— Да, кажется, мы попали в неприятную ситуацию… Что ж, этого следовало ожидать. Наивно было бы думать, что такой яхтой не заинтересуются.
Келли подошла к нему и испуганно спросила:
— А что там такое?
— В нашу сторону направляется патрульный катер. Похоже, что это береговая охрана, — сказал Перл. — Надо приготовиться к встрече с властями.
Оуэн стал метаться по каюте, жалобно причитая:
— Что мы будем делать? У нас даже нет никаких документов… Нас обязательно отправят в тюрьму… Перл, придумай что‑нибудь…
Тот схватил девушку за руку.
— Келли, пошли со мной! Надо устроить этим парням в форме радушную встречу. У них не должно быть на наш счет никаких излишних подозрений…
Полицейский, дежуривший в зале суда, вывел Сантану из общей комнаты и направился с ней по коридору.
Увидев их, окружной прокурор, который сидел на стуле в большом холле, тут же вскочил.
— Джулия разговаривала с тобой? — обратился он к Сантане. — Ты знаешь о том, что тебя ожидает?
Она демонстративно отвернулась.
— Я не хочу с тобой разговаривать. Не думаю, что от этого была бы хоть какая‑то польза. Полисмен, делайте свое дело.
Полицейский взял ее под локоть, и попытался было пройти дальше, однако Тиммонс загородил ему дорогу и предостерегающе поднял руку.
— Эл… — посмотрел он на полицейского. — Ты не мог бы оставить нас на несколько минут? Мне нужно поговорить с обвиняемой.
Полицейский попытался было что‑то сказать, но Тиммонс столь решительно кивнул головой, что ему не оставалось ничего иного, как оставить окружного прокурора и Сантану наедине.
— Хорошо. Я подожду за углом, — сказал он, удаляясь. — Вот и отлично.
Окружной прокурор подождал, пока фигура полицейского исчезнет за поворотом, и натянуто улыбнулся.
— Ну, что ж, Сантана. Я думаю, что ты не слишком обидишься на меня за эту минуту.
Она с презрением посмотрела на него.
— Кейт, а ты не боишься оставаться наедине со мной? По–моему, ты слишком быстро забыл о том, что произошло всего лишь несколько минут назад.
Он развел руками.
— Извини, мне очень жаль, что так получилось. Я не хотел, чтобы дело повернулось таким образом. Ты же об этом знаешь.
Сантана медленно покачала головой.
— Ты — дьявол!..
Тиммонс тяжело вздохнул, изображая на лице глубокое сочувствие и раскаяние.
— Я еще раз повторяю — мне очень жаль, что так произошло. Ты не должна обвинять меня в этом.
Сантана нервно усмехнулась.
— Интересно, а кого же мне обвинять?
Тиммонс пожал плечами.
— Ты сама во всем виновата. К сожалению, тебе не хватило самообладания и выдержки. Ты все испортила.
Не обращая внимания на его слова, она смерила Кейта ненавидящим взглядом.
Тиммонс почувствовал, как его пробирает дрожь.
— Нет, — холодно сказала Сантана. — Ты заранее это знал. Могу поклясться перед богом, что ты именно на это и надеялся. А, может быть… Может быть, даже так и задумал. Зачем ты подставил меня?
Неубедительность оправданий окружного прокурора была столь очевидна и для него самого, что ему не оставалось ничего иного, как развести руками.
— Сантана, давай не будем заниматься взаимными обвинениями. Я не для этого встретился с тобой. Меньше всего мне хотелось бы сейчас устраивать здесь сцену. Мне кажется, что у нас есть более важная тема для разговора.
Она горько рассмеялась.
— Ты подтверждаешь самые худшие мои опасения. Кейт, неужели ты не способен даже вот так, наедине со мной, посмотреть правде в глаза? Признайся, что ты струсил. А может быть, ты и не мог поступить как‑то иначе? Тебе не давал покоя Круз. За что ты его так ненавидишь?
Окружной прокурор поморщился.
— Это старая история. Я сейчас не хочу вспоминать об этом. Да, в общем, сейчас это не имеет особого значения.
— Ну, разумеется! — язвительно воскликнула она. — Сейчас тебе, наверное, куда приятнее вспоминать о том, как ты соблазнил меня, а потом подставил и бросил. И теперь я сама, в одиночку, должна выкарабкиваться из всего этого…
Сантана снова начала терять контроль над собой.
— Потише, потише… — успокоил ее Тиммонс. — Не надо привлекать к себе излишнего внимания. У нас есть всего лишь несколько минут. Лучше поговорим о том, как ты использовала меня.
Сантана оторопела от возмущения.
— Что? Я использовала тебя? После того, что случилось здесь, в суде, ты имеешь наглость утверждать, что это я во всем виновата?
Тиммонс криво улыбнулся.
— Я искренне относился к тебе. А ты ко мне — нет. Ты хотела с моей помощью вернуть внимание собственного мужа. Это опасный способ. Он чреват самыми непредсказуемыми последствиями. Надеюсь, что теперь‑то ты получила возможность убедиться в этом.
Сантана гордо вскинула голову.
— А я и не скрывала этого! По–моему, я говорила тебе об этом тысячу раз. Если бы ты напряг свой убогий умишко, то мог бы вспомнить об этом. Заводя роман с тобой, я надеялась на то, что Круз, вечно озабоченный какими‑то делами на службе, обратит внимание на собственную жену. Я делала это столь демонстративно, что лишь слепой не мог бы этого заметить.
