икальными, точнее я просто не могу описать; он посмотрел на меня, сказал, что он волшебник, и поинтересовался, есть ли у меня какие-то возражения. Он произнес это таким тоном, что я сразу же понял – я совершил ошибку. Но делать было нечего, оставалось притворяться, что я ничего не заметил. В общем, я рассмеялся и сказал, что он как раз тот человек, который мне нужен; мне требуется волшебник или, по крайней мере, гаммельнский крысолов, чтобы вывести мышей из моей квартиры.
(Витервокс положил деньги на прилавок и пальцем указал на стаканы. Мистер Коэн, согнувшись, начал разливать напитки.)
У меня квартира на Пятой улице (продолжал Мердок), на третьем этаже, как раз над одним из ресторанов Фэйрфилда. Там только одно плохо – точнее, было плохо, – квартиру наводняли мыши. Мне приходилось держать всю еду в металлических или стеклянных контейнерах; они даже объедали переплеты моих книг – настоящее бедствие. Вы даже не можете представить, сколько вреда могут принести эти твари, когда разойдутся в полную силу.
Подождите минуту (он протянул руку к Витервоксу, который как будто собирался заговорить). Я знаю то, что вы хотите сказать. Вы желаете поинтересоваться, почему я не пригласил истребителя грызунов и не купил кота. Что ж, я живу один и часто путешествую, так что бесполезно заводить кота. А если говорить об истребителях, то я действительно их вызывал; у меня перебывало с полдюжины. Они приходили раз в неделю с ловушками и ядом для мышей, который разбрасывали по полу до тех пор, пока он не начал хрустеть под ногами; я полагаю, что они действительно истребили немало мышей. По крайней мере, запах в квартире был именно такой. Но мыши по-прежнему прибывали.
Источник всех бед – ресторан Фэйрфилда; для них он был постоянным логовом. Вы знаете, что сеть принадлежит старой деве по фамилии Конибер, мисс Гвен Конибер. Как и очень многие другие старые девы, у которых более чем достаточно денег и времени и которые не знают чем заняться, она связалась с какой-то индийской сектой. Знаете, собрания в слабо освещенных комнатах и пророк с полотенцем вокруг головы. Как она желает тратить время и деньги – это, по-моему, ее личное дело; но у данной конкретной религии было особое свойство, из-за которого все это стало и моим делом. Наставник убедил мисс Конибер, что нельзя обрывать жизнь – не только жизнь человека, но жизнь любого существа; в точности как в Индии, где человек избавляется от вшей, снимая их с себя и перекладывая на кого-то другого.
Она отдала решительный приказ, чтобы в ресторанах Фэйрфилда не было никаких смертей и чтобы истребителей туда никогда не допускали. В общем, сами понимаете, как только я избавлялся от мышей в своей квартире, снизу тут же являлись новые; и я столкнулся с настоящей проблемой.
Этот Абарис ничего не мог знать о моих обстоятельствах. Когда я сказал, что мне нужен волшебник, чтобы прогнать мышей из квартиры, он устремил на меня свои вертикальные зрачки и как-то странно прочистил горло – у меня мурашки поползли по всему телу. (Мердок снова вздрогнул и проглотил своего «зомби».) Я почувствовал, что он как будто собирается загипнотизировать меня или заставить мою выпивку запрыгивать обратно в бутылку, как у Джефферса, и, прежде чем случилось нечто подобное, я начал объяснять: все это не шутка. Как только я добрался до мисс Конибер, он широко улыбнулся – у него очень полные, красные губы – и вроде бы даже мне поклонился.
«Мой дорогой юный друг, – сказал он, – если речь идет о психософистах, то для меня возможность помочь вам – просто подарок. Это ведь самые отвратительные из всех живых существ. Давайте подумаем… ха, я дам вам короля всех котов, и трупы мышей будут валяться на пороге Фэйрфилда».
Я объяснил, что король котов мне поможет не больше, чем принц, – из-за моих путешествий.
Он поднес руку к губам и заговорил потише. «Гм… гм… – пробормотал он. – Это усложняет дело, но работа интересная, и я от нее не откажусь. Я одолжу вам своего дракона».
Я рассмеялся, подумав, что Абарис оказался гораздо интереснее, чем представлялось поначалу; он смог легко разыграть меня таким способом. Но он в ответ даже не улыбнулся.
«Это очень молодой дракон, – сказал он, – вылупившийся из яйца, подаренного мне старым другом, мистером Сильвестром. Насколько мне известно, я – первый человек, который вывел дракона из яйца, так что попрошу вас особенно тщательно заботиться о нем, потому что я хочу сделать доклад на следующем заседании Императорского общества».
Я решил, что шутка несколько затянулась, поэтому ответил: разумеется, я буду тщательно заботиться о его драконе; и если он устанет от диеты из мышей, я с радостью предложу ему красивую молодую деву, привязанную к дереву, хотя и не могу гарантировать результат; насколько мне известно, подобные случаи оканчиваются для драконов весьма прискорбно.
В ответ он захихикал, но звук показался мне очень противным. Потом Абарис два или три раза постучал пальцами по стойке. «Кажется, вы относитесь к этому несколько легкомысленно, – заметил он. – Дело весьма серьезное. Поэтому, просто в качестве предупредительной меры, я ссужу вам дракона, но потребую некоторого обязательства. Я желаю, чтобы вы разрешили мне наложить на вас заклятие, когда я вернусь из Брокена, если с моим драконом что-нибудь случится». Он достал нож с маленьким, острым лезвием. «Уколите большой палец», – сказал он.
