River Plate. Если присмотреться, в центре красной полосы видна очень мелкая надпись – «КИН – Комбинат Исполнения Наказаний».
Серёжа может носить как тюремную, так и свою собственную одежду.
Вообще у Серёжи много степеней свобод, возможностей выбора. При всей незадачливости его положения.
На экране стационарного компьютера появляется оповещение. Серёже предлагается выбрать питание на завтрашний день. Открывается окно приложения с меню на пять приёмов пищи – завтрак, второй завтрак, обед, полдник, ужин. Можно ещё выбрать набор фруктов и йогуртов на ночь. Серёжа возится с приложением, выбирает между яичницей, омлетом, разными салатами, супами, мясными и рыбными вторыми блюдами, гарнирами, включающими бурый рис и брокколи, овощами и фруктами, включающими нектарин и авокадо… это всё трудный выбор, но Серёжа справляется. Серёжа тыкает мышкой в «Заказать». Завтра эту еду ему пять раз принесут в его камеру (номер).
При заселении ему сказали, что столовая не предусмотрена, всё питание в камерах, по окончании приёма пищи сразу убирают.
Сервис, сервис.
При заселении ему сказали, вернее, ещё раз напомнили, что каждый день в 11:00 будет прогулка, и каждый раз во время прохождения по коридору может произойти расстрел. Когда это случится – никто не знает. Отказаться от прогулки нельзя. В случае болезни прогулка осуществляется при помощи медицинских защитных мер. В случае отказа приговорённого (Серёжа вспомнил: La toilette du condamné, жена говорила) проход по коридору осуществляется под специальным контролем сотрудников Комбината.
У Серёжи в данный момент было всё хорошо, кроме завтрашнего прохода по коридору под контролем сотрудников Комбината.
А так – нормальная комната, хороший гостиничный номер, кровать кинг-сайз, удобный санузел, отличный рабочий стол с компом, кресло – что надо, только вид из окна неизвестно на что, и не хочется смотреть, а так всё нормально, всё нормально, всё нормально.
Только вот завтрашний проход по коридору.
Да.
Только вот завтрашний проход по коридору. На прогулку.
Как с этим быть.
Только вот завтрашний проход по коридору.
Серёжа, развалившись в кресле, звонит матери. И между ними происходит следующий разговор:
– Слушаю вас.
– Алё, мам, привет.
– А-а-а-а-а-а! А-а! Ты…
– Мам, да, это я, ты чего.
– Это ты?!
– Ну… да, это я. Мам, это я, Серёжа.
– Господи… Господи… Дай отдышусь.
– Мам, а что ты так запыхалась-то?
– Ой, подожди… да… Ладно. Ну ты, слушай, ну ты думай своей головой! Я тут помру с тобой! Меня инфаркт хватит! Ну я думала, ты уже…
– Ты думала, что меня уже расстреляли? Что я всё? Как Изя в анекдоте?
– Ну… Ты просто сказал, что… ну, там, тюрьма, пулемёт… Я думала, уже всё.
– Ну вот видишь, ещё не всё.
– Ну хорошо.
– То есть ты думала, что я после нашей встречи тупо пошёл в тюрьму и меня тупо вот так расстреляли?
– Ну… да… Я не понимаю в этих ваших современных вещах. Когда там расстреливают. Я думала, вот мы с тобой поговорили, ты ушёл, пошёл, и тебя расстреляли. Плакала тут о тебе!
– Мам, мне жаль, что ты плакала. Но… знаешь… ты, конечно, вообще.
– Что вообще! Что вообще! Ну что вообще! Ты… ты как с матерью разговариваешь?!
– Мам, мам! Ты там, это.
– Да ничего, ничего. Сынок… Я, ну как тебе сказать. Раздавлена обстоятельствами, да, это так называется. Ты не думай, что я совсем сошла с ума. Ну, может быть, так, частично. Всё-таки такое трудно вынести. Ну вот мы сейчас поговорили, и я всё вспомнила. Давай сейчас пока прекратим, мне трудно что-то. Давай держись, сынок.
– Да, мама, спасибо.
– Ты меня там как-то предупреди, что ли. А то я ведь волнуюсь.
– Мама! Ну как я тебя предупрежу! Я тебе что, позвоню и скажу: дорогая мама, меня завтра расстреляют, ты не волнуйся, всё хорошо!!! Не звони больше, смысла уже не будет звонить! Так, что ли?!
– Нет, нет, ну что ты (неожиданно спокойным голосом). Ну мне просто всегда спокойно, когда ты меня предупреждаешь.
– Ну… ну… хорошо, мама, я тебя предупрежу. Ну, пока, позвоню ещё, может быть.
– Да, пока (абсолютно безучастно).
Мы видим Свету. Она просто лежит у себя дома в кровати. Лежит на спине, глядя в потолок.
Очень деликатный стук в дверь.
Серёжа: да.
Дверь открывается. В камеру Серёжи входит огромный, очень высокого роста улыбчивый охранник в форме охранника.
– Сергей Петрович?
– Да. Здравствуйте.
– Здравствуйте! Инспектор Антон Калашников! Я буду вашим охранником. Давайте знакомиться.
– Здравствуйте.
– Не буду вам докучать. Отдыхайте, сегодня трудный день у вас. Завтра в 10:00 вам доставят завтрак, а в 11:00 мы с вами выходим на прогулку.
– Прогулка – это когда расстреливают?