— Но, похоже, что твой муж оказался слепым… — с неуместной здесь иронией заметил окружной прокурор. — Мне очень жаль, что оказалось именно так. И еще мне очень жаль, что я был последним средством, к которому ты прибегла в этой попытке завоевать ускользавшее внимание мужа. По–моему, это с самого начала было обречено на провал. Твой муж думал не о служебных делах, а об Иден Кэпвелл.
Сантана взбешенно воскликнула:
— Это ты сбил Иден!
Тиммонс протестующе вскинул руку.
— Ничего подобного! За рулем сидела ты. Попробуй ты утверждать такое даже перед божьим судом, тебя подняли бы на смех.
Но Сантана не унималась.
— Это ты повернул машину в ее сторону! Ты дергал за руль, и поэтому машина съехала на обочину! Что, может быть, ты и теперь скажешь, что это неправда?
Но Тиммонс выглядел, как и прежде, самоуверенным и убежденным в собственной правоте. Казалось, что горячие слова Сантаны не произвели на него ни малейшего впечатления.
— Если бы я не съехал на обочину, — сухо ответил он, — то мы бы разбились. Вспомни, в каком состоянии ты была в тот вечер. По–моему, у тебя было что‑то с нервами… Ты гнала машину, не разбирая дороги.
Сантана сокрушенно взмахнула рукой.
— Да лучше бы мы разбились!..
Окружной прокурор на мгновение умолк.
В этом разговоре Сантана была, конечно, выше его. Тиммонс и сам это прекрасно понимал. А потому, ему приходилось изворачиваться.
— Знаешь, Сантана, упреки тебе сейчас не помогут. Они бесполезны, — сказал он, кротко глядя в глаза Сантане. — Они бесполезны… Все, что ты сейчас сможешь добиться, это только ухудшить свое положение.
Сантана горько рассмеялась.
— Да. Ничего другого я от тебя и не ожидала. Конечно, ты предпочел бы сейчас увидеть мое раскаяние. Наверное, тебе хотелось бы, чтобы я ползала у тебя в ногах, умоляла о снисхождении… Нет уж, спасибо! Такое уже было… Я, как дура, бегала к тебе, пытаясь найти помощь. А ты уверял меня в том, что сделаешь все, чтобы дело ограничилось лишь одним единственным судебным разбирательством. Что, ты уже забыл свои слова о том, как я должна поверить тебе, должна немного потерпеть?.. Я поверила!.. Я подписала это идиотское признание, эту вонючую бумажку, которой место лишь в общественном туалете! Ведь там нет ни единого слова правды! Что, разве я во всем виновата? Это я сделала так, что Иден осталась лежать на обочине? Ты же говорил мне, что все будет хорошо! А теперь? Я уже одной ногой нахожусь в тюрьме… Ах, извините, я ошиблась!.. — она перешла на более едкий тон. — Ведь я же настоящая преступница… К тому же еще и полусумасшедшая. Меня ведь должны обследовать у психиатра, и еще неизвестно, что он скажет. Ты, наверное, ожидал, что я начну каяться? Особенно после того, как ты выставил меня в суде настоящей убийцей… У вас с Джиной это очень хорошо получилось. У вас, вообще, все стало хорошо получаться. Я смотрю — вы спелись. Да, я была глупа. Чего же иного можно было ожидать? Ведь вы с Джиной — самые гнусные интриганы в этом городе. Жаль, что я не поняла этого раньше!
Тиммонс попытался сохранить хорошую мину.
— Ты несправедлива, Сантана. Но я готов извинить тебя. В твоем состоянии немудрено проявлять такую горячность. Я совершенно не виноват в том, что произошло сегодня на судебном заседании.
Сантана побледнела.
— Ах, вот как! — со злостью воскликнула она. — Как интересно получается! Ты никогда, ни в чем и нигде не виноват!.. Все время ошибки и глупости совершают другие, а ты останешься чистеньким.
Тиммонс усмехнулся.
— Да я говорю совершенно не о том. Просто у Джины сегодня слишком сильно разыгралось воображение. А я, увы, не мог помешать ей в этом.
Сантана всплеснула руками.
— Тебе ничего не стоило остановить ее. По–моему, еще никто не лишал тебя должности окружного прокурора. Это было вполне в твоих силах.
Тиммонс понял, что наступил благоприятный момент для перехода в контрнаступление. Выдержав чувствительную паузу, он сказал:
— А зачем мне нужно было делать это? Может быть, вы с Джиной заранее сговорились?
Сантана на мгновение замерла.
— Ты — выродок! — с ненавистью проговорила она. — Ни в одном твоем слове нет ни крупицы правды. Ты лжешь на каждом шагу. Неужели ты думаешь, что это останется безнаказанным? Клянусь, что я запомню это до конца жизни! Молись, чтобы я не вышла из тюрьмы!
Тиммонс едва заметно вздрогнул.
Несмотря на то, что он был сейчас стороной победившей, он прекрасно отдавал себе отчет в том, что когда‑нибудь в один прекрасный момент все может измениться.
— Не забывай о том, что я пока еще окружной прокурор, — сквозь зубы процедил он. — Я позабочусь о том, чтобы ты оставалась в тюрьме подольше. Можешь не беспокоиться, мне это удастся.
После этого он отвернулся, чтобы дать понять, что разговор з