А может, и не изображала. Елизавета пребывала как раз в том ужасном и благословенном возрасте, когда в теле девчонки взрывается гормональная бомба, способная не только за год-два превратить ее в женщину, но и напрочь сорвать голову. Даже зрелые дамы не так уж часто бывают разумны в своем выбора, а уж подростки…
Когда для девушки приходит время влюбиться в первый раз, судьба задорно крутит стрелочку, сама не догадываясь, на кого та укажет. Под удар бестолковой страсти попадают все без исключения — одноклассники, друзья семьи, знакомые, популярные певцы, актеры и даже киногерои. А иногда и родственники. Будущему герою девичьих грез достаточно просто оказаться в нужном месте в нужное время…
Или в ненужное — смотря как посмотреть.
Похоже, я оказался. И к тому же еще и проявил себя, в одночасье превратившись из какого-то там курсанта и сомнительного ухажера подруги и наперсницы в отважного спасителя, способного чуть ли не в одиночку одолеть полчища врагов. А сразу после этого — в весьма заметную в масс-медиа персону. Этакого самого популярного мальчика в классе, который, как выяснилось, может еще и поддержать улыбкой и не по годам мудрыми словами.
Мда… Кажется, у Елизаветы попросту не было шансов.
Разум кое-как «проглотил» происходящее и даже со скрипом прокрутил какие-никакие мысли и выводы. Но удивление все еще было велико настолько, что дар речи — связной, во всяком случае — я временно потерял.
— Нравитесь⁈ Нет! То есть, да… То есть… Господь милосердный! — простонал я, откидываясь на спинку кресла. — Неужели вы не понимаете, что все это не изменит ровным счетом ничего?
Елизавета снова вспыхнула. Только на этот раз не теплом внезапного интереса, а куда горячее. Царственные очи полыхнули недобрым огнем, в котором гнева великой княжны и отвергнутой женщины было примерно поровну.
Полыхнули — и тут же погасли.
— Не изменит ничего? — повторила Елизавета — надо сказать, весьма прохладным тоном. — И почему же вы так в этом уверены?
— Хотя бы потому, что не так уж плохо знаю всех тех, о ком вы говорите. Все они — страшные и беспощадные люди. — Я сложил руки на груди и выдохнул, понемногу успокаиваясь и приводя скачущие мысли в порядок. — А младший Морозов к тому же глуп, жесток и мстителен. Отказ — даже в такой форме — непременно приведет его в бешенство. И одному богу известно, что он способен натворить.
— Вы так его боитесь? — фыркнула Елизавета. — Я была о вас лучшего мнения!
— Его — ничуть, — невозмутимо ответил я. — Однако не следует забывать, что на стороне рода Морозовых сейчас гвардия, армейские части, полиция и, фактически, все спецслужбы. Не говоря уже о Совете безопасности, в который входят две с лишним сотни сильнейших Одаренных в стране. Ради вас я, конечно же, готов вступить в схватку хоть со всеми сразу. — Я пожал плечами. — Только, боюсь, она будет недолгой.
— Вы… вы слишком сгущаете краски.
Елизавета возразила — но не слишком уверенно. Не знаю, насколько близко они были знакомы с младшим Морозовым, и как именно происходили ухаживания — репутация его сиятельства нередко говорила сама за себя. Драгоценный отпрыск главы Совета безопасности не отличался легким нравом и не слишком-то утруждал себя манерами. И даже погром в цыганском квартале Красного Села для столичных аристократов наверняка стал явлением хоть и необычным, однако ничуть не удивительным.
Елизавета боялась младшего Морозова куда сильнее, чем старшего. И — чего уж там — имела на то все основания. А мои слова лишь подлили масла в огонь.
— Сгущаю краски? Может быть, — негромко отозвался я. — Но опасностей и без того предостаточно. Вы можете выйти замуж, сменить фамилию и даже навсегда уехать из Петербурга. Однако все равно останетесь той, кто вы есть — единственной наследницей дома Романовых, пусть и без титула великой княжны. И кто-то может посчитать, что такого человека слишком опасно оставлять в живых. — Я на мгновение задумался. — Полагаю, от вас в любом случае попытаются избавиться — до того, как вы родите ребенка, который однажды может заявить свои права на престол.
— Избавиться⁈
— Устранить физически, ваше высочество. — Я уже не пытался подбирать слова помягче — для пущей убедительности. — То есть — убить. И заодно меня… точнее, любого, кто станет вашим супругом. Наши враги и так не раз пытались это сделать, но сейчас вас хотя бы защищает Совет, гардемарины, гвардия и положение великой княжны… А кто защитит госпожу Острогорскую?
— Верный и любящий муж! — Елизавета не удержалась и все-таки начал язвить. Но тут же снова взяла себя в руки. — Но этого явно будет недостаточно, ведь так?
— Именно, ваше высочество, — кивнул я. — Так что даже если у вас или ваших друзей есть план, даже если кто-то действительно смог отыскать священника, который отважится обвенчать пару при столь загадочных обстоятельствах — это все равно не поможет. Ваша жизнь все так же будет в опасности, и ничуть не меньше, чем сейчас.
— Господи… — Елизавета достала платок и промокнула глаза. — И что же мне делать?
