Мы отлично видим и днём, и ночью, и над водой, и под ней. Хотя, честно говоря, нам легче рассмотреть то, что двигается. Наши глаза, уши и ноздри располагаются наверху головы. Поэтому мы можем почти целиком залезать в воду, но при этом видеть и слышать всё вокруг. А если нам надо погрузиться целиком, то глаза прикрываем прозрачной перепонкой. Если же нужно глубоко нырнуть, то наши глаза уходят вглубь головы. Так мы защищаем их от давления воды. Зрачки у нас вертикальные, как у котов (у тебя – круглые, проверь). В темноте зрачки и у тебя, и у нас расширяются. Обычно глаза у нас жёлтые, но ночью они светятся красноватым цветом. Слышим мы тоже отлично – в воде звуки разносятся далеко-далеко, вода лучше проводит звук, чем воздух. Вокруг нашей пасти есть специальные чувствительные клетки, которые позволяют нам определить по колебаниям воздуха, воды или почвы, где именно находится наша добыча.
Возможно, мы выглядим не очень спортивными, но мы умеем довольно быстро бегать. Хотя, конечно, в воде нам удобнее двигаться, чем на суше. Иногда нам приходится покидать свои любимые водоёмы и уходить от них далеко. Тогда мы вылезаем на сушу, ставим ноги близко к туловищу, немного приподнимаемся над землёй и отправляемся в путь. Если дорога короткая, мы можем переползти её на животе, отталкиваясь лапами от твёрдой почвы. Бывает, что нам грозит опасность, от которой нужно удирать. Тогда мы бежим галопом! Опираемся на передние ноги, а задние выносим вперёд, как будто прыгаем. Кстати, прыгать мы тоже умеем. Некоторые из нас выпрыгивают из воды на высоту около двух метров. Что мы ещё умеем? Никогда не догадаешься! Лазить по деревьям! Зачем? Во-первых, чтобы погреться на солнышке – чем выше, тем теп-лее. А во-вторых, с высоты удобно осматривать сразу весь свой охотничий участок.
Мы отличные пловцы. Быстро двигаться в воде нам помогает хвост. Когда мы плывём спокойно, то расслабляем лапы и неторопливо шевелим хвостом из стороны в сторону. Если нужно прибавить скорости, то лапы поджимаем под туловище, а хвостом двигаем очень быстро. Если на суше мы быстро устаём, то в воде можем плыть очень долго. Однажды гребнистый крокодил проплыл 593 километра – это примерно как от Москвы до Санкт-Петербурга, если по прямой. Ещё мы хорошо ныряем. Обычно погружаемся минут на пять-семь, чтобы быстро поймать пару рыбёшек, но умеем оставаться под водой на полчаса и больше. Только не пытайся это повторить. Вы, люди, устроены не так, как крокодилы. У нас большие лёгкие, в которых мы храним запас воздуха, а чтобы он расходовался экономно, наше сердце под водой начинает работать медленно – до двух ударов в минуту (у тебя – около 70).
Мы – хищники. Едим мясо, то есть охотимся на других животных. Чем меньше крокодил, тем мельче его добыча. Наши малыши едят некрупную рыбу, лягушек, водных насекомых. Подрастая, крокодилы начинают питаться более солидной пищей: птицами, антилопами, пришедшими на водопой, черепахами. Охотимся только тогда, когда нам хочется есть. Сколько еды нам нужно? Можешь посчитать так: чтобы насытиться, нам надо съесть столько, сколько получится, если поделить наш вес на четыре. К примеру, крокодилу весом 400 килограммов потребуется 100 килограммов мяса, а малышу, который едва дотянул до 20 килограммов, всего 5. Если мы наелись, то лежим тихо и перевариваем пищу. Можем обходиться без еды довольно продолжительное время – несколько месяцев. В зоопарках нас обычно кормят два-три раза в неделю.
Открою тебе наш секрет: ночью мы обычно не спим, ведь в темноте гораздо легче охотиться. Но иногда мы строим для себя дома. Во-первых, они нужны нашим будущим малышам – для них мы сооружаем гнёзда из ила, водных растений и веток. Во-вторых, иногда водоёмы, где мы живём, временно пересыхают. Тогда мы выкапываем норы и пережидаем там неблагоприятные условия. Кстати, копать землю нам помогают острые когти на лапах. На задних ногах у нас четыре пальца, а на передних – пять, но только три из них с когтями. Уютный дом для крокодила – это длинная нора на берегу, вход в которую обычно устроен под водой. Заканчивается туннель камерой-логовом шириной около 30 сантиметров. Дно мы заполняем влажным илом, в который так приятно залезать. Старые норы стараемся использовать из года в год – как можно дольше. Если же логово совсем высыхает, мы отправляемся на поиски нового водоёма.
Помнишь, я говорил, что наши дальние родственники – птицы? Так вот, очаровательные малыши-крокодильчики вылупляются из яиц, как и птенцы. Только мамы не высиживают их, а просто находятся рядом с гнездом, чтобы защитить будущих крокодильчиков от всяких опасностей. Ну и чтобы помочь им выбраться наружу, когда придёт время. Обычно через три-четыре месяца малыши готовы появиться на свет. Они издают квакающие звуки – зовут маму. Мама приходит, раскапывает гнездо, осторожно и бережно берёт яйцо (или вылупившегося крокодильчика) в пасть и медленно несёт к воде, слегка сжимая скорлупу, чтобы помочь детёнышу. Наши малыши с рождения умеют плавать и охотиться. Когда все детки попали в воду, мама остаётся рядом с ними для защиты их от других хищников. Впрочем, крокодилы растут очень быстро. Недели через две-три они уже вполне могут за себя постоять.
Поскольку мы сильные, могучие и смелые, врагов в природе у нас нет. Вернее, почти нет. На наших малышей нападают и большие рыбы, и цапли, и вараны. Маме приходится тщательно следить за детьми! Чем больше по размеру крокодил, тем меньше у него врагов. На маленьких охотятся пумы, анаконды, леопарды, питоны и, как это ни грустно, другие большие крокодилы. Зато у крокодилов-гигантов жизнь гораздо спокойнее. Была бы. Если б не люди. Мало того что на нас наговаривают всякую напраслину, так ещё и ловят ради прочной кожи. Или осушают наши любимые болота и вырубают тропические леса. К счастью, не все люди такие. В большинстве мест нас охраняют, создают специальные заповедники, чтобы не мешать нам жить так, как мы привыкли за миллионы лет. А иногда даже помогают нам выращивать маленьких крокодильчиков на особых фермах и выпускают их потом в естественные условия.
По классификации биологов в семействе настоящих крокодилов насчитывается 14 видов. Ещё есть в мире похожие на нас кайманы, аллигаторы, гавиалы – они не крокодилы, хотя люди часто нас путают.
Крокодилы не умеют высовывать язык, потому что он хорошенько прикреплён к нижней челюсти почти по всей длине.
Крокодилы, живущие в пресной воде, лучше видят красные цвета, а те, кто обитает в солёной воде, лучше различают синие.
Крокодилы могут залезать на деревья высотой до 4 метров. Обычно они выбирают для этого деревья и кусты, склонившие стволы или ветви к воде.
При температуре выше 34 ℃ из яиц вылупляются только мальчики, ниже 31 ℃ – девочки, а при средней между ними – и те и другие.
Один из самых редких видов крокодилов – оринокский. В мире осталось не больше 1500 оринокских крокодилов. И уж совсем редкий – филиппинский, их в природе осталось всего 200.
Я – речной крокодил.
Меня от рождения бог наградил,
Чтоб я всей семьёй в зоопарк угодил.
Чтоб стала моя река – северный Нил.
У нас в зоопарке весь животный народ – тигры, попугаи, обезьяны и косолапые мишки – с давних пор плохо относится к нам, крокодилам. Я ещё не родился, а мои мама с папой уже не хотели, чтобы их ребёнок считался КРОКОДИЛОМ.
В самые первые месяцы моей жизни я, конечно, этого не знал. Я был весёлый, я был счастливый и думал, что я – как все. Мне в голову не приходило, что я – не как все, я – другой.
В соседних вольерах и клетках у разных мам и пап появлялись дети. И все они были такие же весёлые и счастливые, как я. Мои соседи – малыши-шимпанзе и тигрята амурские – очень смешили меня, когда бегали и прыгали, в шутку задирали друг друга, ели из миски или трясли головами, попив воды. Мы, крокодилы, из миски не едим, а голова у нас поворачивается только вместе с туловищем. (Если, скажем, мой друг, бурый мишка Гарик, спрашивает, хорошо ли я спал, я киваю ему в ответ, нагибаясь всем телом.) Поэтому, когда амурские братишки-тигрята крутили головами, я так боялся, что они у них отвалятся…
Но всё равно – и я малышей смешил, и они меня! Особенно осенью, когда шли чудесные дожди: детки пугались, прятались, а я думал, что это они нарочно притворяются, чтобы я засмеялся! И я им показывал такой номер: нырну к себе в водоём, выпрыгну из него, а потом как скроюсь опять под водой! Иногда нарочно на две-три минуты замру на дне, чтобы показаться им совсем уж пропащим ребёнком, – и вдруг как выпрыгну снова из воды в лужу! Они всегда смеялись и просили меня повторить этот коронный номер.
Но, когда мне исполнилось полтора годика, родители соседских мальчишек – волосатые спесивые шимпанзе и полосатые ленивые тигры – эх… они научили своих детей меня бояться. Наговорили им, что я опасный, страшный и вредный.
Моё чудное детство закончилось в тот воскресный день, когда город попал под проливной дождь. Утром я вылез на берег – и угодил прямо в сказку тропического ливня! Я прыгнул к нашей уличной ограде и заревел на весь зоопарк: «Ура! Африка-урафрика!!!» А вокруг – никого, все соседи попрятались! Я нырнул к маме:
– Мам, там с неба валится такая мокрая красивая Африка-урафрика, а они все от меня попрятались, почему?
Мама не успела мне ответить, как папа подплыл к нам и шлёпнул меня хвостом. Такое у нильских крокодилов строгое наказание: если отец недоволен ребёнком, он больно угощает его ударом хвоста (хвост у нас очень сильный, сильнее – только челюсти). А мама сказала мне строгим голосом: