, прижался к маме, послышался грохот. Бух-бух, бух-бух. Это называлось «поезд». Но его сейчас не нужно бояться, он далеко-далеко, просто у нас очень тонкий слух.
И вдруг мама крикнула: «Дети, бежим!» И побежала. Мы за ней! Листья так и шуршали под лапами, высокая трава расступалась, жучки шарахались прочь. Один листок – жёлто-белый – вспорхнул и полетел вверх. Разве листья умеют летать? Но некогда было смотреть.
Мама бежала так быстро, мы никак не могли догнать. Тут мама остановилась возле ручья: она дышала ровно, спокойно.
«Наш бег – наша защита от врагов, – сказала мама, – за секунду мы пробегаем три метра – это как во-он до той осинки. Поэтому если враг будет рядом, лучше не скатываться в клубок, лучше бежать! Трудно догнать бегущего ежа. Но если опасность слишком близко, можно разбежаться и залезть на поваленное дерево, главное, покрепче цепляться когтями за кору. Высоко, конечно, не получится, мы не белки, но от врагов скрыться поможет».
Мама, ты столько раз сказала про «врагов»! Это кто? Наш папа?
«Нет! Папа просто драчун, он ёж, свой. А враг – вот он, быстрее ныряйте, дети!»
Я совсем не хотел нырять, но мама уже плыла в ручье, за ней братья, шумный коварный шорох был всё ближе, кто-то склонился надо мной, я свернулся в клубок, и тут ОНО толкнуло меня в воду – я развернулся и… поплыл! Я двигал лапками, я узнал, что умею плавать, а потом уткнулся в твёрдую землю. Выполз, отфыркиваясь, мама и братья уже скользнули в траву. Я подбежал к ним, мама меня обнюхала, дала попить молочка, но мало.
Я всё дрожал. Оно! Где оно?
– Это не «оно», это лиса. Ты спрашивал, кто наш враг. Это и был враг. Нам повезло, лиса не захотела нырять, вот мы от неё и уплыли!
Оказалось, врагов у ежей очень много – лиса! Волк, хорёк и эта – уши торчком, хвост колечком – люди их очень любят. Собака! Ещё хуже барсук, барсуки залезают в наши норы, даже если они глубокие.
Но и это не всё. Птицы. Есть птицы, которые просто поют, стучат клювом по дереву, говорят «ку-ку». Они неопасны. Но есть и те, кто летает высоко, глядит далеко и бросается вниз быстрей камня. Это филины. Те, что просыпаются ночью, как и мы, и охотятся на всех ночных пешеходов.
Спасенье здесь только одно – сжаться в комок и колоться, колоться из последних сил. Это если не успел убежать. Потому что от тех, кто не летает, мы сбегаем легко.
Ох. Столько страхов. Давно пора закусить.
И мы начали. Мама говорила «съедобное», и мы тут же это глотали. Съедобное было на каждом шагу.
За ночь я съел: полчервяка, улитку, жука, лягушачью лапку, жёлудь, маленький мягкий гриб, птичье яйцо, ящерицу без хвоста, старый прошлогодний орешек. Мы ели и шли, шли и ели. За одну ночную прогулку ёж может съесть еды на треть своего веса.
Вдруг мама остановилась, зашипела, схватила чёрную ленту и сжалась в клубок. Лента взвилась и напала на маму. Не тут-то было – натыкалась только на колючки и вдруг обвисла. Мама тут же втянула её в себя, немного помолчала и произнесла: «Змея. Гадюка. Не так уж вкусно, но почему бы и нет? Просто хотела показать вам, что существует и такой корм. Лягушки, конечно, вкуснее».
Я был такой толстый от еды, что шебуршал уже еле-еле. Наконец мы пришли к норке – я еле вполз.
Улёгся на подстилку из мха, травы, старых листьев – как же уютно, тепло, под бочком – мама, дала напоследок глоточек самого вкусного на земле питья. Братики так устали, что даже не потолкались перед сном, как обычно.
Когда-то в этой норе жил кролик, он переехал в другой домик, и теперь живём мы. Мама выложила пол листьями, мхом, сухими стеблями, чтобы нам было мягко. Впрочем, мама говорила, кажется, что-то о переезде – ежи любят менять жильё или иметь сразу несколько гнёзд и нор. Но я уже не мог думать, уснул, мне снилось, что я снова маленький.
Я был голый, розовый, совсем без иголок и жил в черноте. В длину я был с ладошку младенца (семь сантиметров), а весил как пять желудей. Я пил мамино молоко и грелся её теплом, день за днём, две недели, а потом вдруг увидел. Светлый мамин живот, братьев, лучик сквозь щель в потолке, листья под нами. Глаза у меня открылись, иглы выросли и окрепли, я выбежал из норы и помчался вдоль опушки нашего леса, учуял лягушку, бросился на неё, но она прыгнула вбок и ускакала.
Я проснулся. Кажется, я спал очень долго!
Рядом никого не было, ни мамы, ни братьев. Я остался один. Я знал: они уже не вернутся, все разошлись по своим делам. Мама предупреждала, что однажды так и случится. Странно, мне совсем не хотелось маминого молока и видеть братьев, хотелось только охотиться на червяков и лягушек, хотелось чихать, фыркать и топать, топать по нашему лесу. Я понял: это я вырос и больше не ёжик!
Я ёж.
В давние-предавние времена в Италии жил огромный ёж – в пять раз больше нынешних. Звали его дейногалерикс. Иголок у него не было, зато был длинный хвост, узкая мордочка и маленькие ушки. Попробуй, представь себе такого хвостатого ёжика с тебя ростом. Топал он, наверное, очень громко!
Дикобразов учёные определили в отряд грызунов (вместе с мышами, белками и бобрами), а ёжики оказались в отряде насекомоядных вместе с кротами, землеройками и таинственным зверьком по имени выхухоль.
К тому же иголки – это не самое главное в ежах. Оказывается, есть ежи совсем без иголок! У них густой мех, длинный хвост, равный примерно половине длины тела. По виду они напоминают крыс, поэтому их назвали крысиными ежами. От врагов они защищаются не колючками, а запахом. Пахнут зверьки луком или чесноком – очень сильно!
Наш ёжик называется европейским, или обыкновенным. Правда, живёт он не только в Европе. Однажды его привезли и в Новую Зеландию. Ёжик там вполне прижился – тепло, хорошо, пищи вдоволь! Иголки у наших ёжиков не длинные – 2–3 сантиметра, бурого цвета с тёмными полосками.
А на Дальнем Востоке обитает амурский ёж – чуть поменьше нашего и немножко светлее. В хорошую погоду днём он спит, а ночью охотится на червячков, личинок насекомых, мелких лягушек. В пасмурную или дождливую погоду эти ёжики добывают себе пищу целыми сутками!
Одни из самых очаровательных среди всего семейства ежей – ушастые ёжики. У них действительно большие уши – почти в половину длины головы. Иголки тоненькие и в два раза короче, чем у наших ежей. Да и растут только на спинке, а на боках их не бывает. Бегают ушастики куда быстрее обыкновенных ежей, а в шар сворачиваться не любят.