неподвижной, словно стоячей воде, Мерьем и Джемаль направились к яхте, и вскоре девушка увидела нечто, возвышающееся над водой, словно белая башня. Джемаль греб веслом стоя, повернувшись лицом к яхте, и лодка причалила к этой башне.
Забираясь по алюминиевым ступенькам на судно, Мерьем почувствовала, что Профессор старается ее поддержать, и внутренне вздрогнула. Мужчина коснулся ее плеча и руки! Лицо его закрывала лохматая борода, от него пахло спиртным.
В кажущейся на фоне их собственного жилища стерильной и непривычной обстановке они с Джемалем сели на предложенные им места. Еще до их прихода Профессор накрыл стол, зажег свечи и охладил вино.
Мерьем уже не только ела с мужчинами, она теперь встретилась с человеком, который прислуживал, приготовил наполненные едой тарелки! К тому же еще и городским, образованным – университетским Профессором, в почтенном возрасте человеком. Поэтому она сидела на стуле, беспокойно ерзая, не зная, что делать, когда мужчина склонялся над тарелками, раскладывая еду, отводила в сторону глаза и не произносила ни слова.
Первый раз в жизни она видела мужчину, готовящего еду и прислуживающего за столом, и от изумления даже не могла уяснить, что он там кладет на тарелки.
Джемаль был озадачен не менее, чем Мерьем. Он не мог понять, почему Профессор с такой настойчивостью зазывал их на ужин. Почему такой важный человек хочет с ними подружиться? Он даже значительнее, важнее, чем его армейские командиры, – преподаватель огромного университета, да к тому же в возрасте его отца!
С отвращением юноша отказался от выпивки, предложенной Профессором, следя краем глаза, как тот наполняет бокал вином. И снова Джемаль предавал своего благословенного отца, и это жгло его, как огонь, однако почтенному Профессору он не мог сказать: «Вино – это грех!», а только подумал про себя: «Все мы грешны, каждый по-своему…»
В волшебной бухте, на стоящей недвижно в темноте на глади вод яхте, три человека погрузились в молчание. Каждый считал ситуацию странной, однако никто не знал, как ее разрядить.
В темноте витал восхитительный запах жасмина. Невозможно передать, какой это был умопомрачительный аромат! От него кружилась голова…
Они ели в полном молчании при теплом свете шведской газовой лампы.
После того, как первое смущение Мерьем прошло, она поняла, что блюда, которые они ели, очень вкусные. Это было похоже на колбасу, и Мерьем, вынужденную целыми днями есть одну рыбу, от которой ее уже тошнило, все показалось таким вкусным!
До того дня, когда к ним приехал Профессор, они постоянно ели выловленных Джемалем маленьких рыбок, а к фермерскому окуню и дораде даже не прикасались. Потому что это был капитал, врученный им на хранение, и есть это было нельзя. Мерьем не умела чистить рыбу, и Джемаль сам делал это. Скрепя сердце, Мерьем жарила рыбешек на сковородке и под бесстыжими взглядами диких кошек, поедающих внутренности, накрывала на стол. Чтобы поесть, Мерьем и Джемалю хватало нескольких минут.
Однако ужин на яхте был совсем другим. После грязной лачуги молодым людям здесь словно был рай: всюду так чисто, ухожено и аккуратно!
После еды Профессор угостил их шоколадом из нарядной коробки. А сам без остановки пил. Язык у него начал слегка заплетаться, движения замедлились. Когда он встал, чтобы собрать тарелки, то запнулся, поврежденная нога подвернулась, и он вынужден был ухватиться за стол.
Джемаль немедленно вскочил и сказал, что со стола уберет девушка.
– И посуду вымоет, без вопросов! – сказал он.
Мерьем взяла тарелки и по ступенькам спустилась туда, откуда чуть раньше хозяин яхты приносил еду. Здесь была устроена маленькая кухня. Мерьем не сразу нашла, куда выбросить мусор, и не могла никак сообразить, как открывается кран, но скоро со всем справилась, осталось только вымыть тарелки. Благодаря своему острому взгляду и чрезвычайной внимательности, даже догадалась воспользоваться стоящим на кухне средством для мытья посуды, и тарелки были успешно вымыты в ароматной пене.
А в это время на верхней палубе Профессор учинил допрос Джемалю, пытаясь вырвать из уст этого неразговорчивого молодого человека объяснение: что делают на рыбной ферме двое молодых людей, явно непривычных к этому делу? Зачем они сюда приехали? По какой причине? Каким ветром их занесло в эту безлюдную бухту на Эгейском берегу? И вот еще – в каких отношениях Джемаль с девушкой?
