В боксах Sauber воцарилась атмосфера шока. Механики неподвижно смотрели в монитор. Сейчас их не волновала ни настройка машины Френтцена, ни то, как будет складываться уик-энд дальше. Норберт Хауг, комментируя ситуацию немецкому телеканалу RTL, был подавлен: «Сейчас я даже не знаю, что вам сказать. Мы молимся за Карла, и больше всего на свете хотим, чтобы он остался жив и здоров».
По щекам обычно спокойного, если не хладнокровного, немца покатилась слеза. Закончив говорить, он опустил голову, и, не стесняясь никого и нечего, расплакался. Это были эмоции нормального человека, который искренне переживает за того, кого давно и хорошо знает.
Спустя несколько часов, когда стало известно о тяжелом состоянии Вендлингера, Заубер сделал еще два заявления. Во-первых, пока австриец находится в коме и его жизни угрожает опасность, Sauber будет участвовать в гонках только одной машиной. Во-вторых, Заубер сказал, что место Вендлингера зарезервировано за ним навсегда. «После выздоровления Карл может вернуться в команду и выступать в ней столько, сколько захочет», – добавил Петер.
Всю свою карьеру в автомобильном спорте Заубер старался принимать в свою команду не только профессионалов, но и глубоко порядочных людей. В ком-то он ошибся, а в ком-то, как в Хайнце-Харальде Френтцене – нет.
После гибели Сенны в Имоле Френтцену сделал предложение сам Фрэнк Уильямс. Для молодого гонщика, только-только дебютировавшего в Формуле-1, это настоящий подарок судьбы. Невезучий немец мог кардинально изменить свою карьеру. Памятуя о упущенном контракте с Mercedes, Хайнц-Харальд решил не затягивать с ответом, который планировал дать в дни проведения Гран При Монако. Авария Вендлингера сломала не только надежды Заубера на хороший сезон, но и, может быть, карьеру Френтцена. Немцу пришлось отказать Уильямсу, ведь в противном случае в Sauber не осталось бы ни одного боеспособного пилота. Поступить так с человеком, который привел его в Формулу-1, Хайнц-Харальд не смог.
Спустя десять лет, вспоминая те события, Френтцен сказал: «Я не мог поступить иначе в такое трудное время. Я был нужен команде и остался бы несмотря ни на что. Даже сейчас я ни о чем не жалею, ведь Петер так много для меня сделал».
В знак благодарности в оставшейся части сезона Заубер сделал ставку именно на Френтцена. С другой стороны, иного выхода у него просто не было. Гонку в Барселоне Хайнц-Харальд провел в одиночестве, а спустя какое-то время, когда пролежавший девятнадцать дней в коме Вендлингер стал потихоньку идти на поправку, в помощники немцу был принят Андреа де Чезарис. Но карьера возрастного итальянца в Формуле-1 уже давно перевалила за экватор (в Канаде де Чезарис провел свой 200-й Гран При), что серьезно сказывалось на его скорости. Вернувшийся под конец сезона Джей Джей Лехто так же не смог порадовать Петера Заубера.
С точки зрения результатов сезон получился очень не ровным. В первую очередь это связано с двигателем Ilmor-Mercedes, с надежностью которого разобраться так и не удалось. Несколько провальных гонок сменялись двойным очковым финишем, за которым вновь следовал провал. В своем дебютном сезоне Френтцен прогрессировал от гонки к гонке, но постоянные поломки техники сводили на нет хорошие квалификации и зрелищные прорывы. В Хересе Хайнц-Харальд вполне мог принести команде Sauber первый в ее истории подиум, но… Результат сезона – 12 очков и восьмое место в Кубке Конструкторов.
19 октября 1994 года состоялось событие, в возможность которого мало кто верил. После многомесячного лечения и упорных тренировок под пристальным наблюдением врачей, Вендлингер обрел форму, достаточную для того, чтобы вновь сесть за руль гоночного автомобиля. Несколько тестовых кругов в Ле-Кастелле дали Карлу надежду на выступление в двух оставшихся гонках сезона – Японии и Австралии. Но перед этим необходимо было провести имитацию гонки. Вендлингер упорно готовился к тесту, который ни при каких обстоятельствах нельзя было провалить, ведь это может быть последний шанс вернуться в Формулу-1.
Первые несколько кругов австриец проехал в достаточно спокойном темпе, а к пятому-шестому начал наращивать темп. Петер Заубер, наблюдавший за заездами, был доволен и уже начал строить планы на будущее, но вдруг, после нескольких десятков кругов черная машина свернула в боксы. С большим трудом Вендлингер выбрался из кокпита – возобновились боли в шее. Осмотревшие гонщика врачи категорически запретили ему вновь садиться за руль. Так Карл во второй раз очутился на больничной койке, но планов по возвращению в большой автоспорт не оставил.
К концу лета Mercedes-Benz и McLaren официально объявили о своем сотрудничестве. Для Петера Заубера это означало, что в сезоне 1995 года двигателей Ilmor ему не видать. С финансами было все так же туго, ведь Broker, напомню, не вложил в команду ни копейки. Плюс авария Вендлингера и многочисленные поломки. Вобщем, наступил момент, когда Заубер уже готов был покинуть и чемпионат мира Формулы-1 и автомобильный спорт вообще – закрыть фабрику и заниматься каким-нибудь спокойным бизнесом.