Ну, все зашло слишком далеко, останавливаться было уже поздно – я бы просто выставил себя на посмешище; и кроме того, мне хотелось узнать, какое жульничество он собирается устроить с этим драконом. Так что я прижал острие ножа к большому пальцу, и капля крови упала на стойку. Абарис наклонился над ней и запел какую-то песню, которая показалась мне довольно грустной; при этом он вертел пальцами так, как рассказывал мистер Коэн. Выражение его лица мне решительно не понравилось. Капля крови исчезла.
(Мистер Коэн замер, опершись о стойку и уперев руки в бока. Теперь он, казалось, пришел в себя. «Исчезла, не так ли? – переспросил он. – Я чертову уйму времени потратил, чтобы вывести эту каплю крови, и все равно она остается на том же месте. Если вы посмотрите под определенным углом и подойдете поближе – вот, обратите внимание, как будто кровь прошла сквозь лак и впиталась прямо в древесину. Очень необычно, не так ли?») А в драконе не было ничего необычного (сказал Мердок, и Витервокс впервые заметил, что выпивка оказывает воздействие на его собеседника). Это был самый настоящий дракон. Я сразу это понял, стоило только Абарису принести его ко мне в квартиру в металлической коробке… Именно тогда я начал слегка волноваться. Он мел своих ешей… я хотел сказать, ел своих мышей – живьем. До мертвых ни за что бы не дотронулся. Но когда обнаруживал живую мышь, то делал «уфф!», выдыхал пламя – и мышь была готова к употреблению.
Витервокс сказал:
– Я никогда об этом не задумывался. Впрочем, огонь им для чего-то нужен. Ну, то есть если речь идет о настоящих драконах.
Мердок наставил на него палец:
– Эй, старик, вы что, мне не верите? Это нехорошо…
– Ну-ну, – решительно вмешался мистер Коэн. – Таких споров в баре Гавагана никогда не было и не будет. Мистер Мердок, вы меня удивляете. Мистер Витервокс ни единым словом не выразил своего недоверия. А что касается дракона, я видел его собственными глазами, прямо здесь, на стойке. Он побывал в этом баре – и все тут.
Он принес сюда дракона в большой банке из-под томатного сока (продолжал бармен) и показал мне, потому что именно здесь впервые услышал о драконе и потому, что способ уничтожения мышей в квартире оказался просто великолепным – не осталось ни единого грызуна. В общем, смотреть оказалось особенно не на что – дракон напоминал аллигатора примерно полутора футов в длину, с парой коротеньких крыльев на спине.
Возможно, дракону не понравилось, что его выпустили в баре, а может, и что-то другое; в любом случае, прежде чем мистер Мердок сумел запихнуть его обратно в банку, дракон убежал в дальнюю часть помещения, а там сидел парень, который пил «Тома Коллинза» и размышлял о своих делах. Этот дракон испустил струю пламени примерно в фут длиной и сжег все волосы на руке парня, можете поверить? Он вскипятил «Тома Коллинза» прямо в стакане, что произвело немалое впечатление в баре Гавагана. Несчастный парень подпрыгнул и умчался прочь; поскольку такие вещи плохи для бизнеса, я предложил мистеру Мердоку немедленно вывести дракона; и это стало началом всех его неприятностей.
Что вы, мистер Мердок, все в порядке… Я как раз собирался рассказать этим джентльменам, что вы принесли сюда дракона для уничтожения крыс, которые у нас завелись в подвале; а еще потому, что зверь проголодался. Все мыши были съедены; а мистер Мердок не добился успеха, принося домой бифштексы или свиные отбивные; дракон не мог есть ни говядины, ни свинины, он должен был сам ловить себе еду. Дракон похудел, он начал разговаривать, но произносил чаще всего что-то похожее на «Кварк, кварк». Он даже пытался ловить мух, которые полностью сгорали от его огня, и есть ему в итоге было нечего.
И что же сделал мистер Мердок? То, что сделал бы любой здравомыслящий человек: он попытался отдать дракона в зоопарк на время, пока мистер Абарис не вернется домой из Бруклина или откуда-то еще. Он уложил дракона в банку из-под томатного сока, прикрыл его картонной крышкой, и… Дракону не слишком понравилось путешествие в бар, он прожег в картонке дыру и выбрался наружу. Тогда мистер Мердок убрал зверя в деревянный ящик; но повторилось то же самое, причем дракон едва не спалил всю квартиру. После этого мистер Мердок попытался позвонить в зоопарк, чтобы дракона забрали туда, но как зоопарк, черт побери, мог управиться с драконом?
– Почему бы и нет? – спросил Витервокс.
– О, это долгая история, долгая, долгая история, – сказал Мердок. – Они сказали, что не могут его забрать, пока я им его не передам, а я сказал, что не могу этого сделать, и они предложили мне отнести его в магазин живашних домотных – то есть в магазин домашних животных; а я ответил, что зверь прожег дыру в коробке. Это было нехорошо, потому что зоопарк… знаете, что мне сказали? Мне сказали, о да, они пришлют фургон прямо за драконом, а издержки оплатит лично Наполеон Бонапарт. В общем, я повесил трубку. Возможно, всего этого не было. – Он скорбно проглотил очередную порцию «Двойного зомби».