А хочу я жизни светскай.
Матушки!
Походил я в белы страны.
Батюшки!
Мужичков встречают странно.
Матушки! 2. Побывал у Дутова.
Батюшки!
Отпустили вздутого.
Матушки! 3. Я к Краснову, у Краснова
Батюшки!
Кулачище - сук сосновый.
Матушки! 4. Я к Деникину, а он
Батюшки!
Бьет крестьян, как фараон.
Матушки! 5. Мамонтов-то генерал
Батюшки!
Матершинно наорал.
Матушки!
Я ему: "Все люди братья".
Батюшки!
А он: "И братьев буду драть я".
Матушки! 6. Я поддался Колчаку.
Батюшки!
Своротил со скул щеку.
Матушки!
На Украину махнул.
Батюшки!
Думаю, теперь вздохну.
Матушки!
А Петлюра с Киева
Батюшки!
Уж орет: "Секи его!"
Матушки! 7. Видно, белый ананас
Батюшки!
Наработан не для нас.
Матушки!
Не пойду я ни к кому,
Батюшки!
Окромя родных Коммун.
Матушки!
1919, октябрь
* * *
1. Оружие Антанты - деньги. 2. Белогвардейцев оружие - ложь. 3. Меньшевиков оружие - в спину нож. 4. Правда, 5. глаза открытые 6. и ружья
вот коммунистов оружие.
1920, июль
* * *
1. Если жить вразброд,
как махновцы хотят, 2. буржуазия передушит нас, как котят. 3. Что единица?
Ерунда единица! 4. Надо
в партию коммунистическую объединиться. 5. И буржуи,
какими б ни были ярыми, 6. побегут
от мощи
миллионных армий.
1920, июль
ИСТОРИЯ ПРО БУБЛИКИ И ПРО БАБУ, НЕ ПРИЗНАЮЩУЮ РЕСПУБЛИКИ
1. Сья история была
в некоей республике.
Баба на базар плыла,
а у бабы бублики. 2. Слышит топот близ ее,
музыкою веется:
бить на фронте пановье
мчат красноармейцы. 3. Кушать хотца одному,
говорит ей: "Тетя,
бублик дай голодному!
Вы ж на фронт нейдете?! 4. Коль без дела будет рот,
буду слаб, как мощи. 5. Пан республику сожрет,
если будем тощи". 6. Баба молвила: "Ни в жисть
не отдам я бублики!
Прочь, служивый! Отвяжись!
Черта ль мне в республике?!" 7. Шел наш полк и худ и тощ,
паны ж все саженные.
Нас смела Панова мощь
в первом же сражении. 8. Мчится пан, и лют и яр,
смерть неся рабочим;
к глупой бабе на базар
влез он между прочим. 9. Видит пан - бела, жирна
баба между публики.
Миг - и съедена она.
И она и бублики. 10. Посмотри, на площадь выйдь
ни крестьян, ни ситника.
Надо вовремя кормить
красного защитника! 11. Так кормите ж красных рать!
Хлеб неси без вою,
чтобы хлеб не потерять
вместе с головою!
1920, август
КРАСНЫЙ ЕЖ
Голой рукою нас не возьмешь. Товарищи,- все под ружья! Красная Армия - Красный еж железная сила содружья. Рабочий на фабрике, куй, как куешь, Деникина день сосчитан! Красная Армия - Красный еж верная наша защита. Крестьяне, спокойно сейте рожь, час Колчака сосчитан! Красная Армия - Красный еж лучшая наша защита. Врангель занес на Коммуну нож, баронов срок сосчитан! Красная Армия - Красный еж не выдаст наша защита. Назад, генералы, нас не возьмешь! Наземь кидайте оружье. Красная Армия - Красный еж железная сила содружья.
1920
* * *
1. Каждый прогул 2. радость врагу. 3. А герой труда 4. для буржуев удар.
1921, январь
ЧАСТУШКИ
Милкой мне в подарок бурка и носки подарены. Мчит Юденич с Петербурга как наскипидаренный. Мчит Пилсудский, пыль столбом, стон идет от марша. Разобьется панским лбом об Коммуну маршал. В октябре с небес не пух снег с небес валится. Что-то наш Деникин вспух, стал он криволицый.
1919-1920
Стихотворения 1920-1925 годов
ВЛАДИМИР ИЛЬИЧ!
Я знаю не герои низвергают революций лаву. Сказка о героях интеллигентская чушь! Но кто ж удержится, чтоб славу нашему не воспеть Ильичу? Ноги без мозга - вздорны. Без мозга рукам нет дела. Металось во все стороны мира безголовое тело. Нас продавали на вырез. Военный вздымался вой. Когда над миром вырос Ленин огромной головой. И земли сели на оси. Каждый вопрос - прост. И выявилось два в хаосе мира во весь рост. Один животище на животище. Другой непреклонно скалистый влил в миллионы тыщи. Встал горой мускулистой.
Теперь не промахнемся мимо. Мы знаем кого - мети! Ноги знают, чьими трупами им идти.
Нет места сомненьям и воям. Долой улитье -"подождем"! Руки знают, кого им крыть смертельным дождем. Пожарами землю дымя, везде, где народ испленен, взрывается бомбой имя: Ленин! Ленин! Ленин!
И это не стихов вееру обмахивать юбиляра уют.Я в Ленине мира веру славлю и веру мою.
Поэтом не быть мне бы, если б не это пел в звездах пятиконечных небо безмерного свода РКП.
1920
НЕОБЫЧАЙНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ, БЫВШЕЕ С ВЛАДИМИРОМ МАЯКОВСКИМ
ЛЕТОМ НА ДАЧЕ
(Пушкино, Акулова гора, дача Румянцева, 27 верст по Ярославской жел. дор.)
В сто сорок солнц закат пылал, в июль катилось лето, была жара, жара плыла на даче было это. Пригорок Пушкино горбил Акуловой горою, а низ горы деревней был, кривился крыш корою. А за деревнею дыра, и в ту дыру, наверно, спускалось солнце каждый раз, медленно и верно. А завтра снова мир залить вставало солнце ало. И день за днем ужасно злить меня вот это стало. И так однажды разозлясь, что в страхе все поблекло, в упор я крикнул солнцу: "Слазь! довольно шляться в пекло!" Я крикнул солнцу: "Дармоед! занежен в облака ты, а тут - не знай ни зим, ни лет, сиди, рисуй плакаты!" Я крикнул солнцу: "Погоди! послушай, златолобо, чем так, без дела заходить, ко мне на чай зашло бы!" Что я наделал! Я погиб! Ко мне, по доброй воле, само, раскинув луч-шаги, шагает солнце в поле. Хочу испуг не показать и ретируюсь задом. Уже в саду его глаза. Уже проходит садом. В окошки, в двери, в щель войдя, валилась солнца масса, ввалилось; дух переведя, заговорило басом: "Гоню обратно я огни впервые с сотворенья. Ты звал меня? Чаи гони, гони, поэт, варенье!" Слеза из глаз у самого жара с ума сводила, но я ему на самовар: "Ну что ж, садись, светило!" Черт дернул дерзости мои орать ему,сконфужен, я сел на уголок скамьи, боюсь - не вышло б хуже! Но странная из солнца ясь струилась,и степенность забыв, сижу, разговорись с светилом постепенно. Про то, про это говорю, что-де заела Роста, а солнце: "Ладно, не горюй, смотри на вещи просто! А мне, ты думаешь, светить легко? - Поди, попробуй!А вот идешь взялось идти, идешь - и светишь в оба!" Болтали так до темноты до бывшей ночи то есть. Какая тьма уж тут? На "ты" мы с ним, совсем освоясь. И скоро, дружбы не тая, бью по плечу его я. А солнце тоже: "Ты да я, нас, товарищ, двое! Пойдем, поэт, взорим, вспоем у мира в сером хламе. Я буду солнце лить свое, а ты - свое, стихами". Стена теней, ночей тюрьма под солнц двустволкой пала. Стихов и света кутерьма сияй во что попало! Устанет то, и хочет ночь прилечь, тупая сонница. Вдруг - я во всю светаю мочь и снова день трезвонится. Светить всегда, светить везде, до дней последних донца, светить и никаких гвоздей! Вот лозунг мой и солнца!
1920
РАССКАЗ ПРО ТО, КАК КУМА О ВРАНГЕЛЕ ТОЛКОВАЛА ВЕЗ ВСЯКОГО УМА
Старая, но полезная история
Врангель прет. Отходим мы. Врангелю удача. На базаре две кумы, вставши в хвост, судачат! - Кум сказал,а в ем ума я-то куму верю,что барон-то, слышь, кума, меж Москвой и Тверью. Чуть не даром
все в Твери стало продаваться. Пуд крупчатки... - Ну,
не ври!пуд за рупь за двадцать. - А вина, скажу я вам! Дух над Тверью водочный. Пьяных лично по домам водит околоточный. Влюблены в барона власть левые и правые. Ну, не власть, а прямо сласть, просто - равноправие.
Встали, ртом ловя ворон. Скоро ли примчится? Скоро ль будет царь-барон и белая мучица?
Шел волшебник мимо их. - На,- сказал он бабе,скороходы-сапоги, к Врангелю зашла бы!Вмиг обувшись,
шага в три в Тверь кума на это. Кум сбрехнул ей: во Твери власть стоит Советов. Мчала баба суток пять, рвала юбки в ветре, чтоб баронский увидать флаг
на Ай-Петри. Разогнавшись с дальних стран, удержаться силясь, баба
прямо
в ресторан в Ялте опустилась. В "Гранд-отеле" семгу жрет Врангель толсторожий. Разевает баба рот на рыбешку тоже. Метрдотель желанья те зрит
и на подносе ей саженный метрдотель карточку подносит.
Все в копеечной цене. Съехал сдуру разум. Молвит баба:
- Дайте мне всю программу разом!
От лакеев мчится пыль. Прошибает пот их. Мчат котлеты и супы, вина и компоты. Уж из глаз еда течет у разбухшей бабы! Наконец-то
просит счет бабин голос слабый. Вся собралась публика. Стали щелкать счеты. Сто четыре рублика выведено в счете. Что такая сумма ей?! Даром! С неба манна. Двести вынула рублей баба из кармана.
Отскочил хозяин. - Нет!(Бледность мелом в роже.) Наш-то рупь не в той цене, наш в миллион дороже.
Завопил хозяин лют: - Знаешь разницу валют?! Беспортошных нету тут, генералы тута пьют!Возопил хозяин в яри: - Это, тетка, что же! Этак каждый пролетарий жрать захочет тоже. - Будешь знать, как есть и пить!все завыли в злости. Стал хозяин тетку бить, метрдотель и гости.
Околоточный на шум прибежал из части. Взвыла баба: - Ой, прошу, защитите, власти! Как подняла власть сия с шпорой сапожища... Как полезла мигом вся вспять из бабы пища.
- Много,- молвит,- благ в Крыму только для буржуя, а тебя, мою куму, в часть препровожу я.
Влезла тетка в скороход пред тюремной дверью, как задала тетка ход в Эрэсэфэсэрью.
Бабу видели мою, наши обыватели? Не хотите в том раю сами побывать ли?!
1920
ГЕЙНЕОБРАЗНОЕ
Молнию метнула глазами: "Я видела с тобой другая. Ты самый низкий, ты подлый самый..."И пошла, и пошла, и пошла, ругая. Я ученый малый, милая, громыханья оставьте ваши. Если молния меня не убила то гром мне, ей-богу, не страшен.
1920
* * *
Портсигар в траву ушел на треть. И как крышка блестит наклонились смотреть муравьишки всяческие и травишка. Обалдело дивились выкрутас монограмме, дивились сиявшему серебром полированным, не стоившие со своими морями и горами перед делом человечьим ничего ровно. Было в диковинку, слепило зрение им, ничего не видевшим этого рода. А портсигар блестел в окружающее с презрением: - Эх, ты, мол, природа!