Он нервно усмехнулся.
— Сантана, я по–прежнему люблю тебя. Но дело совершенно в другом. Твое сердце отдано Крузу. Я не имею морального права все время причинять тебе боль.
Все это выглядело столь неестественно, что только слепой мог бы не увидеть неискренности. Однако Сантана в ее теперешнем состоянии была неспособна отличить ложь от правды, искренность от фальши.
— Нет, — она придвинулась к нему, — не обвиняй себя.
Он сделал обиженное лицо.
— Это правда.
— Нет! — снова порывисто воскликнула она. — Это я виновата во всем.
Она погладила его по щеке.
— Кейт, зачем сожалеть о том, что было?
Тиммонс не ответил на нее нежное прикосновение.
Наморщив лоб, он на мгновение задумался, а потом озабоченно спросил:
— А что ты скажешь Крузу после того, как вернешься домой?
Она пожала плечами.
— Ну, если повезет, его там еще не будет. Хотя…
Тиммонс усмехнулся.
— Я б тебе посоветовал приготовить свои оправдания. Придумай какую‑нибудь правдоподобную историю, не то тебя ожидают очередные семейные неприятности.
Она испуганно взглянула на него.
— А что я могу сказать Крузу?
Тиммонс вел машину, не поворачиваясь к Сантане.
От этого у нее складывалось впечатление еще большей отчужденности и нарастающего разрыва их отношений.
— Поскольку между нами все зашло так далеко, — хладнокровно сказал Тиммонс, — я предлагаю радикальный вариант решения проблемы.
Сантана задрожала от недоброго предчувствия.
— Какой?
Тиммонс нахмурился.
— Я предлагаю тебе сказать Крузу правду.
— Что?
Тиммонс мгновение помолчал.
— Ну, не всю правду, а только ее часть, — уточнил он. — Скажи ему, что мы были вместе, что я домогался тебя, но ты мне отказала. Да, именно так и скажи.
Она растерянно опустила голову.
— Да?
— Скажи, что между нами ничего нет и не будет. Что ты порвала со мной всякие отношения, — добавил Тиммонс.
Она растерянно улыбнулась.
— Ну, хорошо. А ты что, отказываешься от меня?
Тиммонс как‑то безразлично пожал плечами.
— Он ужасно относится к тебе, но я не могу с ним бороться.
— Ну, спасибо, — язвительно сказала она. — Благодарю тебя, что разъяснил мне как поступать. Теперь я сумею оправдаться перед Крузом.
Тиммонс брезгливо поморщился.
— Сантана, прекрати. И не вздумай говорить ему, что мы с тобой ездили на побережье. Не нужно, чтобы он знал о том, что мы сегодня вечером были на мысе Инспирейшн.
— Почему?
Как обычно в щекотливой ситуации, Тиммонс почесал макушку.
— Ну, это слишком романтично, — несколько туманно пояснил он. — Лучше скажи ему, что мы с тобой были в мотеле, этому он быстрее поверит. К тому же, что было бы логичней предположить? Что я домогался твоей любви на холодном песке пляжа или в теплой постели?
Она горько усмехнулась.
— По–твоему, мотель лучше, чем пляж? Я не совсем тебя понимаю.
Тиммонс пожал плечами.
— Что тут непонятного, Сантана? По–моему, ты слишком возбуждена, чтобы осознать одну простую вещь — ему же известно, что никогда не согласишься заняться любовью в мотеле. Это для тебя слишком унизительно. Ну, вот, я к тебе приставал, а ты отказала. Понятно?
Сантана обалдело посмотрела на него.
— Да, кажется, мне теперь все ясно… — задумчиво протянула она.
— Сделай так, как я сказал. Договорились? — он доверительно погладил ее по плечу. — Ни в коем случае не упоминай при муже про мыс Инспирейшн, ладно?
Автомобиль все дальше и дальше удалялся от того места, где на обочине дороги, возле кустарников, лежала Иден Кэпвелл.
Очевидно, в словах Роулингса была какая‑то доля правды, потому что Перл подавленно молчал несколько минут. Он бродил из стороны в сторону, водя пальцем по стенке, а затем внезапно присел на корточки.
— Послушайте, доктор, — тихо сказал он, — я не желал зла Брайану, я хотел только помочь ему…
Не скрывая торжествующей улыбки, Роулингс произнес:
— Дорога в ад устлана благими намерениями. Пойми, когда дилетант вмешивается в лечение психически больного человека, то этим он наносит непоправимый ущерб. Сперва был твой брат, а теперь Келли. Может быть, достаточно одной ошибки? Мне тяжело представить все последствия твоего вмешательства.
В этот момент дверь кабинета доктора Роулингса распахнулась, и в комнату влетела Келли вместе с полицейским Полом Уитни.
— Перл! — закричала она. — Что с тобой? Роулингс резко развернулся и возмущенно заверещал:
— Я не понимаю, что здесь происходит? Кто позволил вам врываться в мой кабинет без разрешения? Как понимать ваше поведение? Вы кто?
— Я — сержант Уитни, — растерянно пробормотал Пол. — Ведь мы с вами вчера…
— Ах, да, да, извините, я забыл, — воскликнул Роулингс.
С опаской оглянувшись, он взял Пола под руку и вместе с Келли потащил их к выходу из кабинета.
— Пойдемте со мной на минуточку, нам нужно выйти в коридор.
