В Улей они провалились одновременно, но с разной судьбой. Ольга иммунная, Игорь урчащая в тесном туалете тварь.
Для Ольги предстояла дорога в стаб Приморский, а для уже не Игоря – голодная и мучительная смерть за подпертой шваброй дверью санузла.
– Это не Игорь умер там, в туалете их квартиры, – решила для себя Ольга, и оставив место повара в крутом стабовском кафе, присоединилась к рейдерской группе.
Год в Улье – громадный срок для иммунного. А тем более, для рейдера. Раз за разом, когда у ее группы не было особых планов, они заскакивали в ее родной кластер сразу после переноса. И раз за разом Игорь оказывался не иммунным. Она никогда не убивала того, в кого превращался ее муж. Просто закрывала входную дверь, и сунув ключ в карман, спускалась к ожидавшей ее машине, повторяя «пока смерть не разлучит». Раз это был уже не Игорь, значит еще не разлучила.
***
– То есть, ты хочешь сказать, что ты – это именно моя жена Ольга, а то существо, что я запер в ванной, уже нет, – Игорь, немного успокоившись после свалившегося на него объема информации и переживаний, вызванных агрессивным сумасшествием жены, сидя на диване смотрел на вторую Ольгу. Или, как она утверждала, «первую и единственную».
– Я могу привести тебе тысячу доводов в подтверждение того, кто я, и кто ты. Но время! Нас ждут мои друзья. Надевай тот спортивный костюм и кроссовки, что я тебе дарила на сорокалетие, и бегом вниз.
В зарешеченном кузове «Урала» его появление было встречено восторженными выкриками «друзей» жены. Первым делом ему сунули в руки древний АК-47 с потертым деревянным прикладом, а вторым – уточнили, умеет ли он с ним обращаться. Игорь умел. Вроде бы.
Тут он и узнал, что жена теперь не Ольга, а Морта.
Улучив момент, когда его сосед по кузову, прекратив наблюдение, уселся на пол и начал есть тушёнку, Олег шёпотом спросил: – А почему ее Морта назвали?
– Это древнеримская богиня смерти. Твоя все время, когда мы сюда отправлялись, твердила и твердила: «пока смерть не разлучит». Вот ей имя и сменили. Она и не против, хоть для женщин в этом мире смена имени не обязательна.
Игоря перекрестил Филин, командир группы жены, в которую его тоже приняли.
– Будешь Ёжиком. Для всех посторонних можешь говорить коротко – Ёж. Для нас – Ёжик.
– А почему Ёжик?
– Во-первых, потому что я крестный, и я так решил согласуясь со своими внутренними убеждениями и мотивами поступка. Во-вторых, мы задолбались тебя искать в тумане, как лошадка с ёжиком. Ты ведь не хочешь, чтобы тебя звали Лошадка?
Игорь отрицательно замотал головой и вопрос с крещением был закрыт.
В стабе Приморский, выстроенном в виде огромного корабля, только из бетона, вместо брони, у группы был свой отсек в большой гостинице, где их из рейдов дожидались три женщины. Марта – жена Филина, и Вера с Тамарой, которые были женами для всех остальных.
В отсеке, который был где-то в недрах центральной части «корабля», было шесть комнат, раздельный санузел и кухня. Смена состава потребовала небольшой перестройки, и комната Филина была разделена перегородкой из гипсокартона, которая хотя и имела прослойку из звукоизоляционных материалов, но совершенно не препятствовала распространению криков во время любовных утех у соседей. Марта и Морта заводились в такие моменты еще сильней, стараясь перекричать подругу.
– Ты действительно так меня любишь, что посвятила год на поиски?
– Забыл? «Клянусь любить тебя в горе и в радости».
– И у тебя что ли никого здесь не было?
– Ты действительно хочешь знать правду?
Ёжик молчал, коря себя за глупый вопрос, но жена решила развить тему.
– В Улье, чтобы выжить, нужно уметь приспосабливаться. Я, как видишь, приспособилась. Тебе надо знать только одно из моей жизни без тебя. В нашей группе я не спала ни с кем. Это только мои друзья и коллеги. Они были нужны мне для поиска тебя, я оказалась нужной для них.
Морта была сенсом. Вложения гороха и тренировки позволили дару хорошо развиться.
А дар Ёжика притормозил со своим появлением, открывшись только через две недели. И то, благодаря рейдерам соседнего стаба, которые спутав их группу с мурами, открыли огонь. Ёжик, бывший ближе всех к жене, вместо того, чтобы начать стрелять в ответ, подавляя огонь противника, бросился к ней, и обняв, закрыл телом.
– Дар «панцирь», – за два спорана знахарь сделал свое заключение, осмотрев не только дар, но и куртку Ёжика, на спине которой было не меньше десяти дыр от пуль. – Пока от 7,62 держать будет. Попаданий на тридцать подряд сил хватит, но лучше не рисковать.
– Хороший дар, Ёжик. Но только для себя. Прикрывать других, как дар «щит», ты не сможешь. Жаль. Но за Морту спасибо. Ты хоть и спасал жену, а спас сенса, – Филин протянул горошину. – Это от стрелявшего в тебя компенсация.
Из горошины Морта сделала ему раствор, который принял перед ужином. А потом она всю ночь «отрабатывала» свое спасение.
В перерывах между ласками, она в шутку спрашивала у вымотанного мужа, не жалеет ли он сейчас, что спас ее.
– Ну, раз не жалеешь, поехали еще разок!
Ёжик не жалел. «В горе и в радости».
***
Что они намудрили или с концентрацией и количеством живчика, или с горохом, но в одно не прекрасное утро отряд вскочил от крика Морты, который доносился из ванной. Морта ревела, сидя на кафельном полу и закрывая лицо ладонями.
С трудом оторвав их, Филин вытер лицо полотенцем и всмотрелся. На внешней стороне глаз кожа Морты приобрела сероватый оттенок. То же самое было и с кошей на пальцах, локтях и коленях.
– Квазирование началось, – сделал знахарь неутешительное заключение. – «Обратку» никто не сможет включить. Только «белка», и то, это только слухи. Я не знаю людей, которые не только ее принимали, но и видели. За небольшую плату могу только замедлить начавшийся процесс.
Морта молчала весь день, а вечером, почувствовав неладное, Ёж отправился следом за ней в ванную, и успел вырвать веревку, которую она привязывала к водопроводной трубе под самым потолком.
Никто из отряда так и не узнал об этом случае.
А Ёжик, немного придушив жену, пока тащил ее в комнату, бросил на кровать, и прижав телом, тихо произнес в самое ушко: «В болезни и в здравии». Мне все равно, какой у тебя будет цвет кожи.
***
Это найм Филину не нравился с самого начала. Но жадность стала определяющим фактором. Задача была не сложной физически. Надо пробраться в определенный кластер и вывезти оттуда все ПЗРК, которые они найдут на складе воинской части.
Опасность была в другом. Кластер был далеко от Приморского. На востоке региона. А это значит, что район контролируется «внешниками», со всеми вытекающими вариантами.
В довесок к «красненькой», десятку горошин каждому и компенсации боекомплекта, нанимателем добавилась чёрная жемчужина, и командир согласился.
Их зажали еще на подходе к искомому кластеру. Хорошо оснащенный отряд муров пытался прижать их к чёрным кластерам, но дважды они выскальзывали, прорываясь в разрывы выставленных засад, которые вскрывала Морта.
И вот теперь они заняли оборону в своем последнем укреплении. Больше, учитывая специфику деятельности муров, у них не будет возможности сражаться. У них ничего не будет.
Филин, который с раздробленным коленом не мог передвигаться, занял оборону на входе в подъезд. Остальные рассыпавшись по периметру здания, контролировали территорию вокруг через окна.
Дом был одноподъездной шестнадцатиэтажной свечкой, возвышающейся над местностью. Держать оборону в таком можно долго, но только не в Улье. Тут рулят дары, а не воинское мастерство и огневая мощь. Пройдет немного времени, и противник придумает, каким образом взломать оборону, чтобы не сильно подпортить будущий товар.
Две коротких перестрелки, и в отряде минус два бойца. Снайпер противника обоим прострелил руки, лишив возможности вести прицельный огонь и быстро перемещаться.
– А тебе не кажется, Филин, что вся эта делюга с наймом и ПЗРК, просто ширма? – окликнул командира их снайпер, по имени Герпес. – Все в нашей группе прожили в Улье от года и выше. Только Ёжик еще сопляк. Это же самые ценные органы, да еще и с доставкой на место!
– Нам они об этом не расскажут, – отмахнулся Филин. Было видно, что он винит в сложившейся ситуации только себя.
Ёжик осмотрел со своей позиции территорию и заметив одного мура, решил действовать. Прикрываясь дымом от горевших скатов их грузовика, он бросился к укрытию врага. Мул заметил его, когда оставалось пробежать метров пять, и ничего не успел сделать. Ёжик скоростью и массой тела сбил мура с ног, после чего вырубил, ударив того головой о пол.
К подъезду пленного Ёжик волок под градом пуль, пара десятков которых все-таки в него попали.
Ёжик в прошлой жизни никогда не применял насилия. И в этом мире, поводов для этого пока не было. В это раз он вспомнил все, что касаемо допросов с применением пыток, веденное им в кино или прочитанное в книгах.
Мур не долго сопротивлялся. После третьего расшатанного лезвием ножа зуба, он поведал, что их уже давно ждали. Наниматель – посредник, который никогда с мурами и «внешниками» не общался, а задачу получал «в тёмную», чтобы не провалить проверку у ментанта и при посещении стаба, и при заключении договора, который тоже визирует ментант.
– Что ж ты сразу не рассказал, а довел меня до рукоприкладства? – спросил Ёж, глядя в глаза пленнику, вонзив нож тому в сердце.
– Обидно, – выдавил из себя Филин. – Обидно, что жил, жил… любил… чему-то радовался, а на самом деле вынашивал почки, сердце и печень для этих уродов.
Ёжик ничего не успел ему ответить – муры, под прикрытием нескольких пулеметов, пошли в атаку.
Они отбились, потеряв троих убитыми. Муры чуть больше, но это было уже не важно. Все понимали, что следующий штурм скорей всего будет последним.
– Обещай, что не позволишь им выпотрошить меня живой, как щуку. Обещай, что пристрелишь! – Морта, которой прилетело рикошетом в лицо, сидя на полу вцепилась в ногу стоящего рядом мужа. Бинты, плотно обмотанные толстым слоем вокруг головы, обильно пропитались кровью.