Последние два года учебы в школе я каждый день, как на работу, ходила в больницу.
Делала это добровольно.
Сначала ухаживала за больной мамой. После её ухода за другими больными.
Больше всего мне нравилось хирургическое отделение.
Главный врач Петр Иванович обратил на меня внимание. Сначала присматривался ко мне и здоровался.
После похорон мамы, вероятно из жалости, предложил подработку за очень маленькие деньги. Однажды мы разговорились. Я поделилась своей мечтой, что хочу бы стать врачом и думаю поступать в медицинский колледж.
Когда после выпускного я прибежала на свою последнюю смену, Петр Иванович вручил мне целевое направление и рекомендацию.
До сих пор помню его слова:“Это тебе к золотой медали, отличница. Теперь ты должна и с красным дипломом окончить мединский вуз, и стать самым лучшим врачом! Я в тебя, Муза, верю!”
– И мама твоя, детка, все сделала как и обещала Петру Ивановичу, – говорю, смотря на себя в зеркало после душа. – Но что, малыш, пошли будить нашего папку. Что-то сегодня он слишком долго спит.
Поднявшись на второй этаж, тихо открываю дверь спальни Дениса, захожу внутрь и вижу пустую идеально заправленную кровать…
От неприятного предчувствия мне становится дурно. “Нет… Не может быть.., – тут же систолами аритмии пульсирует в мозгу…
Бегу в свою комнату за телефоном. Открываю его и вижу сообщение: “Ночевал в городе. Еду домой”
Выдыхаю облегченно, что все нормально.
Денис появляется где-то через час.
За тем, как муж заходит в калитку наблюдаю через окно гостинной, где я уже успела накрыть к обеду.
– Вау, как вкусно пахнет. Чувствую, у нас на обед мясо по моему любимому рецепту.., – слышу голос Дениса из холла прихожей.
С трепетным волнением иду встречать любимого. Улыбаясь, обнимаю и целую мужа.
Получаю в ответ его скупое привет и чмок в щеку.
Ни о чем не спрашиваю. Знаю, что Денис и сам все объяснит.
– Засиделись вчера с замом министра. Ну, ты же знаешь. Он любитель выпить и поговорить, – по дороге в ванную поясняет муж. – Короче, набрался он в зюзю. Пришлось везти его домой. Ой, Муза, ты у меня идеальная жена.
Денис начинает с хохотом рассказывать, как супруга замминистра схватила того за шкирку и в присутствии посторонних влепила пощечину.
– Представляешь какое унижение и позор. Взрослый мужик, а жена поднимает на него руку. Да, еще и при свидетелях, – пыхтит Карпович, тщательно вытирая. – Ну, что давай обедать.
За столом слушаю подробный рассказ о командировке.
– Да, Матвей для нас нашел очень хорошего шведского партнера. Мы с ним уже обсудили список оборудования, которое нам нужно. Муз, представляешь этот чертяка предложил мне лизинг. Но… Я ответил, что наша клиника бывшее в употреблении не использует, - с гордостью говорит Денис. – Мы покупаем только новое оборудование.
Слушаю мужа, не отводя от него глаз и улыбаясь. Думаю о том, какой же Карпович молодец.
В свои пятьдесят, несмотря на седину, выглядит гораздо моложе. Подтянут. Строен. Без распирающего рубашку выпирающего живота. Не мужчина, а загляденье.
– Муза, ты чего зависла? Я кому рассказываю?
Денис выдергивает меня из мыслей о нем, заметив, что я не слушаю.
– Ой, извини. Все нормально. Просто любуюсь тобой. Ты у меня шикарный, – отвечаю с улыбкой.
Обращаю внимание, как Денис довольно дергает губой. Радуюсь этому. Но…
Внутри себя зажимаю нерв, потому что волнуюсь. До сих пор не знаю, не подобрала правильные слова, чтобы сказать мужу о беременности.
“Господи, ну почему я такая нерешительная, – мысленно ругаю себя и сразу же защищаю. – Это потому что всю жизнь реагирую на Дениса, как кролик на удава”.
– Муза, да что с тобой. Ты о чем думаешь?
– О тебе… О нас… О.., – выдыхаю с улыбкой.
– Чего обо мне думать? Я вот здесь, рядом с тобой… Если тебе не интересно, то я могу ничего не рассказывать…
В голосе мужа появляется резкость и стальные нотки.
– Извини, не хотела тебя обидеть, – произношу виновато и примирительно.
– Ладно. Что с узи?
– Все в границах нормы без отклонений, – отвечаю как можно спокойнее.
– Точно? Что-то мне голос твой не нравится, Муза…
– Нет поводов для беспокойства, Денис. Мира Августовна сказала, что меня в космос можно запускать, – смеюсь, но сама чувствую, в своем голосе фальшь. – Кроме одного…
Вижу, как взгляд мужа резко меняется. В нем появляется настороженность и нерв.
– Что случилось, Муза? – сипит, откашливаясь Денис. – Говори, как есть. Знаешь же, терпеть не могу, когда тянут кота за хвост.
– Я беременна, Денис. Срок шестнадцать недель…
После моих слов в столовой повисает гнетущая тишина…
Глава 11
Денис резко встает из-за стола.
Я тоже поднимаюсь.
Зеркалю мужа намеренно.
Не хочу находиться в позиции слабого и зависимого собеседника.
Знаю, что Карпович как всегда будет говорит громко тоном обвинителя.
В противовес ему беру на себя роль слушателя. Облокачиваюсь попой на спинку дивана, скрещиваю руки на груди.