«Я был настолько разочарован происходящим, что хотел бросить все, – вспоминает Петер. – Денег не хватало даже на то, чтобы платить людям зарплату, не говоря уже о каком-то прогрессе. Не знаю что это было, но что-то внутри меня сказало: „Не делай этого! Ты справишься!“ И действительно, дела пошли на поправку».
Американские горки
За двадцать пять лет своего существования, считая с момента дебюта модели С1, Sauber завоевала определенный авторитет а автоспортивных кругах, а его, как известно, за деньги не купишь. Облик надежного, порядочного и добросовестного человека – Петера Заубера – импонировал многим. Во многом благодаря именно этим качествам Зауберу удавалось привлекать к себе внимание крупных и надежных партнеров.
В конце 1994 года от краха команду спасла крупная швейцарская компания Tissot. Это сотрудничество оказалось непродолжительным, зато уже на презентации нового болида Sauber С14, состоявшейся на Женевском автосалоне, машина была украшена изображением бодающихся быков – эмблемой концерна Red Bull, выпускающего тонизирующие напитки. Новый партнер оказался не только долгосрочным, но и очень надежным. Взносы Red Bull на протяжении многих лет составляли значительную часть бюджета команды.
Выиграв вместе с Михаэлем Шумахером чемпионат мира 1994 года, команда Benett on проиграла Кубок Конструкторов. Решение Флавио Бриаторе было однозначным – забыть о двигателях Ford и перейти к Renault, чьи моторы стоят на болидах основных конкурентов из Williams.
Сделка удалась, оставив Ford не у дел. Но именитый автопроизводитель не собирался покидать Формулу-1, разработав программу самостоятельного дебюта в чемпионате мира 1997 года. Как и в случае с Mercedes несколько лет назад, перед Ford встала проблема – какую команду выбрать в качестве плацдарма? Не нужно быть провидцем и великим стратегом, чтобы понять, что лучше Sauber на эту роль вряд ли кого-то найдешь.
Долго уговаривать Петера Заубера не пришлось. Шутка ли: на едва не развалившуюся команду обратил внимание крупный автопроизводитель, готовый бесплатно поставлять двигатели и оказывать техническую и консультационную помощь. Но, как всегда, все эти заманчивые перспективы испортило одно обстоятельство – изменение технического регламента. Первое и самое важное нововведение касалось именно двигатель, рабочий объем которого с 1995 года уменьшили до трех литров. Из этого следует, что Ford Zetec-R образца 1995 года не имел абсолютно ничего общего (кроме названия) с агрегатом, стоявшим на чемпионском Benetton B194 Михаэля Шумахера.
С14 был первым болидом Формулы-1, построенным Лео Рессом «с чистого листа». Избежать недостатков в этих условиях было невозможно. Самой главной проблемой новой машины был слишком высокий вес (на 15—20 кг выше разрешенного минимума) и плохая аэродинамика. Но если вторую проблему по ходу сезона решить вполне возможно (путем применения усовершенствованных аэродинамических элементов, как, например, становившегося общепринятым приподнятого носа болида), то заставить машину похудеть не так-то просто.
Еще одной отличительно чертой новой машины была боковая защита головы гонщика, которую конструкторы Sauber применили во избежание повторения инцидента с Вендлингером. Характерно для команды и то, что в правилах такая защита оговорена еще не была, но для Заубера безопасность пилота всегда стояла выше аэродинамической эффективности автомобиля.
Вопреки ожиданиям специалистов, Хайнц-Харальд Френтцен не покинул Sauber. Многие предрекали его переход в команду McLaren, партнером которой стал Mercedes-Benz, но Ханси, как призвали Френтцена болельщики, предпочел быть лидером в команде «второго эшелона», нежели прислуживать другому пилоту. Да и, по большому счету, заманчивых предложений Хайнц-Харальд не получал.
Карл Вендлингер, тем временем, всю зиму активно работал над собой. Наблюдавшие австрийца врачи, в числе которых был и профессор Сид Уоткинс, уверяли, что к первой гонке чемпионата 1995 года Вендлингер восстановил свои физические кондиции на 100%. О его психологическом состоянии как-то умалчивали. Но, как выяснилось позже, проблемы пережившего страшную аварию гонщика были именно в этом.
В квалификации перед Гран При Бразилии Карл проиграл своему партнеру две секунды. Похожая история повторилась и на трех следующих этапах. По сути, Френтцену приходилось в одиночку отстаивать интересы команды, потому что результаты Вендлингера не позволяли рассчитывать даже на попадание в десятку.
В предверии Гран При Монако перед Петером Заубером встала серьезная проблема – испугавшись психологического срыва, Вендлингер решил не принимать участия в гонке. Швейцарец стоял на распутье. С одной стороны, он считал себя обязанным перед Карлом, а с другой – выступления австрийца сильно мешали развитию команды. После мучительных раздумий Петер принял решение дать своему пилоту отпуск и время обдумать свою дальнейшую карьеру.