т Эта сорока со встречным любым на любом перекрестке. Впрочем, жена и с пороком таким не столь нестерпима, Как приобвыкшая драться с соседями, бить их ремнями, Бедных, вопящих; когда ее сон прерывается лаем, "Палок скорее несите сюда!" - кричит она, в палки Раньше потребует взять хозяина, после - собаку. Встретиться с ней тяжело; она отвратительна с виду Моется в бане она по ночам: вдруг прикажет тревогу 420 Бить, свои шайки нести - и парится с шумом великим; Руки когда упадут у нее, утомленные гирей, Ловко ее щекотать массажист начинает проворный, Хлопая громко рукой по ляжкам довольной хозяйки; Голодны гости меж тем, несчастные, хочется спать им; Вся раскрасневшись приходит она наконец и готова Выпить корзину вина вместимостью в целую урну; В ноги поставив ее, она тянет второй уж секстарий Перед едой, аппетит возбуждая поистине волчий. После того как на землю сблюет, промывая желудок, 430 Мрамор потоки зальют, золотая лоханка фалерном Пахнет; подобная длинной змее, свалившейся в бочку, Женщина пьет и блюет. Тошнит, понятно, и мужа: Он закрывает глаза, едва свою желчь подавляет, Впрочем, несноснее та, что, едва за столом поместившись, Хвалит Вергилия, смерти Дидоны дает оправданье, Сопоставляет поэтов друг с другом: Марона на эту Чашку кладет, а сюда на весы полагает Гомера. Риторы ей сражены, грамматики не возражают, Все вкруг нее молчат, ни юрист, ни глашатай не пикнут, 440 Женщины даже молчат, - такая тут сыплется куча Слов, будто куча тазов столкнулась с колокольцами; Тут уж не станет никто насиловать медные трубы, Так как она и одна поможет Луне при затменье. Мудрый положен предел увлечениям самым почтенным; Та, что стремится прослыть ученой, речистой не в меру, Выше колена должна подпоясывать тунику, в жертву Резать Сильвану свинью и платить по квадранту за баню, Пусть же матрона, что рядом с тобой возлежит, не владеет Стилем речей, энтимемы кудрявые не запускает 450 Средь закругленных словес и не все из истории знает, Пусть не поймет и из книг кой-чего; мне прямо противна Та, что твердит и еще раз жует Палемона "Искусство", Вечно законы блюдя и приемы правильной речи, Та, что, древность любя, неизвестный нам стих вспоминает Или напрасно слова поправляет простушки подруги; Нет, уж позвольте мужьям допускать обороты любые. Женщина все позволяет себе, ничего не считает Стыдным, лишь стоит на шею надеть изумрудные бусы Или же ухо себе оттянуть жемчужной сережкой. 460 Что может быть несноснее, чем... богатая баба: Видом противно лицо, смехотворно, от множества теста Вспухшее все, издающее запах Поппеиной мази, Губы марает себе несчастный муж в поцелуе. С вымытой шеей она к блуднику лишь пойдет: разве дома Хочет казаться красивой она? Блудникам - благовонья! Им покупается все, что пришлют нам инды худые. Вот показала лицо и снимает свою подмалевку, Можно узнать ее; вот умывается в ванне молочной, Ради которой она погнала бы ослиное стадо 470 Даже в изгнание вплоть до полярных Гипербореев. Это лицо, что намазано все, где меняется столько Снадобий разных, с припарками из подогретого теста Или просто с мукой, - не лицом назовешь ты, а язвой. Стоит труда изучить хорошенько, что делают жены, Чем они заняты целые дни. Если ночью ей спину Муж повернет, - беда экономке, снимай гардеробщик Тунику, поздно пришел носильщик будто бы, значит, Должен страдать за чужую вину - за сонливого мужа: Розги ломают на том, этот до крови исполосован 480 Плетью, кнутом (у иных палачи нанимаются на год). Лупят раба, а она себе мажет лицо да подругу Слушает или глядит на расшитое золотом платье; Порют - читает она на счетах поперечные строчки; Порют, пока изнемогшим секущим хозяйка не крикнет Грозное "вон!", увидав, что закончена эта расправа. Домоправленье жены - не мягче двора Фалариса. Раз уж свиданье назначено ей, должно нарядиться Лучше обычных дней - и спешит к ожидающим в парке Или, быть может, скорей, у святилища сводни - Исиды. 