а, помимо воли и сознания, существуют праздники, юбилеи, дни рождения и мало ли чего еще. Кто придумал эту традицию с чемоданом, мне было неведомо, но нарушать традиции было не в моих правилах. Наполнить чемодан удалось довольно быстро в Сары-Шагане, заодно там мы с водителем и пообедали.
Закончив все дела в районе двух часов дня, двинулись с заполненной «под завязку» цистерной в распоряжение части. Небольшая ремарка: у читателя может сложиться впечатление, что его внимание останавливается на каких-то мелочах несущественного свойства. Это не совсем так, потерпите немного и поймете, что впоследствии они окажутся существенными и значимыми.
Итак, по той же «бетонке» довольные и счастливые мы катим на нашем, уже почти родном, бензовозе, правда, в обратном направлении. Все, как несколько часов назад. Все, да не все! Проехав километров двадцать, услышали какой-то хлопок. Водитель жалобно посмотрел на меня и прошептал: «Надо останавливаться». Ну, надо так надо. Выходим оба из кабины и видим такую картину: одно колесо из двух задних спущено. Тут надо пояснить, что бензовоз был на базе грузовика ЗиЛ-130, у него один задний мост, на котором посажено по два колеса с каждой стороны. Так вот, с одной стороны одно колесо оказалось спущенным. Запасное колесо в резерве было, и мы дружными усилиями поставили его на место спущенного. Можно было ехать дальше, что мы и сделали. Но, как говорится, счастье было недолгим. Минут через двадцать мы услышали знакомый хлопок. Все подтвердилось: спустило еще одно заднее колесо, но уже с другой стороны. Запасных колес больше нет, впереди более половины дороги, вариантов практически тоже нет. Снимаем спущенное колесо, а класть его уже некуда, так как место предусмотрено только для одного, а оно уже занято. С большим трудом затаскиваем его на цистерну, а оно ведь тяжелое, и закрепить нечем. Принимаем решение периодически проверять на ходу, вылезая из кабины. В таком ключе проехали еще минут тридцать и услышали что? Совершенно верно – хлопок! Осмотр показал, что спустило одно из двух задних колес. Пришлось его снять и тем же путем отправить наверх, на цистерну. Деваться некуда, надо ехать дальше, хотя при полностью нагруженной машине у нас на заднем мосту осталось по одному колесу с каждой стороны. Пришлось двигаться осторожно, на предельно низкой скорости. Как известно, беда одна никогда не приходит. Не прошло и пятидесяти минут, как послышался очередной ненавистный хлопок. Дальше ехать стало невозможно, а нам еще до поворота на грейдер километров пятнадцать и по грейдеру сорок пять!
Вылезли из машины и ходим вокруг, как неприкаянные. Солдат совсем заскучал, предчувствуя гнев своего автомобильного начальства. Мне вроде бы проще, но перспектива заночевать в степи как-то не вдохновляла. В общем-то, вариантов никаких, в те времена никакой связи не было, значит есть один шанс – попытаться отремонтировать хотя бы одно колесо самим. На наше счастье в инструментах у водителя оказался вулканизатор для ремонта шин, которым мне ранее несколько раз приходилось пользоваться. У водителя же такого опыта не было, поэтому поначалу он упорно не хотел заниматься ремонтом. Конечно, ремонт колес грузового автомобиля в полевых условиях – задача не из простых. Нам с великим трудом после дюжины попыток удалось «разбортовать» колесо и извлечь из покрышки камеру. При этом несколько раз мы прекращали этот сизифов труд, отчаявшись добиться результата. Когда же в конце концов мы извлекли камеру, я пришел в ужас – камера оказалась от огромного МАЗа и была почти в два раза больше, чем колесо нашей машины. Солдат пояснил, что камер требуемых стандартных размеров не было, поэтому ставили на колеса эти. Вполне естественно, что, когда камеру запихивали в покрышку, она сминалась и затем в процессе движения потихоньку на складках протиралась. Пока цистерна была пуста, камера вела себя «прилично» и воздух не пропускала, а когда цистерна оказывалась полной, протертые складки начинали пропускать воздух, а мы… испытывать описанный стресс.
Тем не менее нам удалось отремонтировать с использованием вулканизатора одну из камер, собрать колесо и поставить его на место. Правда, на это ушло более трех часов времени, стало абсолютно темно, наступила ночь. Двигались мы очень медленно и осторожно, умоляя Всевышнего, чтобы позволил добраться до нашей части больше без подобных происшествий. И, кажется, он нас услышал – уже стали видны красные огни на вышках нашей части. Ехали, как было сказано, медленно, по отработанной методике: каждые три минуты, открыв дверцу, я вставал на подножку и смотрел, не свалились ли с цистерны вышедшие из строя колеса. В очередной раз убедившись, что все в порядке, я стал садиться на сиденье в кабину, как вдруг какая-то невиданная сила вытолкнула меня из кабины и бросила в придорожный кювет, который оказался довольно глубоким. Каким-то боковым зрением я увидел (а может быть, сработало шестое чувство), что вслед за мной летит колесо, сорвавшееся с цистерны. Колесо бьет меня в плечо, придавая ускорение, и я со всего маха врезаюсь лицом в край кювета. Переворачиваюсь и вижу жуткую картину: бензовоз правыми колесами съехал с дороги и, наклонившись, висит прямо надо мной, водитель, который, по всей видимости, просто заснул и отключился, пытается вывести машину на дорогу, не понимая, что еще мгновенье – и она опрокинется прямо на меня. Что было мочи я заорал благим матом: «Сто-о-ой!!!», и мне повезло: водитель, услышав этот душераздирающий крик, прекратил попытки самостоятельно выправить машину. Потихоньку мы стали приходить в нормальное состояние. Надо было успокоить водителя, ведь пока еще ничего страшного не случилось: мы живы и целы, машина не повреждена, бензин не разлит и цел. Мы оба понимали, что сохраняется опасность опрокидывания машины, поэтому договорились, что я иду пешком в часть и приезжаю с автокраном и машиной с лебедкой.
