— Pronto, Амедео? Пусть поднимутся… Если Федриго на месте, скажи, чтоб проводил.
Тарчинини отодвинул кресло подальше от стола и, поймав удивленный взгляд инспектора, пояснил:
— На случай, если одной из красоток захочется сесть ко мне на колени!
Добродетельный Дзамполь возмутился:
— Ну как вам не совестно, синьор комиссар, в вашем-то возрасте!
— Ma que! Я не больше вашего верю в подобную возможность. Но почему бы не помечтать? Это так приятно!
Федриго распахнул дверь, пропуская трех посетительниц. Это и в самом деле были девушки, за которыми комиссар и его помощник только что с восхищением наблюдали в окно. При всей их решимости красавицы замерли, оробев под суровым взглядом Алессандро Дзамполя, да и само место внушало почтение. Ромео не мог видеть представительниц так называемого слабого пола в затруднении, а потому сразу же поспешил на помощь:
— Ну, мои очаровательные барышни, я слышал, вы хотели поговорить с нами об убийстве?
Самая маленькая из трех девушек, живая и энергичная брюнетка, повернулась к комиссару.
— Вы здесь начальник, синьор?
— В этой комнате — да, дитя мое… И не волнуйтесь, а? Мы не обижаем красивых девушек… Ну, чем можем служить?
— Это насчет убийства…
— Я знаю… и где же оно произошло?
— Пока никто никого не убил, но за этим дело не станет!
— Правда? И каким же образом вы оказались в курсе?
— Да просто я сама его совершу!
— Вы?
— Да, я… или Валерия…
Девушка пальцем указала на другую брюнетку, чуть повыше ростом и, судя по всему, гораздо более флегматичную.
— …или Иза.
На сей раз она кивнула в сторону блондинки. Иза, самая застенчивая из троицы, явно смутилась. Дзамполь, решив, что девушкам вздумалось разыграть с ними дурацкую шутку, разозлился.
— Вам не стыдно нести такую чушь? — резко одернул он маленькую брюнетку.
— Спокойно, Алессандро, — поспешил вмешаться Тарчинини. — Спокойно, а? Если милые крошки вроде этих трех говорят об убийстве, значит, у них должна быть на то серьезная причина…
Маленькая брюнетка посмотрела на него с восхищением:
— У вас есть сердце, синьор, а кроме того, сразу видно, вы человек умный.
Довольный Ромео замурлыкал, словно толстый кот, которому почесали за ухом. Дзамполю стало противно. А комиссар, ласково подмигнув девушке, тихо проговорил:
— Вы тоже не производите впечатления дурочки, синьорина… синьорина?..
— Фьори. Тоска Фьори…
— А где вы живете?
— На виа[5] Роккьямелоне, двести тридцать семь.
— И чем же вы зарабатываете на жизнь, прекрасная Тоска?
С того дня как он начал служить в полиции, Алессандро Дзамполь еще ни разу не слышал подобного допроса.
— Я работаю в парикмахерской «Ометта» на виа Барбарукс.
— И девушка с такими прекрасными глазами, с такой нежной улыбкой хочет кого-то убить?
— Еще как!
Тарчинини повернулся к помощнику.
— Вот это огонь, Алессандро, а? В Вероне они все такие!
Он снова посмотрел на девушку и, указав на ее спутниц, спросил:
— И эти юные создания питают столь же преступные намерения?
— Не то слово!
— Может быть, вы их представите?..
Тоска не заставила себя упрашивать и, схватив темноволосую подругу за руку, вытащила вперед.
— Вот это — Валерия Беллато. Она живет совсем близко от меня, на виа Фьяно, а работает в колбасной лавке «Фабрия» на виа Неукки. А вон та, блондинка, — Иза Фолько. Те, кто не любит брюнеток, уверяют, будто она — самая красивая девушка в нашем приходе — Сан-Альфонсо де Лиджори… Живет Иза на виа Никола Фабрицци, всего в нескольких шагах от Валерии и от меня, а работает машинисткой у Праделла на виа Пио Квинто.
— Вы подруги?
— Мы знаем друг друга с тех пор, как научились ходить.
— Скажите, синьорина Фьори, а у вас в приходе Сан-Альфонсо де Лиджори все такие красавицы?
Тоска покраснела, смущенно рассмеялась и кинула на Тарчинини такой выразительный взгляд, что комиссар невольно подкрутил кончики усов.
— Я полагаю, все вы собираетесь убить одного и того же человека?
— Конечно!
— И, разумеется, мужчину?
Тоска кивнула.
— А можно мне узнать, как его зовут?
— Нино… — дрогнувшим голосом пробормотала девушка, и от ее взволнованного тона у Тарчинини аж закололо в кончиках пальцев.
Все три посетительницы вздохнули.
— Нино — это только имя, — заметил комиссар.
— Нино Регацци.
— И где он живет?
— В казарме Дабормида.
— А?
— Он берсальер[6].
— Красивый берсальер! — добавила Валерия.
— Самый красивый из всех берсальеров! — чуть слышно простонала Иза.
— И вам так хочется отправить на тот свет самого красивого из берсальеров?
— Этого требует наша честь!
— Вот как?.. Алессандро, друг мой, вы чувствуете, какой пыл, какое благородное кипение крови? Настоящие веронки! Должно быть, они родились в ваших краях по ошибке… Ну, мои свирепые мстительницы, так вы пришли меня предупредить… А чего вы хотели? Чтобы я помог вам прикончить красавца берсальера или помешал это сделать?
— Нет, мы пришли узнать, чем это нам грозит!
— Что?
— Да убийство же!
Тарчинини сразу помрачнел.
— Алессандро, они все взвешивают и рассчитывают! Нет, я ошибся, это настоящие пьемонтки!.. У нас они явились бы ко мне потом!.. Ну, мои кровожадные, за преднамеренное убийство вы просидите в тюрьме по меньшей мере двадцать лет. И — прощай муж, прощайте детишки!.. А выйдя из тюрьмы, вы и друг друга-то не узнаете… Если хотите знать мое мнение, ни один берсальер на свете, будь он и впрямь самым красивым, не стоит таких жертв… А кстати, что такого он вам сделал, этот солдат?
— Он нас обесчестил!
— Ай-ай-ай… Как, совсем?
— Ma que! — возмутилась Иза. — Не надо принимать нас бог знает за кого, синьор комиссар!
— Нино растоптал нашу репутацию, чудовище этакое! — уточнила Валерия. — И теперь в Сан-Альфонсо де Лиджори, стоит нам выйти на улицу, ребята кричат вслед: «Эй, глядите, а вот и берсальерки!» Никто даже не решается с нами заговорить…
Девушка горько зарыдала, Иза бросилась ее успокаивать, а отважная Тоска продолжала изливать свои любовные огорчения Ромео, словно почувствовав, что тот всегда готов слушать такого рода истории:
— Я думаю, вряд ли найдешь другого такого красавца, как Нино… Приехал он сюда из горной деревушки Растро… Ни отца, ни матери нет… Туда его привезли младенцем, откуда — неизвестно, так что, можно считать, Растро — его родина, верно? Сначала Нино служил подмастерьем у кузнеца, а потом, решив кое-чего достигнуть в этой жизни, перебрался в Турин и стал учиться на механика. До армии парень вкалывал в гараже и очень неплохо получал. Поэтому, когда он предложил мне пожениться, я сразу согласилась. Мы встречались почти год, а потом как-то раз, когда Нино сказал мне, будто дежурит, я застукала его в кино с Изой. Ну и, разумеется, бросилась в бой…
— Да, разумеется… — в полном упоении повторил Тарчинини.
— Но в тот вечер Валерия тоже пришла в кино. С родителями. Услышав крики Изы, которую я таскала за волосы…
— Так вы, значит, взялись не за берсальера, а за соперницу?
— Ma que, синьор комиссар! Его я хотела получить обратно, но в приличном состоянии… Ну а Валерия, сообразив, в чем дело, накинулась на Нино, потому как ей тоже он обещал жениться… С тех пор-то мы и сдружились по-настоящему, а раньше были только знакомы…
— И все вместе договорились убить обманщика?
— Да, потому что потом еще узнали, что до меня Нино долго встречался с Эленой Пеццато. А еще раньше она обручилась с другим парнем. Он только что вернулся из армии. Говорят, малый шутить не любит и, коли узнает о шашнях своей милой с берсальером, запросто может нас опередить! Так что, если мы не хотим опоздать, надо поторопиться!
— Да в том-то и дело: так ли уж вам это необходимо? Я надеюсь, что нет. Бросьте вы своего берсальера, раз он не совершил ничего непоправимого!
— А как же наша репутация?
— Двадцать лет в тюрьме ее не украсят, верно? Ну а чем сейчас занимается ваш солдат?
— Ходят слухи, что ему пришлось обручиться со Стеллой Дани — ее брат не привык играть семейной честью. По-моему, на сей раз он влип по-настоящему, наш Нино!
— Ma que, poverelle![7] Так вот она, ваша месть! Лучшего и желать нечего, а?
— Да, но нам обидно, что Нино получит другая!
— Но вы же все равно не смогли бы разделить его на три части, а? Знаете, мои кошечки, что бы я сделал на вашем месте? В тот день, когда ваш берсальер поведет невесту в церковь, я бы подождал его у выхода, так, чтобы он увидел всех трех разом и понял, как много потерял навеки!.. Подобное зрелище здорово отравило бы парню брачную ночь!
Синьорины переглянулись, и все три личика вдруг просветлели, а Тоска, прыгнув на шею Ромео, расцеловала его в обе щеки.
— Вот это мысль! Синьор комиссар, вы просто ангел!
Тарчинини порозовел от волнения, глаза его увлажнились, губы подрагивали. Он охотно поцеловал бы всех трех девушек, но, поскольку ни Валерия, ни Иза явно не собирались падать в его объятия, ограничился кратким напутствием:
— Ну, ангелом я, может, и стану, но попозже, а пока буду вашим советчиком и наставником! А теперь быстренько возвращайтесь в Сан-Альфонсо де Лиджори и забудьте об этом берсальере!
Взметнулись юбки, заскрипели под каблучками половицы старого паркета, и девушки исчезли. Инспектор Дзамполь изумленно взирал на комиссара.
— Говорили мне, что ваши методы работы очень оригинальны, синьор комиссар… Ma que! Но мне и в голову не приходило, до какой степени! — невольно вырвалось у него.
Тарчинини добродушно рассмеялся:
— Неужто я вас шокировал, друг мой Алессандро?
— В первый раз вижу, чтобы кто-то из наших посетительниц целовал комиссара!