490 Волосы ей прибирает несчастная Псека, - сама-то Вся растрепалась от таски, и плечи и груди открыты. "Локон зачем этот выше?" - И тут же ремень наказует Эту вину волоска в преступно неверной завивке. Псеки в чем недосмотр? Виновата ли девушка, если Нос твой тебе надоел? - Другая налево гребенкой Волосы тянет и чешет и кольцами их завивает. Целый совет: здесь старуха рабыня, что ведает пряжей, Больше за выслугой лет не держащая шпилек хозяйки, Первое мнение будет ее, а потом уже скажут 500 Те, что моложе годами и опытом, будто вопрос тут Доброе имя и жизнь: такова наряжаться забота. Ярусов сколько, надстроек возводится зданьем высоким На голове; поглядишь - Андромаха с лица, да и только! Сзади поменьше она, как будто другая. А ну как Ростом не вышла она в Андромаху и, став без котурнов, Будет не выше, чем дева пигмейской породы: тогда ведь Для поцелуев-то ей подниматься на цыпочки нужно. Нет у такой жены ни заботы о муже, ни мысли О разоренье: живет она просто, как мужа соседка, 510 Ближе к нему только тем, что друзей и рабов его хает, Тяжко ложась на приход и расход. Исступленной Беллоны Хор приглашает она иль Кибелы, - приходит огромный Полумужик, что в почете у меньшей братьи бесстыдной, С давних времен оскопивший себя черепком заостренным; Хриплая свита дает ему путь, отступают тимпаны. Толстые щеки его - под завязкой фригийской тиары; Важно кричит он, велит сентября опасаться и Австра, Если она не пожертвует сотню яиц в очищенье. И самому не отдаст багряниц поношенных, дабы 520 Все, что внезапной и тяжкой опасностью ей угрожает, В эти одежды ушло, принося искупление за год. Ради того и зимой через лед нырнет она в реку, Трижды поутру в Тибр окунется, на самых стремнинах Голову вымоет в страхе - и голая, с дрожью в коленях, В кровь исцарапанных, переползет все Марсово поле (Гордого поле царя); прикажет ей белая Ио Вплоть до Египта пойдет и воду от знойной Мерой, Взяв, принесет, чтобы ей окропить богини Исиды Храм, - возвышается он по соседству с древней овчарней: 530 Верит она, что богиня сама насылает внушенья; Будто с ее-то душой и умом не беседуют боги! Вот почему наивысший почет особливо имеет Тот, кто в плешивой толпе, разодетый в льняные одежды, Ходит Анубисом-псом, глумясь над поникшим народом; Молится он о жене, что нередко была невоздержна В совокупленье на праздничный день или на день запретный: Тяжкая кара грозит за попрание брачного ложа, Кажется, точно серебряный змей шевельнул головою Слезы жреца и заученный шепот приводят к тому, что 540 Женщины грех отпустить согласится Осирис, - конечно, Жирным гусем соблазненный и тонкого вкуса пирожным. Этот уйти не успел, как еврейка-старуха, оставив Сено свое и корзину, нашепчет ей на ухо тайны, Клянча подачку, - толмач иерусалимских законов, Жрица великая древа и верная вестница неба; Будет подачка и ей, но поменьше: торгуют евреи Бреднями всякого рода за самую низкую плату. Вот из Армении иль Коммагены гадатель посмотрит В легкие теплой голубки - и милого друга сулит ей, 550 Смерть богача холостого и крупные