Людмила МакароваСборник рассказов
Маг, ведьма и тени
— Ты маг? — в который раз спрашивает Тимур.
— Нет.
— Тогда кто?
Он щурит глаза и весь подбирается, словно хищник, готовящийся к прыжку.
Тимур умеет в этом мире столько, что иногда я с ужасом думаю, что будет с моим телом, если примитивная система распознавания «свой — чужой», накрепко вбитая Тимуру в голову, однажды даст сбой и опознает во мне врага. Спасает то, что таких систем у него в голове несколько — по одной с каждого предыдущего жизненного этапа. Они внахлест накладываются друг на друга и в момент принятия решения срабатывают все разом. Жизненный опыт — плохой помощник, если его слишком много, а у Тимура его хоть отбавляй: от службы в горячих точках и незаконченного высшего образования до звания магистра в какой-то очень серьезной организации.
— Что есть человек? — многозначительно говорю я и умолкаю, потому что сам слышу фальшь и излишнюю помпезность своих слов.
Тимур криво улыбается. Левой рукой ставит на стол бутылку водки и начинает пить — сегодня полнолуние…
Я достаю с полки второй стакан, наливаю.
— За твое здоровье.
— А говоришь — не маг, — усмехается Тимур, который, оказывается, еще в состоянии отслеживать ситуацию.
— Тим…
Я пытаюсь непринужденно улыбнуться и одновременно отвести взгляд.
— Да ладно. Не хочешь говорить — не говори ничего. Просто выпьем.
Забывшись, он тянется к пачке сигарет правой рукой и удивленно смотрит на пальцы, послушно обхватившие картонный четырехугольник.
— Я не просил меня лечить! — тонкий флер безумия и опьянения рождает в его глазах нездоровый блеск, — Я в своем мире. Смерть в нем тоже моя… Хоть зверем, хоть человеком… Не смей. Пока не скажешь, зачем сюда явился, — он нехорошо улыбается уголками губ. — Покусаю!
Он может. Когда мы здорово набрались в кабаке за знакомство, у Тимура развязался язык. Обычно, в обсуждении скользких тем он еще сдержаннее, чем я — он обучен хранить секреты. Но в день встречи, мы оба сболтнули друг другу лишнего. С тех пор на пике депрессии Тимур пытает меня, кто я такой, а я знаю, почему он третий месяц торчит в Левске и носа не высовывает, чтобы не попасться на глаза своим бывшим братьям из сверхсекретной организации с труднопроизносимым названием. Незадолго до нашей встречи Тимур завалил оборотня.
Мне начинает здесь нравиться.
Запредельное количество племен, и не только человеческих, на разных стадиях развития. Религий — пруд пруди. Наука тоже имеется: отметает все и вся, погружая служителей в замкнутую иллюзорную среду. Все это сдобрено политикой, шпионажем и контршпионажем и происходит в трехмерном пространстве, на густо заселенных участках суши, не залитой водой… Они еще воевать умудряются! Просто непреодолимое стремление к крайностям. И местный маг в состоянии аффекта может разрушить энерго-информационную структуру с двойным типом перехода… Или, если пользоваться их терминологией, «завалить оборотня голыми руками».
Мой приятель Тимур сунул ему в пасть распорку, и в то мгновение, что она держалась, пропихнул в глотку кулак, порвал пищевод и пережал дыхательные пути. Так они и катались по земле, хрипя и круша все вокруг, пока бедная зверюга не задохнулась. Победителю тоже досталось, но у него хватило ума к своим не возвращаться. Это у Тимура определитель «свой — чужой» многослойный. А у его бывших друзей весьма примитивный. Контактировал с чужой энергоинформационной структурой — все. Не наш.
И не так уж они и не правы, раз их зараженный товарищ не дал себя застрелить, а ударился в бега, пойдя на поводу у чужеродного инстинкта самосохранения. Тимур клялся мне, что сможет остановиться, а если нет, то непременно сдастся до того, как натворит бед. Как наркоман, который думает, что сможет соскочить с иглы, если захочет. Он был дисгармоничен, сущности конфликтовали, помню, я увлекся, распутывая этот энергоинформационный клубок, спаянный с биологической основой…
Благодаря нашей встрече оборотнем Тимур не стал, но в полнолуние он теперь правой рукой пошевелить не может, пьет по-черному и рассуждает на различные философские темы матом. Такая вот слабость у человека. Меня к себе больше не подпускает. Не признается, но боится, что я его необратимо изменю и превращу во что-то похуже волка.
— Странно, — говорю я.
— Что странно? — спрашивает Тимур.
— Ты навязываешь мне стиль мышления.
— Ничего я не навязываю! Я боюсь тебя трогать, меня вышибает на полдня.
— Плохо, если не ты. Получается, что я слишком здесь.
— Слушай, — Тимур тоскливо смотрит в стакан с водкой, — может, попробуешь говорить отгадками? Один разок. Чисто для разнообразия… Кто ты? Откуда? Ты один или есть еще такие…
— Чисто для разнообразия — вот тебе отгадка: я не один.
— Где… Кто… Кто еще здесь?! Отвечай, з-зараза! — он вскакивает, опрокидывает табурет и валится на пол.
Я чувствую его страх. А он — мой.
— Ты слишком пьян, Тим. Я зайду в другой раз.
— Вероника Васильевна, здесь статистика за полгода, с разбивкой по месяцам, как вы просили.
Ника, не глядя, взяла листы и прошла к лифту. Девчонка раскрыла глаза, изучая детали ее костюма, и раздула ноздри. Напрасно. В том ценовом диапазоне, который могла себе позволить молодая женщина, только что принятая в корпорацию на должность рядового менеджера, таких запахов не существовало.
Ника еще не забыла, как воспринималось у них в офисе периодическое появление божественно одетых бизнеследи и бизнес-менов, по сравнению с которыми все присутствующие мужчины казались карликовыми самцами, независимо от роста и типа телосложения.
Божества проплывали в направлении кабинета директора, разворачивая за спиной сверкающий шлейф красивой жизни, в который узорами вплетались обрывки сплетен, придавая призрачному одеянию особый шик.
— Мэйнстримщики из Москвы приехали, — шепотом произносил кто-нибудь. И слово шелестящим эхом еще долго блуждало по коридорам офиса, будоража воображение.
Бизнес-центр «Мэйнстрим» располагался в центре столицы. Блеск его стеклопакетов манил и притягивал не только взоры рекламщиков всей России. С ним сотрудничали все уважающие себя региональные холдинги, само слово «Мэйнстрим» ассоциировалось со словом успех.
По сути — это был аналитический центр. По собственной методике (разумеется, ноу-хау) его специалисты просчитывали потребности различных социальных слоев населения и соотносили результаты с тем, что в данный момент предлагалось на рынке, либо находилось в стадии разработки, определяя с точностью до 99,9 % наиболее перспективные направления. Проще говоря, они лучше всех знали, что пойдет и кому это впихнуть и, не стесняясь в прайсах, торговали информацией, прилагая к ней проекты проведения рекламных компаний.
Корпорация процветала и расширялась. Раз в год всем желающим предлагалось попробовать свои силы и поучаствовать в конкурсе на должность сотрудника корпорации «Мэйнстрим».
Вероника узнала о конкурсе случайно. Она подрабатывала в рекламном отделе газеты «Новости региона». Получалось неплохо. Круг клиентов постепенно расширялся, и она уже всерьез подумывала бросить осточертевшую сразу после училища работу участковой медсестры, когда узнала о дате проведения очередного конкурса. Вся редакция только об этом и говорила. Вероника подумала: «Почему бы нет?», заполнила длиннющую анкету и отправила заявку на участие. На присланные конкурсные вопросы она отвечала больше наугад, поскольку никакого понятия о медиапланировании, психологии продаж и прочих мудреных вещах у нее тогда не было. Разве что пару раз позвонила подруге, которая училась на экономическом.
Кнопку «отправить» Ника нажимала легко и весело, без всякого сердечного трепета, без страха и без надежды. А вот когда ей пришел ответ с приглашением приехать в Москву для участия во втором туре, сердечко чуть не выпрыгнуло из груди. В дорогу ее собирали всем общежитием.
Разноцветные крылья удачи подхватили Веронику и кружили в праздничном вихре все время проведения второго тура, лихорадочных сборов и переезда в Москву, и даже весь первый год работы во всемирно известной корпорации. Она с упоением считала сыпавшиеся на нее доллары и работала, не помня себя. Бесконечные отчеты, придирки начальницы, статистическая обработка, беготня по клиентам с договорами, составление и правка баз данных — все, от чего в пору было удавиться, целый год вдохновляло молодую сотрудницу на трудовые подвиги. Она даже тетке звонить перестала. Но, как выяснилось, все это было только подготовкой к настоящему звездному часу.
— Вероника Васильевна, я с удовольствием наблюдал за вашей работой весь прошедший год, — сказал генеральный директор (Сам Генеральный Директор!) корпорации «Мейнстрим» Жорж Блэккерман, отложив в сторону «Паркер» с золотым пером, — и я считаю, что вы достойны пройти дальнейшее обучение с зачислением в штат сотрудников отдела Потребительского спроса нашей корпорации.
— О-о-о… господин… мистер Блэккерман, я…
Ника тогда немного задохнулась и думала только, как бы не упасть с краешка стула, на котором сидела. Она так до конца и не поняла, в чем заключается специфика работы отдела, но успела кивнуть головой в знак согласия. И господин Блэккерман царственным жестом отдал ее на попечение секретарши.
— Стоимость курсов ПК-пользователей будет вычитаться из вашей зарплаты. Вы не возражаете? — скучным тоном спросил серкетарша, оглядев ее с головы до ног.
— Нет-нет. Но я умею работать с компьютером…
— Это компьютеры нового поколения. Подпишите вот здесь.
— Здесь?
— Здесь. В виртуальном рабочем пространстве вы будете отслеживать нарастание и спад спроса по определенным позициям. Пока на территории России. Первое образование у вас медицинское?
— Да, но… только среднее. И я не уверена…
— Вы владеете английским?
— Немного, но…
Секретарша высокомерно фыркнула.