Сейчас Я и Денис напоминаем соперников корриды.
Он – бык. Я – тореадор.
Хоть мне и реально страшно, но все равно смотрю на Дениса прямо и открыто.
Карпович ведет себя точно, как бык.
Его голова опущена. Ноздри нервно дергаются. Нижняя губа закушена. Челюсти плотно сжаты. Желваки дергаются. Взгляд сосредоточен.
Он сверлит глазами пол.
Знаю, что поза его намеренная.
Денис не хочет, чтобы у меня была возможность считывать его реакции. Но …
Потому, что я вижу, понимаю: муж в бешенстве, думает, принимает решение, подбирает слова.
– Муза, надеюсь, это шутка? – тихо выдыхает Денис, шумно сглатывая.
От его вопроса зависаю на несколько секунд. Ничего не говоря, разворачиваюсь и иду за папкой, где лежат результаты всех последних узи.
Вернувшись в гостинную, кладу пластик на стол. Дрожащими пальцами открываю и вынимаю заключение.
– Нет. Не шутка. Вот.., – говоря, кладу перед мужем лист и распечатку первой фотографии нашего малыша.
– Чушь! Это не может быть, – чеканит каждое слово Денис. – Дай воды. Ты же на гормонах...
Спокойно беру графин и наполняю бокал.
– Как оказалось и такое может быть, Денис. Женский организм в менопаузу слишком непредсказуем. Да, и таблетки не дают стопроцентной гарантии, – объясняю тихо и вкрадчиво.
Говоря, наблюдая за как Карпович нервно вытаскивает бумаги из папки.
Дольше всего изучает описание и заключение узи органов малого таза и рассматривает снимки.
Делает это, не сдерживая себя и грязно ругаясь матом, что в нашей семье всегда было табу.
Отрешенно и молчаливо жду. Не тороплю мужа. Знаю, что Карповичу нужно выплеснуть негатив.
С годами он начал страдать частой сменой настроения и эмоциональной нестабильностью.
По потому как муж растирает пальцы, понимаю: старается взять себя в руки.
– Муза, эту проблему надо решить, как можно быстрее, – сипит Денис, снова матерясь.
– Ты в своем уме? Срок видишь?
– Я умею читать, – язвит муж. – Если ты меня не услышала, то повторю… От этой проблемы надо избавиться срочно…
– Денис, что значит, проблемы. Это наш с тобой ребенок….
Прикладываю ладони к животу. Не сдержав эмоций, начинаю хлюпать носом.
– Срок большой. Малыш… Понимаешь… Он живой… Посмотри ритмы его сердца…
Подхожу к столу. Беру стакан с водой. Жадно пью. Вытираю салфеткой слезы с ресниц.
Дышу на счет и смотрю на мужа с мольбой в глазах.
– Не надо сверлить меня взглядом, – рычит раздраженно муж. – Нужно прервать беременность…
– Уже поздно, Денис! – говорю тихо, но четко.
– Муза, аборт на поздних сроках делается до двадцати двух недель, – ругаясь безобразно матом, муж хватает меня больно за плечо.
– Пусти. Прекрати ругаться и не смей произносить при мне это отвратительное слово. Я не не пойду на это. Никогда! – выдыхаю категорично.
– Не занимайся ерундой, Муза! – кричит Денис, выходя из себя. – Ты врач. Должна понимать риски поздней беременности. Дебила хочешь на старости лет родить и растить. Оставшуюся жизнь на это положить.
– Карпович, остынь, – теперь уже рявкаю я. – У нас двое прекрасных сыновей. Они совершенно здоровы и очень умны. Почему это наш ребенок должен родиться больным? Почему?
– Да потому что процент генетических мутаций прямо пропорционален возрасту. Чем старше родители, тем выше вероятность генетического “брака”, – орет и через слово сквернословит Карпович. – Я не хочу тащить больного ребенка! Не хочу! И тебе не позволю!
– Денис, пожалуйста, – не выдерживаю и начинаю плакать, хотя прекрасно знаю, что слезы мужа только еще больше разозлят. – Успокойся, давай все спокойно обсудим. Я пройду через скрининги. По их результатам уже можно будет делать выводы…
– Муза, ты идиотка? Проблема может вылезти потом…после рождения. Мать твою, ты не насмотрелась детей, у которых генетические отклонения проявились спустя годы?… А детский церебральный паралич?
Слушаю мужа, роняя слезы, потому что понимаю справедливость его слов. Но…
Денис расценивает мое молчание по-своему.
– Хочешь мне рассказать, что дцп – это результат родовой травмы? Да, Муза?
– Нет, Денис. Я хочу сказать, что нам надо остановиться сейчас, – вытирая нос и растирая по щекам слезы, произношу примирительно. – Пожалуйста!
– Нет. Не обсуждается, – рявкает с матом Карпович и лупит кулаком по столу. – Хочешь рожать и работать на лекарства, нянек и реабилитацию? Рожай. Но…Без меня. Хотя…Может, ты так решила, чтобы держать меня у своей ноги…
– Ты о чем, Денис? Что за чушь ты несешь? Мы – семья! Мы вместе тридцать лет. У нас сыновья. Бизнес.., – говорю через всхлипывания, но вижу, что Карпович меня даже не слушает.
– Муза, ты страдаешь хней зря. Как показывает жизнь, мужика детьми не удержать. А может наша семья уже изжила себя? – зло выплевывает Карпович, садясь на своего конька.