— Взять себя в руки, ваше высочество. — Я чуть подался вперед. — И смириться с тем, что такой план не сработает… Он в принципе не может сработать — и если вы считаете иначе, следует задуматься — кому выгодно, чтобы вы считали именно так?
Елизавета ответила, не задумываясь, однако я успел заметить, как она бросила взгляд на дверь, за которой несколько минут назад исчезла Оля.
Удивления я почему-то совсем не почувствовал, зато в голове тут же начали роиться мысли. Их было так много, что ухватить нужную никак не получалось. Она буквально дергалась передо мной дразнилась — но упрямо не давалась в руки.
Усилием воли я прогнал их все. Меня наверняка уже ищут, и отведенное на тайную встречу время заканчивается — а значит, не стоит тратить его на раздумья.
— Я уже говорил, — продолжил я, — и повторю это снова: вы нужны нам, и нужны как никогда раньше. Именно вы станете тем знаменем, которое объединит всех, кто еще верен короне, своей стране и народу.
— Но… но что я могу сделать?
— Многое, ваше высочество. И многое вы сделать должны! — Я чуть возвысил голос. — Взять на себя ответственность и принять наследие вашего рода. И вернуть то, что принадлежит вам по праву. Своей нерушимой императорской волей, а если придется — и силой, как это однажды сделала Елизавета Петровна — ваша великая тезка.
— Я знаю историю, Владимир, — отозвался негромкий печальный голос. — У нее были верные люди, была гвардия… А что есть у меня?
— Я. А это, поверьте, не так уж и мало, ваше высочество, — усмехнулся я. — Уже скоро вы удивитесь, как много людей готовы служить не Морозову, не какому-то там герцогу Брауншвейгскому, а именно вам — истинной наследнице российского престола… Но для начала нам нужно не допустить венчания.
— И как же вы… как мы собираемся это сделать? — недоверчиво спросила Елизавета.
— Очень просто, ваше высочество. — Я протянул руку и кончиками пальцев стер слезинку с царственной щечки. — Мы вас украдем.
Глава 5
Все последующие дни я валялся на кровати в располаге, глядя в потолок, много думал и никак не мог отделаться от мысли, что погорячился.
План выглядел красиво — лихо, дерзко, нагло. Выкрасть невесту прямо из-под венца, буквально у всех на глазах, превратить торжественную церемонию в фарс, в хаос, в беспрецедентный скандал. Казалось бы, именно так и нужно действовать — резко, безумно, непредсказуемо. Но чем дольше я обдумывал детали, тем явственнее осознавал: выполнить задуманное практически невозможно.
Не в моей ситуации. Не с моими ресурсами.
Если бы Камбулат и Поплавский были в городе, у меня хотя бы была команда. Люди, на которых можно положиться, и которые не задают лишних вопросов. Но сейчас они далеко — один катается по своей вотчине, другой болтается в Москве. Так что остается один Корф… Компьютерный гений, инженер, конфигуратор, пресс-атташе и просто хороший парень — но уж точно не самая серьезная боевая единица. Да и нужен он в этом деле совсем для другого — думать головой. А мне очень не помешали бы лишние… нет, совсем, совсем не лишние руки.
Желательно — сразу несколько пар.
И всё же… возможно, именно потому, что план казался безумием, он и мог сработать. И именно потому, что ни у кого даже в голове не уложится, что кто-то решится на такое, никто и не будет готов.
Наверняка вокруг места венчания все будет оцеплено: куча блокпостов, гости по спискам, снайперы на крышах и прочее, прочее, прочее… Но ждать будут покушения, а не похищения.
А это совсем другие меры безопасности. В общем, если правильно сработать — может и выгореть. К тому же, я, кажется, догадывался, где можно поискать помощь.
Но думать об этом пока рано. Всё ещё слишком много переменных, слишком мало фактов. Нужны союзники, информация, подготовка…
Из размышлений меня выдернул завибрировавший в кармане телефон.
— Острогорский, — буркнул я, не глядя на экран.
— Как дела, прапорщик? — раздался в трубке веселый голос младшего Гагарина.
Я даже приосанился поневоле. Непосредственный начальник, как никак.
— Спасибо, ваше сиятельство. Неплохо, — Я тут же насторожился. Интересно, для чего бы я мог ему понадобиться? — Чем обязан?
— Ты в городе? Есть на сегодня какие-нибудь планы?
— Так точно, в городе, — отозвался я, продолжая недоумевать. — Никак нет, планов не намечено.
— Вот и славно. — Кажется, Гагарин на том конце провода улыбнулся. — Тогда давай, собирайся и дуй на полигон. Сбор через полтора часа. Тактическая тренировка в составе роты. Постарайся не опоздать.
— Тренировка? — Я приподнял бровь. — Что-то особенное?
— Скажем так… тебе может понравиться. Не будем портить сюрприз, — усмехнулся Гагарин. — Короче, прыгай в свою консервную банку и дуй к нам.
Я коротко хмыкнул. Он, разумеется, имел в виду мою «Волгу» — старую, добрую, надежную и, по мнению его сиятельства, катастрофически устаревшую. Особенно по сравнению с его «Монтесумой».