акончен.
— Эл!.. — крикнул Тиммонс — Можешь уводить ее. Миссис Кастильо с нетерпением ожидают в полицейском участке.
Когда окружной прокурор зашагал по коридору в противоположную сторону, Сантана бросила вслед ему беглый взгляд и едва слышно сказала:
— Ты напрасно на это надеешься. Я еще устрою и тебе, и Джине веселую жизнь. Вы будете знать о том, кто такая Сантана…
Круз молча стоял у окна в кабинете судьи Уайли, после того, как участники судебного заседания покинули комнату. Вместе с ним осталась лишь Иден.
Он выглядел каким‑то по–особенному беспомощным, из‑за чего сердце Иден разрывалось на части.
Она тихо подошла к нему сзади и остановилась за его спиной.
Круз оглянулся.
— Ты еще здесь?
В его голосе не было тепла, которое он обычно не скрывал в разговорах с Иден.
— Отправляйся домой. Тебе здесь нечего делать.
Иден чуть заметно подалась вперед.
— Может быть, тебе тоже не стоит оставаться здесь? Судебное заседание закончилось. Все разошлись. Ты уже ничего не сможешь изменить.
Круз хмуро посмотрел на Иден и отвернулся. Барабаня пальцами по подоконнику, он медленно произнес:
— Я должен быть рядом с ней. Сейчас Сантане предстоит очень трудный момент. Это трудно для любого человека, а для нее вдвойне.
— Почему?
— У нее слишком слабая психика. Не знаю, как скажется на ней первое знакомство с тюрьмой.
Иден тяжело вздохнула и опустила голову.
— Ты хочешь увидеть, как ее будут отводить в камеру? Я думаю, что тебе не стоит это делать. Это не пойдет на пользу ни тебе, ни ей.
— Нет. Я должен быть рядом с Сантаной, — упрямо повторил Круз. — Так ей будет легче.
Иден робко попыталась возразить.
— Я думаю, что Пол вполне может позаботиться о ней. Навести ее вечером. Может быть, пойдем отсюда?
Круз отрицательно покачал головой. Иден не сводила с него взгляда.
— Хорошо, — сказала она. — Через минуту меня не будет…
Она намеренно не договорила фразу до конца, давая понять, что хочет как можно дольше побыть с ним вместе.
После несколько затянувшейся паузы Круз повернулся к Иден.
— Я знаю, что ты хочешь мне сказать, — глухо произнес Кастильо. — Тебя удивляет мое поведение. Да, я не ошибся?
Она покачала головой.
— Круз, разве ты в состоянии ей помочь? Решение вынесено, все уже происходит помимо твоей воли. Ты не сможешь ничего сделать, даже если захочешь. Ты уже не в силах…
В глазах Круза было столько боли и унижения, что Иден осеклась на полуслове.
— Вот именно, — едва слышно произнес он. — Какой я после этого мужчина? Я не могу помочь даже собственной жене…
Иден не скрывала своей любви. Ей казалось, что сейчас наступил именно тот момент, когда необходимо продемонстрировать свои чувства.
— Ты же знаешь, каким мужчиной я считаю тебя, — выразительно сказала она. — И не нужно заниматься самобичеванием.
Круз расстроенно махнул рукой.
— Я должен был предвидеть это, должен! Нельзя было этого допустить!
На глазах Иден проступили слезы.
— Скажи, как?
Круз возбужденно воскликнул:
— Ты считаешь меня хорошим человеком! Иден, я не совершал ошибок! Но я не мешал другим запутаться в них!.. Чем мне гордиться? Равнодушием? Как я мог так жить? — он снова обернулся к Иден. — Как мне объяснить все происшедшее самому себе? Я бездействовал тогда, когда нужно было принимать самые решительные меры!.. Я все время чего‑то ждал, пытался решить все мирно и тихо. Разве это достойно мужчины?
Иден порывисто шагнула вперед.
— Я прощаю тебе все.
Но Круза эти слова ничуть не успокоили.
— Ты думаешь, что я ничего не знал насчет любовных отношений, существовавших между Сантаной и Кейтом?
Иден ошеломленно молчала.
— Как? — наконец, смогла вымолвить она. — Тебе было известно?
Кастильо обреченно махнул рукой.
— Да. Я же не полный идиот. Ведь все это происходило на глазах всего города. Мне все говорили о том, что моя жена и окружной прокурор отнюдь не скрывают своих отношений. Да я и сам все это прекрасно видел. Как можно было не видеть такое? Но я предпочитал не замечать неловкую ложь с ее стороны и даже то, что она не ночует дома. Все ее объяснения были шиты белыми нитками. Для того чтобы убедиться в этом, не стоило даже предпринимать каких‑либо усилий. Достаточно было один раз заглянуть ей в глаза. Сантана никогда не выдерживала прямого взгляда. Но вся нелепица и чушь, которую она несла, устраивала меня. Так мне было проще. Сантана считала, что мне все безразлично, но это было не так. Просто я не мог допустить и мысли о том, что такому мужу, как я, изменяет жена, — он на мгновение задумался. — А, кроме того, я постоянно чувствовал себя виноватым перед ней. Сколько раз я приходил домой и сообщал, что сегодня я видел Иден, теперь мы друзья, у нас все в порядке, мы спокойно разговаривали… Представляешь, каково ей было выслушивать от меня такое? Теперь‑то я понимаю, что она ревновала. Но раньше я надеялся на то, что все уладится само собой.