– Да, на выходе на прогулку производится расстрел. Ну, вы ведь знаете, что это жребием определяется. То есть не факт, что прямо в первый день. Извините, я должен об этом сказать. Тем более что вы сами спросили. А сейчас располагайтесь, отдыхайте.
– Спасибо.
– Хорошего вечера!
Очень деликатный стук в дверь камеры Серёжи.
– Да…
Дверь камеры открывается, в ней появляется инспектор Антон Калашников с тележкой, уставленной продуктами.
– Доброе утро! Приятного аппетита! Через час мы с вами выходим на прогулку.
– На прогулку? Это вот это?
– Да, если вы это имели в виду.
– А… простите, как вас там…
– Антон.
– Да, Антон… а, ладно.
– Приятного аппетита. Приду через час.
Серёжа пытается есть, но у него не очень получается. Он обречённо сидит над вкусной едой, держа бесполезную вилку.
В камеру входит Антон Калашников, и начинается сложное действие.
– Сергей Петрович, ну, вы поели? Покушали, так сказать?
– Ну, так.
– Ну хорошо. Давайте вставайте. Пойдём на прогулку.
– Прогулка. Это вот это.
– Ну да, если я правильно вас понимаю.
– Ну…
– Да, давайте.
Антон держит Серёжу за плечо, тихо так держит, просто контролируя его, причём он контролирует Серёжу, зная, что Серёжа не убежит, это такой контроль контролируемого.
Серёжа и не думает убегать.
Серёжа и Антон выходят из камеры, дверь камеры захлопывается с электронным писком. Вот сюда, пожалуйста, говорит мягко Антон, и они идут, идут по светлому коридору и выходят в другой коридор. Серёжа сразу понимает (и узнаёт), что это именно тот коридор. Серёжа и Антон, контролирующий Серёжу, оказываются в начале коридора. Того самого коридора. Антон, бодро:
– Сергей Петрович, пожалуйста, вот сюда, на эту белую полосу. Вам надо идти по этой белой полосе, просто идти, туда, вперёд.
– Это вот она, полоса для расстрела?
– Сергей Петрович, давайте не будем уточнять. Вы всё правильно понимаете. Пожалуйста, становитесь на белую полосу.
– И надо будет по ней идти?
– Да, Сергей Петрович, вы всё правильно понимаете, вы же прошли уже инструктаж. Давайте начнём.
– А вы? Вы где пойдёте?
– Я пойду параллельным курсом. Вот, видите – синяя такая полоса. Вот я пойду там.
Серёжа оборачивается и видит у себя за спиной белый пулемёт.
– Это… это вот он?
– Сергей Петрович, ну вы же инструктаж проходили, всё уже знаете в основном. Давайте мы с вами пойдём. Вы не бойтесь.
Антон делает шаг к Серёже. Серёжа совершает целый ряд судорожных движений, наверное, их не обязательно описывать подробно, можно просто представить человека, который отчаянно не хочет что-нибудь делать, и кричит, и сжимается в комок, и безнадёжно сопротивляется, всё это совершенно бесполезно и безнадёжно.
Антон говорит в рацию: «Саша, неблагодарность». В ту же секунду из невидимых дверей выбегает несколько охранников, один из них толкает что-то вроде инвалидной коляски. Охранники окружают Серёжу, он моментально, даже ничего не заметив, оказывается пристёгнутым к креслу типа инвалидного. Все охранники отходят в сторону, за синюю полосу. Серёжа издаёт какие-то звуки, пытается сопротивляться, всё это не очень интересно. Антон встаёт за спиной Серёжи, выкатывает его на белую полосу, с силой толкает. Серёжа скрючивается, что-то кричит, в общем, ведёт себя как человек под дулом оружия, которое может и должно его застрелить. Думаю, не стоит подробно воспроизводить эту сцену, пусть каждый станет сам для себя режиссёром, пусть каждый закроет глаза и представит себе эту сцену, кажется, это гораздо эффективнее, чем описывать всё это.
Серёжа, привязанный к инвалидной коляске, проезжает по отмеченной красным зоне, это зона поражения, именно туда стреляет пулемёт. Ничего страшного не происходит, пулемёт не стреляет.
Антон освобождает Серёжу от удерживающих ремней.
– Ну видите, всё хорошо. Мы не могли вам сказать, по условиям нашей работы. Но в первый раз Саша не стреляет.
– Саша? Это кто – Саша?
– Саша – это пулемёт. Мы его так зовём – Саша.
– Саша. Обалдеть. Саша. Это вы его так зовёте? Это его так зовут?
– Ну да. Как-то так у нас повелось. Саша.
– Господи.
– Ну а что. Надо же нам как-то очеловечить процесс.
– Вы… вы… ладно, простите. Нет, я ничего, нет, нет.
– Хотели сказать, типа, монстры, чудовища? Ну да, вы правы. Я не буду спорить. Вот наш сад, наш прекрасный парк, гуляйте. Но подождите, не так всё сразу. Вот, посмотрите назад, видите – ворота эти? Вам надо будет подойти днём или ближе к вечеру (гуляйте сколько хотите, до темноты) обратно к воротам, сюда. Вот вам пульт вызова (передаёт Серёже нечто вроде пульта автомобильной сигнализации с кнопочкой). Когда вам наскучит гулять, подходите к воротам и нажимайте кнопочку. Я приду за вами и отведу в камеру. Ну, в ваш номер. В общем, идите гуляйте.
Серёжа оказывается в прекрасном цветущем саде. Или саду. Как правильно? В прекрасном цветущем саду.