По сбруе еще пару слов. Перчатки-артефакты на руках не дают ей применять магию. Кольцо во рту тоже для этого, а кроме того, не позволяет использовать крики. Артефакт-колодка на шее блокирует руки и глушит звуки из горла, не дает ей самоубиться, защищает от сильных морозов и по мелочи. Снять Ты ее не сможешь, это может только маг, который зачаровал ее, и архимаг какой-нибудь. Надумаешь поменять на что-нить другое – в Колегию. Сапоги для защиты ног – ничего особенного, только заклятие на прочность и выносливость. Все артефакты тянут Ману из нее самой, так что с их работой проблем не будет. Вот и все. А да, выносливость у нее невероятная, слышал, что они могут ходить неделями без сна и отдыха, а бегать – чем больше бегает, тем дольше бегает. Вот так-то. Тренируй. По зельям – им хватает десятой доли, экономия. И вообще, делай с ней, что захочешь. Можешь продать, можешь доить, говорят молоко у них вкусное и полезное, аппарат для дойки можно купить у мастера-кузнеца где-нить в городе или у меня.
Кстати, дети от них тоже иногда бывают, и они самые обычные люди, сдашь в приют Рифтена. Так маги указали.
– Все, инструктаж закончил, забирай аппарат. За повозку потом деньги вернёшь, а за остальное с тебя выпивка, – закончил кузнец хлопком по плечу друга.
– Спасибо, – ответил Хадвар. – Я к Ярлу, вернусь через неделю или позже, тогда посидим в таверне с медом.
Хадвар, пожав руку кузнецу, подошел, сел на повозку, взял в руку повод и хлестнул им. Встала. Понимает почти как человек, – подумал про себя и, хлестнув по заднице кнутом, заставил тянуть повозку. Еще раз по заднице, и быстрее прошла. Дорога длинная, припасов хватит, развлечениями с ее сиськами-письками по дороге займемся.
– Ну, пошла...
Глава 4. Дорога
Петляя между скал, перепрыгивая через речку и овраги, бежит дорога. По дну красивейшей горной долины бежит. Местами скала, местами просто утрамбованная до каменной твердости земля, но большей частью выложенная каменной брусчаткой из больших плоских камней. Неровности и ямы попадались достаточно редко, чтобы можно было сказать о плохом качестве дороги. И по ней, по дороге, петляя вместе с ней между горных кряжей, взбираясь на холмы и спускаясь в низины, весело бежала небольшая повозка. Красота.
Что, блять, за хуйня мне в голову лезет. Какая весело? Какая красота? Ну, бежит повозка. Только для меня она нихуя не веселая, ибо я лошадка, которая тянет эту повозку!
Самая настоящая лошадь. Все на месте: упряжь, уздечка, копытца. Только хвост с жопы не торчит.
– Ай! – уу, ссука. Снова хлестнул, чтобы быстрее бежала. Бегу.
И кучер сидит себе на сидении и плеткой подгоняет.
Бежать очень трудно: повозка тяжелая, копыта неудобные, хомут на шее натер мозоли, уздечка разрывает рот, и постоянно не хватает воздуха. Хоть и рот раскрыт по максимуму кольцом.
Вчера у ворота думал, что научился ходить в этой долбаной обуви, сегодня понял, что был не прав – спокойно ходить по кругу не то, что бежать по не совсем ровной дороге. Сколько раз нога подворачивалась, и я падала, уже и не помню. Помню, что каждое падение стоило моему телу побоев и порки плеткой. После третьего падения этот блядский садист приноровился хлестать по самым чувствительным местам в промежности и на груди. Так что уже давно стараюсь не падать.
Бегу.
Язык уже на шее у меня от такого бега. Пот заливает глаза. Мышцы ног и спины болят постоянно. Плечи от постоянного давления на хомут ноют и радуют ощущением стертой до крови кожи. Давно открылось пятое дыхание, не говоря уже о втором. В прошлой жизни я бы так не смог, тупо издох на первом или втором километре или сильно раньше.
Все. Больше не могу. Перехожу на быстрый шаг. Ай. Снова удары плеткой, но уже без огонька. Так, чтобы не расслаблялась. Даже такой тупой выродок, как Он, допёр, что хлестай – не хлестай, быстрее не могу просто физически. Но минут через десять снова бег после ударов по заднице. Она, попа, уже синяя или черная от ран.
Пока шагаю и, отдышавшись, пробую думать.
Что это меня потянуло на лирику о пейзажах? Нет, то, что кругом красота дикой природы – это понятно, но у меня нет желания любоваться ею. Втянулся в работу лошадкой? Хз, все может быть. Постоянно забываю, что я в другом мире. И другом теле. Там, в прошлом мире, невозможно часами тянуть не самый легкий груз столько времени и в таких условиях, как я сейчас. Наверное, мое тело имеет больше выносливости, чем кажется, глядя на него.
А вот следующая мысль мне не понравилась – А если все как в игре? Там тоже спать ложился раз в несколько дней, а может и недель. И постоянно в движении.
Бегом! – напомнил кнутом кучер.
Бегу. Не до мыслей. Только сиськи прыгают в такт шагов и ощутимо мешают бежать. Никак не могу привыкнуть к дополнительному весу спереди.
Ущелье закончилось для меня неожиданно. На бегу вдруг потянули за уздечку назад, голова аж задралась почти в зенит. Резкая боль по зубам и щекам. Стоять! Чуть на спину не упала – ноги-то по инерции еще бегут.