— Что вы сделали с ним? — торопливо спросила Келли, когда Роулингс закрыл за собой дверь, оставив Перла одного.
Стараясь сдерживаться, главный врач клиники ответил:
— Послушайте, Келли, вы прервали сеанс психотерапии.
Она испуганно посмотрела на него.
— Я вам не верю, доктор Роулингс, — голос у Келли дрожал.
Он сокрушенно взмахнул руками.
— Мы прошли через критическую точку кризиса. Господа, вас никто сюда не звал. Вы вмешиваетесь в лечебную практику.
— Но Келли думала, что его жизнь в опасности, — объяснил Уитни. — И я просто пришел ей на помощь.
Роулингс с сожалением покачал головой.
— О, Келли, не надо нервничать, все в порядке.
Она растерянно развела руками.
— Но я слышала…
Не дожидаясь ее объяснений, Роулингс подхватил Пола под руку и потащил его в сторону.
— Извините, сержант, нам нужно поговорить наедине.
Они отошли на несколько шагов.
— Я удивлен, что вы серьезно относитесь к заявлениям умалишенных, — доверительно наклонившись к Полу сказал Роулингс. — У Келли — паранойя. Сейчас период сильного обострения болезни. В такие моменты ими овладевает мания преследования, они повсюду видят какие‑то мнимые опасности, которые угрожают не только им, но и окружающим.
С сомнением посмотрев на Келли, Уитни попытался возразить:
— Но она выглядит совершенно здоровой. Мне кажется, что она уже чувствует себя нормальной.
Роулингс стал отчаянно трясти головой.
— Нет, нет, вы ошибаетесь. У нее участились периоды маниакального бреда. Мистер Капник, с которым мы сейчас проводим сеанс психотерапии, вполне здоров и в ближайшее время он будет выписан из больницы.
Уитни тяжело вздохнул.
— Ну, что ж, раз вы так говорите…
Он подошел к Келли.
— Доктор говорит, что все в порядке, ничего страшного твоему другу не угрожает, — сожалеющим тоном сказал Пол.
— Я вам не верю, — прошептала Келли, неотрывно глядя на Роулингса.
Пол бессильно развел руками.
— К сожалению, я не имею права вмешиваться, — тихо сказал он. — Я вынужден вас покинуть.
Келли с разочарованием посмотрела на него. В глазах же доктора Роулингса, обращенных к ней, было столько ненависти и мстительности, что это угрожало ей крупными неприятностями.
Когда Уитни удалился, Роулингс металлическим голосом сказал:
— Келли, я ведь просил не приходить больше никогда в мой кабинет.
— Да, — испуганно прошептала она. Роулингс торжествующе улыбнулся.
— Извини, но мне придется наложить на тебя суровое наказание. Это понятно?
Не дожидаясь ее ответа, он махнул рукой:
— Санитар!
ГЛАВА 3
Сантана возвращается домой. Иден обнаружена. Круз узнает правду. Хейли порывает с Джиной.
В ожидании появления Сантаны Круз и Брэндон играли в шашки. Партию за партией выигрывал Брэндон. Круз был слишком рассеян, чтобы сосредоточиться на игре. Точнее, он думал о другом. Его неотступно преследовала мысль, где Сантана, где Тиммонс. Они вместе? Почему Сантана продолжает лгать ему? Чем объяснить ее поведение? В последнее время она постоянно находится на грани истерики. Это неизбежно должно привести к сильному нервному срыву. Если Крузу ничего не удастся сделать с этим, то их семейная жизнь закончится катастрофой.
В общем, Круз не мог сказать, что его собственная судьба безразлична ему, но, во всяком случае, он мог бы перенести все это. Однако ему было ужасно жаль Брэндона. Мальчик за свою короткую жизнь испытал уже столько, что другим хватило бы до глубокой старости.
Все эти мысли роились в голове Круза, вызывая у него все большую горечь и сожаление.
Когда Брэндон в очередной раз разгромил его на клетчатой доске, Круз тяжело вздохнул.
— Я не понимаю, ты выигрываешь подозрительно часто.
— Мне нравятся шашки, — радостно заявил Брэндон.
— Я догадываюсь, почему.
В этот момент дверь дома распахнулась, и на пороге показалась Сантана. С притворным энтузиазмом она воскликнула:
— Мои мужчины наконец‑то дома, а я‑то думала, что вы еще в ресторане.
Она присела на кресло рядом с Брэндоном.
— Мы приехали час назад, — заявил мальчик. — Ты вроде бы заболела?
Она смущенно улыбнулась.
— Нет, уже все прошло. Я себя чувствую хорошо. А как ты провел время с Крузом?
— Замечательно! — воскликнул мальчик.
Сантана хотя и была взволнована, выглядела менее нервной, чем обычно. Возможно, это объяснялось тем, что она уже решила, как ей поступать.
— Брэндон, уже десять часов, — ласково поглаживая мальчика по голове, сказала она. — Тебе пора чистить зубы, одевать пижаму и ложиться спать. А о лагере мы с тобой поговорим завтра, хорошо?
Он кисло посмотрел на нее.
— Я хочу еще раз разделаться с Крузом, а потом лягу спать, — с надеждой сказал Брэндон.
Стараясь сохранять видимость спокойствия, Круз сказал:
— Давай, ты разделаешься со мной завтра утром, договорились?
Мальчик уныло посмотрел на него.