Я кивнула и первой направилась в сторону тыльных ворот территории, где дожидалась вывоза огромная куча опилок и стружки. В ней я как-то выкопала прятавшегося паренька. Это был один из первых полетов. В тот раз я обратилась, наверное, в числе первых. От первых жертв меня отогнали, но я заметила, как в этом месте мелькнула фигура. Прибежала. Пусто! А он зарылся в стружку и чихнул. Как же он визжал, когда я тянула его оттуда! И так до тех пор, пока сознание мое не утонуло в пустоте темного существа.
Дыру в заборе мы нашли быстро. Такой пролом и широкую тропу можно считать второй проходной.
– А ты обратила внимание на эти границы, – Витали показал на небольшой холм между свалкой и клеверным полем. – Как будто под линейку отчертили. Я в одном месте на такой границе останавливался. Это как искусственное соединение участков земли. Перепад по уровню сантиметров в тридцать. Интересно, как такое возможно?
– В отчете указал?
– Конечно!
– Вот и пусть начальники думают. Наша задача им пищу для размышлений давать. На свалку или к железной дороге?
Виталий колебался в выборе.
В этот момент нас догнали. Два мужчины. Оба пожилые, но выглядят еще крепкими. Один высокий в синем берете. Второй коренастый с большими залысинами и седыми короткими волосами. У высокого в руке труба со следами крови. Кажется, что там и пучок волос прилип. Коренастый, как и мы, с молотком.
– Пилоты? – высокий смотрит испытывающим взглядом, ожидая ответа.
– Семнадцать.
– Двадцать два.
– Я пятьдесят третий. Андрей. А это, Семенович. Он не пилот, а шофер с фабрики.
– Ты ему что-то рассказывал? – спросил Виталий.
– Нет. А смысл? Долго и неправдиво. Он и сам понимает, что бежать оттуда надо. Я его у двоих бывших женщин еле отбил.
Андрей показал на трубу, а Семенович кивал, подтверждая сказанное.
– Вы в какую сторону планируете?
– Думаем еще.
– Быстрее надо. Семенович говорит, что дальше железная дорога на несколько веток разделяется. Небольшая сортировочная станция. Людей там всегда немного. Мы туда пока решили отправиться.
– Что-то не помню я в отчетах ничего о товарной станции, – Виталий задумался, но глянув на меня, предложил двигаться в ту же сторону.
– Только давайте разделимся, – Андрей показал на насыпь трубой. – Двое с той стороны, двое с этой. Насыпь перекрывает обзор. Если одних перехватят, другие это услышат и смогут уйти дальше.
Мы согласились. Андрей с Семеновичем перебравшись через железную дорогу, скрылись из вида.
С этой стороны вдоль насыпи была узкая тропинка. Идти по ней было удобно так как она была ровной и прямой. Виталий шел первым, задавая темп.
Многие из пилотов, после первых полетов, начинали заниматься спортом. Бегали, качались в тренажерных залах. Но скоро все поняли, что их физическая подготовка в нашем мире в полете ничего не значит. Там все зависит от тела носителя.
А вот навыки рукопашного боя, борьбы и бокса помогали. Особенно на стадии, когда сознание носителя полностью вытеснено. И это помогает только «светлым». А их, как мы все уже давно понимали, ничтожно малое число.
У меня было подозрение, что наши порядковые номера были чем-то вроде рейтинга и зависели от нескольких факторов, главным из которых был количество раз, когда пилот становился «светлым».
Шум драки с другой стороны насыпи мы услышали через двадцать минут. Несколько раз кричал, как мне показалось, Андрей. Судя по звукам, мы обогнали наших попутчиков. Мысль о том, чтобы броситься на помощь не посетила ни меня, ни Виталия. Наоборот, мы сменили быстрый шаг на бег, а потом вообще свернули в лесополосу. А парням – большое спасибо, что дали нам тут пробыть дольше.
Впереди действительно оказалась сортировочная станция. Колея, вдоль которой они шли, снизилась почти до уровня земли и постепенно разделилась на четыре пути. Три из них сейчас были заняты вагонами. На двух путях были составлены цистерны и вагоны с бревнами. А на третьем находились товарные вагоны, которые сейчас очень торопясь разгружали, перетаскивая ящики на стоящие впритык машины.
– Что-то странное здесь происходит? Ты заметила, что у грузчиков оружие за спинами.
– Заметила. А машины! Кабины в решётках и с шипами. Как ёжики.
– Будем наблюдать или как?
– Нам платят за сбор информации. Много мы ее соберем, наблюдая из-за деревьев с двухсот метров?
– Тогда пошли. Раньше начнем, раньше закончим.
Когда до крайнего вагона оставалось десяток шагов, появившись из пустоты, им преградил дорогу вооруженный человек.
– Стволы на землю, а лапки в гору!
Автомат он направил на Андрея, а на меня глянул с большим интересом. Не понравился мне этот взгляд. Оценивающе-похотливый.
– У нас нет оружия, – первым ответил Андрей, бросив на щебень нож и молоток. Я тоже отбросила свое оружие.
– Свежаки что ли? Туман давно видели?
– Не было тумана. Мы с фабрики идем.
– Как это не было? Темните или врете! – он, не отводя от нас ствол автомата, достал рацию.
– Грек! Бекасу! Подойди ко мне. Тут свежина нарисовалась. Симпатичная!
– Принял. Ожидай.
Грек, мужчина с полностью лысой головой, на которой уже хорошо затянулись две длинные раны, появился очень быстро. Разведя нас в стороны, он поочередно нас допросил. Допрос был быстрым.
– Имя?
– Лена?
– Врешь! Это не твое имя. Вопрос повторить?
– Лолита.
– Вот это другое дело! Хорошо. Друга как зовут?
– Виталий?
– В Улье давно?
– А это где?
– Ясно.
– Ты у них за туман спроси, – влез с советом Бекас.
– Занимайся своим делом. Марш на пост.
Но когда его коллега отошел, он все же спросил о тумане.
– Я не помню никакого тумана. В цеху была. Первый день на работе.
– То есть, кислого тумана не заметила?
Все пилоты знали о том, что перед нашим появлением в телах носителей, весь район погружался в туман, но лично мы его ни разу уже не заставали.
– Нет.
– Ладно. Хрен с этим туманом. Как самочувствие? Сухость во рту? Головные боли? Галлюцинации?
– Сухость есть. Голова не болит. Верней, не болела. А как спросили, появилась.
– Границы кластеров пересекала? Это места, где участки земли состыкованы.
– Нет. В стороне видели.
– Грек – Витязю! Мы заканчиваем. Что там у вас?
– Два свежака. Вроде иммунные. Девка и парень.
– Тащи их сюда. Как раз у доктора парочка пустых боксов осталась.
Грек махнул рукой в сторону машин.
– Топайте туда.
Как же мне не хотелось идти! Взгляд у Грека был такой, словно смотрел не на людей, а на пустое место. Плохой взгляд это был.
***
Фомин ждал доклада доктора, что с пилотами можно работать. Номера Семнадцать и двадцать два вернулись друг за другом с интервалом в десять минут. Судя по времени и их истерическому состоянию, они были вместе. Теперь надо дождаться, когда они успокоятся и выяснить, что так их напугало. А пока «Большой босс» погрузился в статистику. Средний процент тех, кто оставался в числе «светлых», был на уровне четырех. Иногда он подскакивал до пяти, и очень редко, до шести процентов.
То есть, из сотни пилотов, более-менее полезную информацию из полета приносили четверо.
Работая по третьей схеме, они всегда получали очень низкий процент «светлых». Два. Максимум и крайне редко три. С чем это было связано, ломали голову аналитики.
– Шеф! Пилоты в норме, – доложила секретарь. – Почти в норме. Но доктор говорит, что первые вопросы можно будет задать.
– Спасибо. Я спускаюсь. Пусть приготовят к видео регистрации беседы.
Лола ему не понравилась. Ее губы были искусаны. Это какие же эмоции надо было получить, чтобы во сне такое с собой сделать!
– Лола! Что с тобой случилось? Ты можешь говорить?
Девушка заплакала, а голос с плача сорвался в писк.
«Слава Богу, что следующие полеты будут с видео фиксацией. Устал я им сопли вытирать».
Фомин перешел к Виталию.
Тот лежал на кровати, не мигая, уставившись в потолок.
– Можешь что-то пояснить?
– Они меня разрезали…– выдавил из себя парень, и замолк.
– Я не услышал. Зарезали?
– Разрезали! Растянули на земле, привязав за руки и ноги, и разрезали живот. Я видел, как они в моих кишках руками копались!
Июнь 2024.
Экскурсия
Меня нашла рейдовая группа дальней разведки из стаба Цитадель. Это было на третий день, после того, как я отправился на экскурсию в зоопарк, поддавшись на уговоры своей подружки.
Два, из этих трех, миллионы раз проклятых мною дней, я провел в техническом подвале под павильоном «Аква», где в огромных аквариумах радовали взор посетителей цветные рыбешки, привезенные со всех морей мира. Раньше радовали.
Субботним утром я встретился с Любой возле входа в метро. Быстро поцеловав, она потащила меня ко входу в городской зоопарк, расположившийся на окраине огромного парка, только-только открывшегося после капитальной реконструкции.
Последний раз я был тут на экскурсии еще в последнем классе школы. В тот раз на входе поцапался с толстой теткой, проверявшей билеты. Она категорически не хотела, чтобы я проносил внутрь батон хлеба, подозревая, что им я буду кормить животных. Правильно подозревала, а батон я всё-таки пронес и скормил уткам и архарам.
Зоопарк, за те десять лет, что я в нем не бывал, тоже кардинально изменился. Это сразу бросилось мне в глаза, когда мы только подходили к нему по широкой аллее парка.
В моей памяти он оставался со ржавым ограждением и зданием входа с потрескавшейся и местами отвалившейся штукатуркой. Теперь это было современное здание. Вернее, целый комплекс зданий, просторных вольеров и павильонов. Повсюду были кафе, с открытыми террасами, киоски со сладостями, площадки для игр. Изменилось все, кроме той же тетки на входе. Она сильно добавила в весе и возрасте. Только теперь на её лице сияла дежурная, как требует руководство, улыбка: «Мы рады каждому посетит