Стою. Глубоко и часто дышу, стараясь проморгаться от слёз, которые брызнули при такой остановке. При движении слез не было, высохли еще на выезде из деревни. При падениях и поднятиях тоже были слезы, но они долго не держались – высыхали очень быстро.
Пытаюсь осмотреться: конец пологого ущелья, дальше виден спуск с гор на равнину, на которой, если присмотреться, можно увидеть кольцо стен Вайтрана. Далеко внизу. Очень далеко. Навскидку километров двадцать-тридцать, а может, и больше. Сильно больше. Сначала вниз, а потом между небольшими холмами и равниной. И, если нам туда, то сегодня не успеем. Солнце-то давно за спину спряталось, а выехали утром. Хотя это кто выехал, а кто выбежал.
Ветер с низины приятно остужал горячее тело, высушивая потные потеки. Аж закайфовал немного.
– Ай! – забыла, что просто стоять нельзя, только на коленях, расставленных на ширину плеч. Только так.
Он ходит перед глазами из стороны в сторону. Как дебил. Может, ищет что-нить? Оглядываюсь. Небольшая полянка у дороги. Какие-то бревна лежат, а это черное пятно, наверное, от костра.
Привязав мой повод к бревну, отошёл куда-то. Оглядываюсь – не видно Его. Убежать? Задавила порыв. Бревнышко-коновязь как три мои роста в длину и по пояс толщиной, ну, или по колено, если я на ногах.
Попробовал развязать узел – тот, что Он накрутил поводом – и понял, что перчатки не для красоты, а для того, чтобы ничего в руки взять не смог. Дотянуться до узла – запросто, а схватить за ремень – никак пальцы просто не могу сжать достаточно. Устало сев на колени и согнувшись, попробовала расслабить мышцы ног. Отдыхаю.
Ну вот, развязал бы я узел, а дальше что? Далеко убегу с повозкой и в сбруе, таща повозку за собой?
Удар сапогом с железными накладками по ребрам подбросил меня вверх и на бок. От боли задохнулась. Темные круги перед глазами. Снова удар, уже в живот. Не контролируя себя, попробовала свернуться клубком. Искры из глаз и хруст в носу – удар по лицу.
Мокро, и в нос попало. Пробую отвернуть голову – не могу пошевелить ею. Ничем пошевелить не могу. В голову будто ваты напихали, и мутит. Болят зубы. Болит лицо. Болит и остальное тело. И чем меньше ваты в голове, тем сильнее болит. Тянут за волосы, почти отрывая скальп, и ставят на колени – падаю. Удары по щекам отдают в затылок тупой болью. Все плывет перед глазами. Наконец-то смог не упасть без поддержки.
Все болит пульсирующей в такт сердца болью. Каждой вдох отдает режущей болью в ребрах. Вой – шипение из горла перемежается всхлипами и соплями с кровью.
Понемногу прихожу в себя. Из-за слез ничего не вижу, да и глаза как-то странно открылись. Нос болит зверски. Да все так болит.
Кто меня так? Понятно кто. А за что?.. Может, за то, что лег на колени? А почему не плеткой, а ногами? Сломал ребра? Нос? За что?
Сколько я провалялась в отключке?
Глаз не открывается. Опух?
Ну, вот почему Он бил женщину по лицу ногами? У них тут так принято?
Через щелочку на месте второго глаза рассмотрела отблеск пламени. Костер? Значит, долго валялся. А зачем приводил меня в сознание, если спать собрался? Вот даже какая-то шкура лежит а’ля кровать.
Потемнело перед глазами. Просто Он подошел. Положив руку на голову, вдруг толкнул. Упала на спину, ударившись затылком об землю. В ребра словно ножом ткнули. И опять замутило. Ноги пронзила боль от неудобной позы. Попытался поправить ноги, так Он навалился сверху между ними. Раздвинул ляжки еще больше. Резь в мышцах бедер разрывающая. Что-то горячее между ног уткнулось. Навалился на меня полностью, снова ребра, схватил за хомут над плечами. И? Архх! Боль внизу живота.
Пришла в себя настолько, что понял – ебут меня. Каждый толчок отдавал болью во всем теле. Да и боль внутри киски привычно дала о себе знать. А поротая задница, елозя по земле, придавала ебле новые краски. Только стонала-шипела от букета разноплановых ощущений по всему телу. О! Вот и о сисечках вспомнил. Схватил обеими руками и сдавил.
– Хххррр, – только слышно из моего сухого горла.
Кончил. Последним толчки, как всегда, самые болящие и снова почти раздавил сисечки. Замер на вытянутых руках, почти отрывая грудь. И навалился на меня, тяжело вздыхая.
Тело вздрагивает от рыданий. Наверно, если б горло испускало другие звуки, кроме шипения воздуха, я бы давно порвала голосовые связки от криков.
Наконец-то слез с меня. Встав сбоку и схватив за волосы, рывком поднял на колени. И отпустил. Плавно падаю плашмя на отдавленные сиськи и бьюсь сломанным носом об землю. Звездочки в глазах. Ноги не держат.
Удар ногой в живот приподнял меня вверх, напомнив, что никто не собирается ждать, пока я рефлексирую о своих болячках. Инстинкт требует свернуться в клубок и защитить живот, но направлений болью разум понимает – надо вставать. Вставай! Следующий удар по многострадальным рёбрам отправил меня в нокаут.
Ненадолго. Снова прихожу в себя. Как же больно дышать! Боль от сломанных рёбер затмила всю остальную. Кстати, стою в позе на коленях. Поставил-таки. А почему не падаю? Подвесил. Подняв свисающую голову, поняла, что снова между оглоблей повозки и вроде подвешена на хомуте.