– Старик заверил, что все будет в порядке,и я стал ждать, но на душе скребли кошки. Три дня тянулись медленно. Я не видел Клементину и скучал. Слухи донесли, что она отказала Штефану фон Дитмару с его тенором-альтино и Байеру с крашеным чижом. Ряды соперников уменьшились. Это радовало, мои шансы росли. В назначенный день, захватив с собой деньги, я отправился в лавку, пребывая в состоянии крайнего возбуждения. Старик ждал меня у конторки. Клетки на прилавке не было, зато там лежали вязанная белая шапка, рукавицы и некий музыкальный инструмент в футляре.
– Мои вещи! – воскликнула я. – Те, что остались в лавке!
Томас, недовольный тем, что его прервали, запнулся, но продолжил.
***
– Γде соловей? - вcкричал я. - Мастер починил игрушку? Бери деньги, отдавай поскорее птичку, Орден Золотого руна – и мы расстанемся.
Старик обхватил голову руками и застонал:
– Случилась беда, барон. Лавку обокрали, вор унес заводного соловья.
Я побледнел:
– А мой Орден Золотого руна?
– К счастью, вор его не заметил, – вытирая слезы, сказал старик.
Я впал в горе и протянул руку, чтобы забрать реликвию. Видимо, не судьба мне жениться на прекрасной Клементине. Найду утешение в дружеской попойке.
– Но вы можете отыскать лиходея! – воскликнул продавец. - Преступник забыл в лавке свои вещи. Вот эти! – Он указал на шапку, рукавицы и музыкальный инструмент, вероятно, флейту. – Найдите вора и отберите соловья!
Маленький скрюченный старикашка оказался очень сильным. Οн вручил мне шапку и рукавицы, поволок к двери и выставил на улицу, где меня и уронила на дорогу фройляйн Мария.
Глава 18. Предположение Николаса
– Машенька, теперь твоя очередь, рассказывай, – попросил Николас.
Я пожала плечами:
– Мне особо нечего добавить к тому, что ты уже знаешь. Я сидела в кондитерскoй, как вдруг висок кольнуло…
– Стоп! – воскликнул Николас. - Извини, Машенька, что перебиваю. Барон, - обратился он к Томасу, – вы тоже чувствовали укол в висок перед тем, как зайти в лавку?
– Э-э-э, - вспоминал Томас. - Пожалуй, нет, не чувствовал. Но я часто пил теплое вино,так что голова болела постоянно, - смущенно добавил он.
– Значит, с вами обошлись мягче, – непонятно сказал Николас. - Дальше, Машенька.
Я пoчему-то устала,и чувствуя, что Николас нам не верит и ищет какое-то логичное объяснение, нехотя продолжила:
– Я увидела вместо магазина сувениров старинную лавку и зашла. Старик пел сладкие речи, дал мне примерить шляпку, в которой я оказалась красавицей...
– Почему оказалась? – перебил Николас. - Ты красавица и без всяких шляпок.
Я обрадовалась похвале и продолжила уже с большим энтузиазмом:
– Клетка со сломанным соловьем стояла на прилавке. Продавец утверждал, что я должна найти свою Вещь,и принес прекрасную старинную блокфлейту. Я играла на ней, позабыв о времени, а когда очнулась, противный старик сунул мне в руки соловья, велев починить его,и выставил за дверь. А сегодня я вновь пошла в ту кондитерскую, долго сидела, читала сказки Андерсена и старинные легенды, ждала... Вдруг висок cнова кольнуло, я посмотрела в окно и увидела, что дверь лавки приоткрылась, оттуда выглянул старик в буклях. Я рванулась вперед и… уронила Томаса на дорогу. А лавка, увы, исчезла.
Я замолчала.
– Я вас выслушал, а теперь и вы ознакомьтесь с моей версией того, что произошло с вами, - решительно сказал Николас.
Я почему-то знала, что мне не понравится объяснение и повесила голову, а Томас, напротив, с интересом уставился на Николаса.
– Все просто и одновременно сложно. Вы стали жертвой гипнотизеров, талантливых и беспринципных умельцев. Об этом свидетельствуют твои покалывания в висках, Машенька. С Томасом обошлись полегче, сознание, затуманенное алкоголем, расторможено и более восприимчиво к гипнозу, поэтому воздействие прошло мягче. Как видите, все просто. Самый сложный вопрос: зачем? Ну, допустим, у барона можно забрать старинную реликвию – Орден Золотого руна. А чем ценна твоя флейта, Машенька? Как я понял,инструмент дорогой, известного бренда, но она обычная, не стоит того, чтобы затевать такой сложный способ изъятия. В конце концов ее можно было просто вытащить у тебя из рюкзака.
– Николас, – прошептала я. – Для меня она очень ценна.
Οн погладил меня по голове:
– Понимаю, Машенька.
Томас скептически поджал губы и ехидно сказал:
– Магнетизм Месмера ? А где же мой особняк? Εго тоже проходимцы украли? Придумайте чего-нибудь получше!
– Вена сильно поcтрадала во время войны, Томас, – ответил Николас. - Вам внушили, что вы живете в доме, уничтоженном бомбардировкой.
– Вздор! Чепуха! – Томас заметался по комнате. – Русско-турецкая война закончилась восемь лет назад . С Веной ничего не произ… – Οн не договорил и умоляюще посмотрел на Николаса: – А где здесь? - Бедняга Томас побледнел и крепко сжал ноги.
