В таких заботах прошел целый год, и тогда Алгамеш снова явился ко мне.
– Скажи, ученик мой, платил ли ты себе десятую часть от каждого дохода, как мы и договаривались?
– Платил, учитель, – отвечал я, крайне довольный собой.
– Ты молодец, писарь Аркад. Успел ли ты вложить накопленное в какое-нибудь дело?
И тут я исполнился гордости. Ведь совсем недавно я, не дожидаясь прочих советов от ростовщика Алгамеша, действительно вложил все деньги, которые успел отложить. Мой тогдашний знакомец, каменщик Азмур, как раз отправлялся в Финикию, в город Тир. Он обещал, что вложит мои деньги в самоцветы, – ведь здесь, в Вавилоне, их можно было продать втридорога. Мне это казалось восхитительно умным решением. Об этом я и рассказал Алгамешу с гордостью.
Но он лишь нахмурил кустистые брови:
– Каменщик и самоцветы? А с чего ты взял, что твой друг Азмур отличит настоящую бирюзу от поддельной? Откуда ему, работающему с кирпичом, знать, как должен играть на свету лазурит? Или ты приходишь к пекарю, чтобы поговорить о звездах? Глупый мой ученик! Клянусь бахромой на своей пурпурной накидке – если ты захочешь услышать голос звезд, ты пойдешь к жрецу!
Алгамеш так рассердился, что даже топнул ногой.
– Ты выдрал с корнем деревце своего богатства, юноша. Можешь с ним попрощаться – как и со своими деньгами. Но ты еще молод и способен начать все заново – только в будущем, если захочешь вложить деньги в самоцветы, обратись с этим к ювелиру или торговцу драгоценными камнями. Желаешь знать что-то про коз – иди к пастуху. А вкладываясь в муку, проси совета у пекаря. Совет, Аркад, вещь бесплатная, но если ты обратишься за ним не по адресу – плата твоя за него может быть велика.
И, разочарованно покачав головой, он снова ушел.
Мой учитель оказался прав. Финикийцы, поняв, что перед ними простой каменщик, обхитрили Азмура и продали ему ничего не стоящую подделку. Так мой первый росточек богатства действительно оказался выдран с корнем.
Но я не отчаялся и начал все сначала, с первого медяка. Я откладывал десятую часть от дохода снова и снова, сделав это таким же привычным жестом, как обуть ноги в сандалии. И опять спустя год Алгамеш явился ко мне.
– Я исправно платил себе десятой долей дохода, учитель, – с готовностью сообщил я ему. – И нашел применение этим деньгам. Я доверил их оружейнику Аггеру – он делает лучшие щиты в городе. На эти деньги он покупает бронзу и платит мне процент каждые четыре месяца.
– Хорошо, Аркад, – похвалил меня ростовщик, – ты доверил сбережения тому, кто знает свое дело и не спустит их в канаву по незнанию. А что ты делаешь с процентами?
– О! – воскликнул я и подумал: «Вот сейчас-то он за меня порадуется». – Как-то раз я устроил себе праздник – пир, достойный царя Вавилона. Купил кувшин виноградного вина, свинины и сладостей – ничего из этого я прежде не пил и не ел. Потом я заказал себе дорогую пурпурную одежду – гляди, Алгамеш, теперь меня не отличить от знати. А еще я скоро обзаведусь собственным ослом, чтобы не приходилось истаптывать пыльные улицы своими ногами. За этот год я поднялся выше, учитель, и уже вижу, что богатство мое не за горами.
Пока я хвастался, Алгамеш улыбался в седую бороду, а когда я замолчал, так и вовсе рассмеялся:
– Глупый мальчишка! Разве пурпурная одежда – твой раб? Нет. Она всего лишь говорит взглянувшему на тебя, что ты отдал своего раба за кусок ткани, чтобы казаться знатным. Другого раба ты съел. А третьему вскарабкаешься на спину, и он будет катать тебя по улицам, пока не издохнет. И ни один из них не принес тебе своих детей, чтобы и они смогли работать на тебя.
Ростовщик Алгамеш покачал головой.
– Дерево твое на сей раз устояло, но выглядит оно чахлым. Ты забываешь его поливать.
Обзаведись сперва армией золотых рабов – только тогда ты со спокойным сердцем сможешь закатывать царские пиры, не боясь, что твое дерево умрет.
Он снова ушел, чтобы вернуться через два года. Время его не пощадило – взгляд Алгамеша помутнел, тело иссохло: его руки стали похожи на ветви старого дерева. Его волосы побелели до такой степени, что слепили глаза пуще золота, когда он стоял под лучами солнца.
– Писарь Аркад, – проскрипел он слабым голосом, – как поживает твое дерево? Налились ли на нем сладкие плоды, окрепли ли его корни и ствол?
– Нет, – отвечал я честно, – но мое состояние продолжает расти, а дети моих рабов приносят мне новых рабов. И мое богатство увеличивается.
– Просишь ли ты совета у твоего друга каменщика? – спросил Алгамеш, хитро прищурившись. Я рассмеялся.
– Только если мне нужен совет про кирпичи.
Старый ростовщик одобрительно закивал и продолжил серьезно:
– Аркад, ты усвоил все три золотых правила богатства, о которых я тебе поведал. Ты стал откладывать медяки, живя не на все деньги, что зарабатываешь, а лишь на их часть. Ты научился спрашивать совета у того, кто имеет опыт в нужном деле, а не у того, кто просто твой друг. И, наконец, ты понял, что деньги – это твои рабы, и они должны трудиться, принося еще больший доход. Ты научился зарабатывать, сохранять и приумножать – вот три навыка, которые ты освоил. Ведь мало обладать знанием, нужно разумно им пользоваться, что ты и сделал.
Алгамеш немного помолчал и сел на стул у стены – ноги уже плохо держали его.
– И теперь ты готов. Видишь ли, Аркад, я уже немолод. Очевидно, что скоро мое солнце закатится и мне придется спуститься во тьму. Но ни сыновья, ни внуки мои не способны думать о том, как заработать, – их волнует лишь то, как потратить. Они не хотят внимать моей мудрости, как внимал ты. Пусть их судят боги. Ну а тебе я хочу предложить помочь мне управляться с моими землями. Самому мне уже трудно делать это – видишь, даже ноги едва держат. Желаешь ли ты отправиться вместе со мной в Ниппур и стать моим компаньоном? Часть моих имений я завещаю тебе, ты будешь получать с них доход. Пускай наши деревья богатства растут на одной земле, так мы соберем больше сочных плодов.
И я поехал в Ниппур. Земель у Алгамеша было действительно много, и, когда его солнце закатилось, я получил часть его имений. За время, пока я управлял его имуществом, я сумел приумножить наше общее богатство – мы действительно собрали столько сочных плодов, сколько два дерева могли на тот момент дать…
…Такую историю рассказал Аркад своим гостям. Солнце уже перевалило через высшую точку, а с инжирного дерева упало несколько плодов – их вытекший сок искрился и блестел, как будто был жидким золотом.
– Воистину повезло тебе! – воскликнул один из гостей. – Алгамеш оставил тебе наследство, хоть и не должен был. Удача тебе улыбнулась.
– Повезло? Я попросил судьбу об этой улыбке. Повезло мне в том, что я пообещал себе разбогатеть прежде, чем ростовщик Алгамеш пришел ко мне и велел переписать Девятый закон. Иначе все, что я получил бы от того визита, – лишь два медяка. И разве потом, в течение четырех лет, я не доказывал свою решимость, разве не следовал его советам? Рыбак годами изучает рыб – как они движутся, на какой ходят глубине, как зависят от течений или времени суток. Это позволяет ему ставить сети в нужном месте и получать крупный улов. Можете ли вы говорить, что рыбаку всякий раз везет, или все-таки дело в его многолетних усилиях? Удачу следует приглашать к столу, когда на нем уже все расставлено. Тогда она придет и улыбнется.
– А как же случай, когда ты все потерял? – спросил музыкант Кобби. – Когда финикийцы обманули твоего друга Азмура? Полагаю, нужна небывалая сила воли, чтобы начать все сначала, с самого семечка.
– Ох, какая ерунда! – воскликнул Аркад. – Считается, что на силе воли держится все невозможное. Но скажи мне, дорогой друг Кобби, если предложить верблюду поднять груз, скажем, весом с целый дом, и дать ему небывалую силу воли – он сможет это сделать? Нет, потому что это невозможно. И, вероятно, он так и умрет, пытаясь. А я начал все сначала, потому что у меня была цель, реальная цель.
Если решаешь что-то сделать, будь то поймать мелкую рыбешку или крупную, иди до конца. В итоге результат имеет лишь то, что ты делаешь.
Музыкант Кобби задумался, а Аркад продолжал:
– Представьте, что я поставил себе простую задачу. Каждый день, когда я иду в город и перехожу мост, я буду бросать с него в реку маленький камешек. И буду так делать сто дней подряд. Легко ли это? Конечно. И вот я начинаю выполнять эту задачу. Каждый день по камешку – и никак иначе. И вдруг на седьмой день я забываю об этом – мост пройден, и я уже у городских стен. Можно сказать себе: «Ничего страшного, завтра я пройду и брошу два камешка вместо одного, ничего не изменится, да и какая разница». Так?
– Так, – закивали гости Аркада.
– Нет, не так, – возразил он. – Я обещал себе, что буду бросать по камешку в день. Поэтому я должен вернуться на этот мост и бросить его сейчас. Только так задача будет выполнена.
– Но, Аркад, – удивился ремесленник Бансир, – ведь действительно, какая разница? Камешек сегодня или два завтра? Это же бессмысленно и в том и в другом случае.
– Разница в том, что это уже не отвечает условиям задачи. Значит, я сбиваюсь с цели и она уже не будет достигнута. На двадцатый, на сороковой день бросания камешков я могу сказать себе: «Аркад, ты занимаешься ерундой, просто брось сразу пригоршню камней сегодня или в какой-то другой день». Но и так задача тоже не будет выполнена. По камешку в день. Сто раз. Без исключений. Если я не могу быть упорным и последовательным даже в таком мелком и простом деле, как же я смогу добиться чего-то большего? Если это твоя цель – это не ерунда.
Бансир, задумавшись, пнул ногой небольшой камешек, тот откатился к стене.
– Вот ты говоришь, Аркад, и кажется, что все очень просто. И рассказ твой разумен и правдив. Но если достичь богатства по силам каждому, не случится ли так, что этого самого богатства на всех не хватит?
– Богатство – не постоянная величина, – Аркад указал на спел