деньги в наследство; Перекопает он груди у кур и нутро собачонки, Даже иной раз младенца, - и сам же доносит на жертвы. Большая вера халдеям: чего ни наскажет астролог, Жены поверят, что это вещает источник Аммона, Раз уж Дельфийский оракул умолк; а роду людскому Лестно в грядущую тьму заглянуть, насколько возможно. Выше всех ценится тот, кого несколько раз высылали, Чье дружелюбье и чей гороскоп погубили недавно Славную жизнь гражданина, внушившего ужас Отону, 560 Верят искусству его, хотя б кандалами гремел он Справа и слева, хотя б сидел он в остроге военном. Неосужденный астролог совсем не имеет успеха: Гений лишь тот, кто едва не погиб, попав на Циклады В ссылку, кто, наконец, избегнул теснины Серифа. Спросит его и о медленной смерти желтушной мамаши, И о тебе Танаквила твоя, да скоро ли сестры, Дяди помрут, да любовник ее - проживет ли он дольше, Чем Танаквила сама; чего еще боги даруют? Впрочем, иные не знают, чем мрачный Сатурн угрожает 570 Или в каком сочетании звезд благосклонна Венера, Месяц к убытку какой, какое к прибыли время. Не забывай избегать даже встречи с женщиной, если Виден в руках у нее календарь, что лоснится, как будто Жирный янтарь: уж она у других не попросит совета, Спросят ее самое; она не пойдет с своим мужем В лагерь, домой: не пускают ее вычисленья Трасилла. Если захочется ей хоть до первого камня доехать, Время берется по книге, а если зачешется веко, Мази попросит она, посоветовавшись с гороскопом. 580 Если больная лежит, то часы для принятия пищи Выберет только такие, которые дал Петосирис. Если она небогата, она, пробежавши пространство Между столбами, отдаст свой жребий, и руку протянет, И предоставит лицо - прорицателю: любит он чмокать. Тем, кто богаты, тем авгур фригийский дает разъясненья, Или индус нанятой, что сведущ и в небе и в звездах, Или этрусский старик, что молнии в Риме хоронит. Жребий плебеек сокрыт на окраинах города, в цирке: Женщины эти, надев золотую цепочку на шею, 590 Возле столбов цирковых и колонн с дельфином гадают, Бросить кабатчика ль им да пойти за старьевщика замуж. Бедные хоть переносят опасности родов и терпят Тяжкий кормилицы труд, принужденные долей замужних: На позолоченном ложе едва ль ты найдешь роженицу: Слишком лекарства сильны и слишком высоко искусство Той, что бесплодье дает и приводит к убийству во чреве Женщин. Ликуй же, несчастный, любое питье подавая: Если бы вдруг захотела жена растянуть себе брюхо, Мучась толчками младенца, то, может быть, ты эфиопа 600 Станешь отцом, - и чернявый наследник, которого "здравствуй" Вовсе противно тебе, не замедлит войти в завещанье. Что говорить о подкидышах? Вместо веселых обетов Часто находят у грязных прудов их, - и вон понтифексы, Салии будут готовы, и Скавров подделано имя В теле чужом. Сторожит по ночам, улыбаясь младенцам Голым, Фортуна коварная, греет их всех, завернувши В пазуху, вводит потом голышей в родовитые семьи. Втайне забаву готовя себе, она их лелеет, Возится с ними, всегда выдвигает их, будто питомцев. 610 Кто принесет заклинанья, а кто фессалийского яду Женке продаст, чтоб супруга она, совсем одурманив, Смело пинала ногой. Потому-то и стал ты безумен, Вот почему и туман в голове, и забыл ты о деле Сразу. Но это еще переносно, пока не впадешь ты В бешенство, вроде того опоенного дяди Нерона, Мужа Цезонии, что налила ему мозг жеребенка (Всякая женщина то же, что царские жены, содеет). Все пред Калигулой было в огне, все рушились связи, Точно Юнона сама поразила безу