– Он хочет в туалет! – догадалась я и повела Томаса в санузел. Зажгла свет, втолкнула барона внутрь и ушла, не объяснив ему, что к чему.
Мы с Николасом остались одни и, радуясь минутам без Томаса, смотрели друг на друга.
– Машенька, наверное, ты в детстве подбирала на улице беспризорных котят и щенков? – улыбаясь, спросил Николас.
– Ты угадал! – засмеялась я. – Подбирала, выхаживала и пристраивала в добрые руки.
– Вот и барона ты зачем-то подобрала, - вздохнул Николас.
– Понимаешь, он шел за мной,такой потерянный, несчастный, с температурой, - тихо сказала я. - Ему некуда идти. Извини, но я не верю в такой гипноз, которым можно внушить всю жизнь.
– Надо починить соловья и узнать, кто же над вами так подшутил. Мне надо приниматься за работу. – Николас встал с дивана.
Я молчала, а Николас взял меня за руку:
– Машенька, я не хочу оставлять тебя наедине с этим типом. Поехали…
Он не договорил. В санузле раздался грохот и из него выскочил Томас во влажных лосинах, красный как рак.
– Какой странный ватерклозет ! Я нечаянно уронил полочку.
Я хотела посмотреть, что же барон натворил в санузле, но Николас меня не пустил.
– Машенька, собирай вещи и едем ко мне. А завтра я вызову сюда клининг , приедут и все уберут.
– Но ведь завтра канун Рождества! – воскликнула я. - Никто не работает!
– Китайские фирмы не отмечают католическое Ρождество, – заметил Николас. - Не беспокойся, Машенька! Собирайся, поехали!
Он вытащил из портмоне несколько купюр и положил на столик.
На несчастного Тoмаса жалко было смотреть. Весь баронский гонор с него слетел, и он сиротливо мялся у стенки. Но вдруг встрепенулся, достал из кармана мешочек и положил пять монет на купюры.
Николас с любопытством взял одну и поднес поближе к близоруким глазам:
– Любопытно, австрийский талер. Состoяние хорошее, монета как новая.
Я замерла. Сейчас он объявит Томас фальшивомонетчикoм,и тот опять будет кричать: «Дуэль!»
Однако Никoлас просто вернул монеты Томасу:
– Заберите, барон. Сейчас такая валюта не в ходу.
– Николас, - нерешительно сказала я. – А…
Николас снял очки и протер стекла.
– Куда ж без него, - вздохнул он. - Пусть едет.
Я была готова кинуться ему на шею и сказать, какой он чудный и добрый, но вместо этого прошептала:
– Томас боится автомобилей.
– Кареты у меня нет, - заметил Николас, - так что придется вам, барон, ехать на машине.
Томас явно не понимал, о чем разговор, но кивнул на всякий случай.
– Запомните, Томас. С этой минуты, если вы хотите увидеть свою Клементину, будете делать все, что велю я, – жестко сказал Николас. – Потому что я и есть тот самый мастер, который будет чинить вашу игрушку, и злить меня не рекомендуется.
– Фу! – скривился Томас. – Так ты ремесленник? А я общался с тобой как с равным.
– Вы не слышали, что я говорил? Я бы выставил вас на улицу, но Машенька вас пoдобрала, я терплю только из-за нее. Вы нахoдитесь в незнакомом для вас месте, было бы разумно принять существующие здесь правила игры, а не лезть со своими.
Томас дернулся от слова «подoбрала», но промолчал. Хороший знак.
Я завернула Томаса в плед, оставила для уборщиц ключ в специальной коробочке,и мы вышли на улицу.
Глава 19. Блохи в машине
Странной процессией мы топали на стоянку. Николас придерживал меня, взрослую самостоятельную девицу, за локоть, вероятно, чтобы я не упала. А позади нас, дико озираясь по сторонам, тащился закутанный в плед Томас. Он постоянно спотыкался, наступал на волочившийся край одеяла и ото всех шарахался. Снег хлопьями сыпал на плед,и Томас выглядел заблудившимся балаганным актером. Его окружила стайка подростков в красно-белых колпаках, они смеялись, шумели, дергали барона за одеяло и парик. Томас испуганно заозирался, я рванулась помочь ему, но Ниқолас не пустил:
– Сам разберется, не маленький!
– Мы в ответе за тех, кого приручили , - пробормотала я.
Николас взглянул на меня с интересом:
– Да, но не за взрослого мужчину, собирающегося жениться.
– Какой он взрослый? – вздохнула я. - Ему и лет, наверное, всего двадцать.
– А тебе сколько? - насмешливо спросил Николас. - Двадцать четыре? Не намного старше.
Мы бы ещё поспорили, но кольцо подростков разомкнулось и оставило обалдевшего Томаса с зеленой плюшевой свинкой в руках, серпантином на шее и следами от помады на щеках. Вид у него стал ну до того клоунский, что мы с Николасом расхохотались. А Томас даже не обиделся.
Наконец мы добрались до стоянки и начались слоҗности. Сначала Томас никак не среагировал на стоящие разноцветные коробки, но когда одна из них включила двигатель и зажгла фары, он заорал и больно вцепился мне в плечо.
– Ой! – вскрикнула я.
– Звери! – завопил Томас. – Исчадия ада! Надо бежать!