Скоро кое-что прояснилось. Было над чем Ирфану поразмыслить! Он получил информацию о дяде девушки, отце юноши. Джемаль совсем не говорил о любви к Мерьем… тогда почему они вместе здесь, в бухте? Скорее всего, парень похитил девушку и привез сюда, чтобы спрятать, а сам стесняется об этом сказать. Это значит, что они тоже на пути изменения самих себя?
В этот момент Профессору пришла на ум любопытная идея. Интересно, может ли человек, меняя свою собственную жизнь, управлять жизнями других? Или наоборот, его собственная жизнь может ли быть изменена путем трансформации жизней других людей?
Профессора привела в возбуждение идея о том, что эти двое молодых людей могут сыграть некую роль в его судьбе. Например, юноша, благодаря своей подготовке спецназовца, мог бы очень пригодиться на судне в качестве помощника. Девушка же – вон, до сих пор посуду моет. Мерьем действовала на него каким-то притягательным и головокружительным образом. Странное притяжение исходило от нее! Профессору очень понравились ее глаза – непомерно огромные для ее лица, круглые, влажные, с изумлением глядящие на мир, а еще – непосредственность этой девочки-женщины. Из-за проблем с больной ногой эта девушка может быть ему очень полезна! К тому же в скитаниях компания молчаливых молодых людей спасет его от одиночества…
Ему вспомнились слова матери: «Человек забирает горечь у другого человека, сынок».
Опять же, они – выходцы с Востока. Он сам никогда не был в Восточной Анатолии, но атмосфера Востока необходима для задуманной им книги!
Пока Профессор размышлял, Джемаль погрузился в свои заботы. Получивший отпуск сторож возвращается завтра. Когда он вернется, нужда в них отпадет. Где они тогда будут ночевать? Разрешит ли сторож девушке остаться в его хибаре? Селахатдин сделал для него все, что мог, оказал двухнедельную помощь. Теперь надо как-то самому позаботиться о себе!
Не откладывая до следующего дня, надо найти выход. Однако из сторожки они даже двинуться никуда не могли. Даже в поселок на побережье они могли съездить только с чьей-то помощью, кто-то должен был бы отвезти их на моторной лодке…
Может, у этого человека попросить работы, он мог бы работать на яхте за пропитание?
Профессор как раз подумал: «Если я предложу им работу, к тому же и заплачу, что он, интересно, скажет?»
А Мерьем, покончив с посудой, вышла на палубу и, бесшумно пристроившись в углу, вдыхала дурманящий запах жасмина и умоляла Бога только об одном: чтобы этот визит на яхту никогда не закончился. Какое красивое, чистое, приятное место! Не похожее ни на сторожку, ни на развалюху в Рахманлы. И этот человек не был похож ни на одного из мужчин, с которыми она была знакома раньше. Он отнесся к ней с уважением, она ему понравилась! Мерьем чувствовала, что нравится хозяину яхты, она была в этом уверена.
С началом весны деревья налились соком, окутывая мир вокруг сводящими с ума запахами, а душа Мерьем наполнилась беспричинной тоской. Она хотела жить. Ее плоть горела желанием жить! Ее семнадцатилетняя молодость тосковала по объятиям, так что даже руки и ноги дрожали! Эти запахи, молодые люди на пляже, облизывающие мороженое полуголые девушки, изысканно загорелые тела молодых людей, улыбки, белые ровные зубы, серьги в ушах, фривольные челки, падающие на их лица, никак не выходили из головы Мерьем. На этой яхте было нечто, принадлежащее «тому» миру…
Вместе с туманом увеличилась влажность, и обморочный запах жасмина, казалось, просачивается внутрь через кожу.
Профессор попытался вспомнить стамбульские стихи Константиноса Кавафиса: «Как лепесток жасмина матовая кожа…» Но из-за того, что мозг был затуманен алкоголем, он не мог полностью восстановить стихотворение. Да и само стихотворение, наверное, было туманным, трудно с ходу припомнить Кавафиса.
И так, обоняя сладкий аромат жасмина посреди беззвучной ночи, эти трое пришли к одному решению. Много слов не потребовалось.
Профессор, не вставая с места, попрощался с ними:
– Завтра не приходите очень рано, – попросил он. – Но и до вечера не затягивайте. Выйдем из бухты засветло.
На следующий день, ближе к обеду, лодка с подвесным дизельным мотором привезла сторожа. Это был пузатый, с трехдневной щетиной и гнилыми зубами, безразличный и грубый человек. Чужаками он не заинтересовался. Сразу же вошел в сторожку, сел на кровать и закурил.
Джемалю с Мерьем там уже было нечего делать.
Они попросили мужчину подвезти их на лодке к яхте. