Чела, думавшая иначе, настороженно переспросила:
— Что?
— Да так, ничего, — отмахнулась Бернарда и, чуть помедлив, добавила: — Кстати, Селеста снова приступает к работе. Приготовь ей комнату, потому что скорее всего она приедет сегодня вечером.
Эта новость повергла служанку в недоумение.
— Селеста?
— Да, Селеста, — подтвердила Бернарда, никак не объясняя это распоряжение.
— Хорошо, как прикажете, — быстро согласилась служанка. — Я пойду?
— Иди.
Закрыв за собой дверь, Чела оглянулась на спальню домоправительницы и негромко протянула:
— Да-а-а… Видимо, Бернарда совсем спятила, если вновь берет на работу Селесту…
Эта красивая девушка недолго проработала в доме Салиносов. Как только Леопольдо, муж Терезы, начал ухаживать за ней, Исабель, чтобы угодить золовке, распорядилась убрать Селесту с глаз долой.
«И вот теперь она снова здесь, — вздохнула Чела и предположила: — Это мелкая месть Бернарды… Но что ей сделала сеньора Тереза?..»
7
Исабель лежала на постели и пыталась вспомнить лицо Фернандо. Однако убогие стены рыбацкой хижины и непонятное бормотание Хосинды мешали молодой женщине сосредоточиться. Вот уже много недель сеньора Салинос находилась на этом безлюдном острове. У нее и в мыслях не было показаться в Буэнос-Айресе с таким уродливым лицом. К тому же Исабель еще не окрепла и даже по хижине передвигалась с трудом.
«Хорошо, что старуха спрятала зеркало, и я не могу видеть себя во время перевязок», — вздохнула Исабель, вспомнив, как впервые узнала, что ее красота канула в никуда…
Это произошло месяц назад. Тогда Исабель впервые ощутила прилив сил и, воспользовавшись этим, попыталась встать с постели. Хосинды не было в хижине, и сеньора Салинос решила посмотреть, что у нее с лицом. Как только Исабель пришла в себя, она все время чувствовала на лбу, на щеках неприятное жжение, а иногда на бинтах проступала кровь.
Взяв зеркало и заглянув под повязку, Исабель закричала от ужаса…
Молодая женщина вздрогнула, вновь вспомнив об этом, и тихо заплакала.
«Почему Хосинда не утешает меня?» — удивилась сеньора Салинос и сквозь узкие щелочки в бинтах попыталась разглядеть, чем занимается старуха.
Та сидела за столом и двумя руками что-то помешивала в большом деревянном чане. Лицо Хосинды было озабоченным и каким-то отчужденным.
«Опять какое-нибудь снадобье», — Исабель равнодушно посмотрела на свою спасительницу и задумчиво проговорила:
— Я все думаю, что сейчас делает Фернандо…
Старуха хмыкнула и, не отрываясь от своего занятия, проскрежетала:
— Ты этого не узнаешь, пока не вернешься.
Слова знахарки вывели молодую женщину из состояния апатии.
— С таким лицом? — громко всхлипнула она и с болью в голосе добавила: — Я же просто чудовище…
Хозяйка хижины обернулась и тяжело вздохнула.
— Хосинда тебе поможет, — уверенно заявила она и, кивнув на чан, продолжила: — Не надо спешить, пока все это не затвердело.
— Что это? — Исабель приподнялась на локте и попыталась разглядеть, из чего сделано новое лекарство.
Хосинда, заметив любопытство подопечной, успокоила:
— Не волнуйся, с тобой ничего не случится.
Сквозь бинты Исабель удалось увидеть вязкую коричневую массу, которую руки Хосинды непрерывно перемешивали.
— Не беспокойся, все будет хорошо, все будет прекрасно, — вновь повторила старуха и наклонилась к своей пациентке.
Сеньора Салинос вздрогнула, когда заскорузлые подвижные пальцы пробежались по ее лицу.
— Ничего плохого не будет. Все будет хорошо, — голос Хосинды заставил Исабель расслабиться и закрыть глаза.
Старуха подняла повыше подушку и принялась накладывать на лицо женщины смесь из чана.
— Это больно? — вздрогнула Исабель, прислушиваясь к своим ощущениям.
— Это вроде холодной глины, вот и все, — успокоила старуха и принялась объяснять: — Ты почувствуешь прохладу и больше ничего.
Через несколько минут сеньора Салинос ощутила, что ей и вправду сделалось легче. Особенно успокаивал ее голос знахарки, казалось, проникавший во все клеточки тела.
— Руки Хосинды совершат чудо… Совершат чудо… Ты станешь другой, Исабель… Совсем другой… А потом я сниму бинты… Руки Хосинды сотворят чудо… Чудо… Это поможет…
— Я не могу понять, что ты делаешь, — вдруг встрепенулась сеньора Салинос, почувствовав, что ей трудно дышать.
— Потерпи, пока я не закончила, — в очередной раз успокоила Хосинда.
Однако молодая женщина шевельнулась и попыталась дотронуться рукой до лица.
— И когда это произойдет? — спросила она, решив, что грязевая маска излечит страшные шрамы.
— Может, завтра… Кто знает?.. — туманно ответила старуха и нравоучительно добавила: — Надо, чтобы это хорошо высохло. Все, что делается с помощью Всевышнего, требует времени.
Несколько секунд Исабель лежала неподвижно.
— Все равно я не могу понять, что ты задумала, — с досадой бросила она.
— Разве я хоть раз причинила тебе вред? — в голосе знахарки послышались нотки обиды.
— Нет, никогда, — согласилась сеньора Салинос.
— Тогда почему ты мне не доверяешь?
— Не в этом дело…
Хосинда слегка хихикнула и отняла уже немного затвердевшую массу с лица подопечной. Ощутив, что ей ничто больше не мешает, Исабель села на кровати.
— Какая ты беспокойная, — хмыкнула старуха. — Вечно тебе не терпится.
Хосинда, продолжая что-то бормотать, подошла со слепком к столу.
— Нужно уметь ждать, иначе все можно испортить, — знахарка, заметив настороженный взгляд молодой женщины, кивнула на дверь. — Иди погуляй, тебе это полезно…
— Я вам мешаю?
— Понимай как знаешь…
Хосинда махнула рукой и наклонилась над столом. Исабель, встав с постели, подошла к выходу. Несколько минут постояв у двери и понаблюдав за хозяйкой, она вышла из хижины.
На улице было тепло, даже душно, и если бы не легкий ветерок с моря, сеньора Салинос не смогла бы долго гулять. Обойдя дом несколько раз, женщина присела на гладкий валун и задумалась.
«Почему я так несчастна?.. За что Господь так наказал меня? Ведь когда-то у меня было все: красота, богатство, любовь…»
Не без усилий освободившись от грустных мыслей, сеньора вернулась в хижину и прилегла на постель. Незаметно ее одолел сон, и впервые за последний месяц Исабель спокойно задремала.
Проснулась сеньора от того, что почувствовала запах воска. Открыв глаза, она обнаружила, что за окном глубокая ночь, а за столом, сгорбившись, сидит Хосинда. Старуха что-то старательно скребла, изредка поправляя угасающий фитиль свечки.
— Хосинда, ты давно встала? — негромко спросила Исабель.
— Встала? — расхохоталась старуха. — Да я и не ложилась.
— Неужели? — удивилась сеньора и вдруг ощутила к знахарке нечто похожее на нежность. — Ты всю ночь работала…
Хосинда пожала плечами и, ни на мгновение не отрываясь от своего занятия, устало пробормотала:
— Я и не заметила.
— Ты не хочешь спать?
— Я лягу, когда закончу…
Несколько минут сеньора пролежала молча, прислушиваясь к скрежету дерева о глину и причмокиванию знахарки.
— Еще долго? — не сдержалась Исабель.
— Нет, надо, чтобы это хорошо высохло.
Методичность, с какой старуха выполняла эту работу, умилила сеньору.
— Зачем ты все это делаешь?
Старуха тяжело вздохнула и нравоучительно заметила:
— В жизни надо уметь не только брать, но и отдавать.
Услышав это, сеньора Салинос рассмеялась — она никогда не считалась с чувствами других.
— И кто тебя этому научил? — язвительно поинтересовалась Исабель.
Хосинда впервые подняла глаза на свою подопечную. Так ничего и не увидев сквозь узкие щелочки бинтов, старуха вздохнула.
— Жизнь, дочка… Жизнь…
Знахарка вновь принялась за прерванную работу…
Утром Исабель разбудила Хосинда. Настроение ее было необычайно приподнятым. Знахарка все время посмеивалась и потирала руки, бормоча что-то себе под нос. Усадив молодую женщину за стол, старуха критическим взглядом осмотрела бинты и проскрежетала:
— Ну, девочка, сейчас посмотрим…
Исабель замерла, чувствуя, как знахарка что-то надевает ей на лицо, завязывая сзади тесемки. Сеньора непроизвольно вздрогнула и поморщилась от боли, так как Хосинда случайно потянула локон волос.
— Подожди, дорогая, — успокоила старуха. — Сейчас ты увидишь, что сделала Хосинда.
Видимо, довольная своей работой, знахарка хохотнула и без лишних слов протянула Исабель осколок зеркала.
— Вот, посмотри, — восторженно заявила она.
Молодая женщина приблизила лицо к осколку и закричала от ужаса — вместо привычного отражения мумии на Исабель смотрело чудовище в черной маске.
— Нет! — по хижине разлетелись осколки зеркала. — Нет!.. Мне нужно мое настоящее лицо! Я хочу быть такой же, как прежде! Я не хочу, чтобы Фернандо пришел в ужас, увидев меня.
Исабель упала на кровать, пытаясь сорвать с себя маску. Хосинда, не на шутку испугавшись, бросилась к подопечной.
— Дочка! — старуха попыталась обнять сеньору.
Та, с неизвестно откуда взявшейся силой, оттолкнула знахарку и вновь закричала:
— Мне лучше умереть, чем появиться перед Фернандо в таком виде! Ты понимаешь это или нет?! Умереть!..
Наконец Исабель удалось сорвать с себя маску. Сеньора отшвырнула ее в угол и выбежала из хижины, громко хлопнув дверью. Хосинда упала на колени и, ползком добираясь до своего творения, запричитала:
— Доченька… доченька…
8
Мануэла, открыв глаза, в первое мгновение подумала, что все еще продолжается сон. Недоуменно оглядевшись, девушка увидела шикарную комнату с огромным зеркалом и лежащего рядом Фернандо Салиноса. Ущипнув себя за руку и не проснувшись, Мануэла счастливо рассмеялась.
«Нет, это, слава Богу, наяву. Сколько раз, засыпая, я мечтала проснуться рядом с любимым, и наконец-то это свершилось…»
Девушка легко провела холодными пальцами по лицу мужчины, отчего тот поморщился и открыл глаза.