Идти пришлось долго. В темноте казахской степи сигнальные красные огни кажутся совсем близко, а ты идешь-идешь, кажется, прошел уже много, а они никак не приближаются. Вот такой оптический обман существует в степи. Пришел-таки в часть, разбудил начальника автослужбы, рассказал ему ситуацию – тот быстро сообразил, что нужно делать, и уже через пятнадцать минут мы на двух мощных машинах были в пути. Приехав на место, увидели прежнюю картину: молодец солдат оказался дисциплинированным. Быстро начали разворачивать операцию по спасению бензовоза. Кран жестко зацепил бензовоз спереди, а грузовая машина под прямым углом закрепилась в десятке метров, захватив тросом горловину цистерны. Когда кран потянул бензовоз на себя, тот стал наклоняться в сторону кювета, и, чтобы не дать ему свалиться, грузовик, натягивая лебедку, заставил бензовоз устойчиво встать на дорогу. Все участники операции глубоко вздохнули, всем стало ясно, как близки мы были к катастрофе с непредсказуемыми последствиями. Впервые я в душе искренне поблагодарил Всевышнего за спасение и попросил начальника автослужбы не наказывать водителя, так как он почти сутки был за рулем, преодолевая, по чести сказать, необязательные рукотворные трудности, создаваемые даже в условиях проведения такой важности государственных работ.
Подобные ситуации зачастую встречаются при проведении даже очень серьезных работ, но это неправильно, поскольку они должны исключаться на подготовительных стадиях и не отвлекать участников работ от решения своих основных задач. Об этом порассуждаем позже. А пока расскажу еще об одной удивительной истории, связанной у меня с Сары-Шаганом, которая органично вписывается в рассказ о жизни и службе большинства испытателей полигона.
Так можно и жену потерять
Эти события развернулись в день приезда моей жены Людмилы. Как обычно бывает в таких случаях, на этот день была запланирована очень сложная и ответственная работа по планам проводимых испытаний. На полигоне и в части сложился порядок, когда для меня были обязательными контроль подготовки и присутствие на каждой такой работе. Я не пропускал ни одной испытательной работы. Специфика этих работ состояла в том, что в планируемые сроки они никогда не укладывались, поскольку в процессе их подготовки приходилось брать многочисленные так называемые задержки (экспериментальная техника была слишком сложная, а ее надежностные характеристики – слишком низкие).
В полной мере в этот эпохальный для меня день проявилась вся специфика испытательных работ. Начали готовиться к работе с утра, а провести ее удалось только к одиннадцати часам вечера. Времени для того, чтобы добраться до Сары-Шагана до прихода поезда, осталось достаточно, правда, при этом надо учитывать, что уже ночь и времени потребуется больше. Садимся с Виктором Грошевым в командирский ГАЗ-69 (добрая душа «папа» Атаян – командир нашей части) и очень аккуратно едем на железнодорожную станцию встречать долгожданный поезд.
Приехали часа за полтора до прихода поезда. Кругом темнота, хоть глаз выколи. Не знаю, как сейчас, в то время ни одного фонаря у железнодорожного вокзала и на платформе не было. Честно говоря, мы с Виктором изрядно устали – такой насыщенный день позади: с раннего утра на ногах, очень трудно шли испытания, все на нервах. Да и дорога неблизкая и сложная. Потянуло в сон. Вроде бы и время есть, решили покемарить, но с подстраховкой. Спрашиваем солдата-водителя: «Спать хочешь?». «Нет, – отвечает, – я не устал и сегодня хорошо выспался». «Тогда вот тебе полбуханки хлеба и килограмм колбасы, ешь и следи: как подойдет поезд с правой стороны, сразу нас разбудишь». Он вроде бы задачу уяснил, и мы с Виктором тут же «отрубились».
Сквозь сон слышу спокойный голос водителя с вопросом: «Товарищ капитан, а это не наш поезд стоит?». Сон как рукой сняло. Смотрим, действительно стоит поезд. Спрашиваем: «Откуда пришел?». «Оттуда…», – и показывает направо. «Давно?». «Нет, минут двадцать». «Какого же… кляпа ты до сих пор молчал!» – и, уже не слыша его ответа, бегом несемся в кромешной тьме вдоль поезда к тому месту, где должен находиться наш вагон. Ужас, охвативший нас, был вполне объясним. Ведь мы прекрасно знали, что Людмила везет с собой ворох всякого рода вещей и ей одной с этим ворохом не справиться. Кроме того, вагон до станции Сары-Шаган был последним в составе, и его на этой станции должны были отцепить и отогнать на запасные пути в отстойник. Хорошо, что хоть поезд еще стоит, но в голове мелькают жуткие сюжеты.