Иден виновато потупила глаза.
— Но ведь ты не изменял ей. Ты можешь упрекать себя в чем угодно, но только не в этом. У Сантаны ни разу не было повода обвинить тебя в супружеской неверности.
Лицо Кастильо исказила болезненная гримаса.
— Да. На деле я ей никогда не изменял. Но в мыслях — всегда… В жизни все, конечно, было по–другому. Как будто мне могли дать медаль за формальную верность жене.
Он расстроенно умолк.
Иден почувствовала такой прилив жалости, что ей захотелось крепко обнять Круза и прижаться к его груди. Однако она вовремя удержалась.
— Ты напрасно упрекаешь себя, — дрожащим голосом сказала Иден. — Все люди время от времени совершают ошибки, за которые не дают медалей.
Кастильо безнадежно покачал головой.
— Я помню, какой она была в семнадцать лет: ужасно наивной, даже не по годам. Она ловила каждое мое слово, безоговорочно верила мне. Я всегда желал ей только добра. Я так хотел сделать ее счастливой…
Тиммонс вышел в холл здания Верховного Суда. Увидев медленно шагавшего окружного прокурора, к нему направились Ник Хартли и Роза Андрейд. Роза выглядела бледнее обычного. Это было и не удивительно после того, что ей удалось только что услышать в кабинете судьи Уайли.
— Мистер Тиммонс, — обратилась она к окружному прокурору, — что теперь будет с Сантаной? Ее отвезут в тюрьму?
Он сделал озабоченное лицо.
— Ей предъявят формальное обвинение, и затем мы заберем ее для психиатрического обследования.
Ник удрученно покачал головой.
— А нельзя ли сделать так, чтобы ее выпустили под залог? Ведь еще не доказано, что Сантана — преступница. Это было лишь предварительное слушание. Никакого обвинительного приговора не вынесено.
Тиммонс пожал плечами.
— Судья Уайли отказывалась обсуждать это, пока не получено подтверждение о том, что она не опасна для окружающих.
Роза неожиданно резко спросила:
— И для вас, сэр?
Окружной прокурор недоуменно поднял брови.
— Прошу прощения, мэм.
Роза гордо вскинула голову.
— Я хочу убедиться в том, что вы не станете вмешиваться в дела моей дочери.
Тиммонс едва подавил мстительную улыбку.
— Я окружной прокурор, мэм, и не хочу ничего обещать. Вы сами понимаете, что как государственный обвинитель, я должен требовать точного соблюдения закона. В противном случае, я не заслуживаю того места, на котором сижу.
Стоявшая неподалеку Джина Кэпвелл, ухмыльнулась. Ей, знавшей об этом деле больше других, была хорошо известна цена этим высокопарным словам окружного прокурора. Роза с горечью отвернулась.
— А где Круз? — спросила она у Ника.
Он успокаивающе положил руку ей на плечо.
— Я думаю, что нам не стоит сейчас трогать Круза. В первую очередь, мы должны поговорить с адвокатом Сантаны — Джулией Уэйнрайт.
В их разговор вмешался Кейт Тиммонс.
— Джулия сейчас в участке, — сказал он.
Роза посмотрела на него с плохо скрытым недоверием.
— Мистер Тиммонс, насколько я понимаю, судебное заседание по делу моей дочери состоится спустя несколько дней. Я бы хотела знать, кто будет выступать на нем от имени стороны обвинения?
Тиммонс надменно посмотрел на нее.
— По–моему, вы не расслышали, мэм. Об этом уже говорила судья Уайли. Государственный обвинитель еще не назначен. Это будет решаться в ближайшие несколько дней. У меня же по этому поводу нет твердой уверенности. Дело повернулось так, что я вынужден выступать в качестве свидетеля. Поэтому вам придется немного потерпеть. Все будет зависеть от судьи Уайли.
Роза отнюдь не собиралась сдаваться на милость окружного прокурора.
— Моя дочь никого не собиралась убивать, — уверенно сказала она. — Вина Сантаны отнюдь не доказана. То, что ее обвиняют в умышленном наезде, это всего лишь предположение, которое, по–моему мнению, не имеет под собой никаких оснований. Я прекрасно знаю свою дочь, она на это не способна. Если же вы думаете по–другому, то вам придется иметь дело со мной.
Ее жесткий тон заставил Тиммонса умолкнуть. Однако в разговор на сей раз вмешалась Джина Кэпвелл.
— Как бы то ни было, однако у судьи Уайли на этот счет свое мнение, — многозначительно сказала Джина. — Насколько мне удалось заметить, она уверена в том, что Сантана совершила наезд умышленно. К тому же, показания свидетелей говорят о том, что Сантана была в невменяемом состоянии. Так что, ей еще надо пройти обследование у психиатра.
Роза уже намеревалась дать решительный отпор этим, по ее убеждению, наговорам, однако в этот момент в холле появилась Сантана. Сопровождаемая полицейским, который крепко держал ее под локоть, она медленно вышла из коридора. Роза тут же бросилась к ней.
— Доченька, как ты себя чувствуешь?
Не отвечая ни слова, та с ненавистью смотрела на Джину. Бывшая супруга СиСи Кэпвелла высокомерно отвернулась. Сантана на мгновение остановилась, а затем, резко толкнув от себя полицейского, бросилась к Джине. Схватив ее за плечи, она принялась разъяренно кричать: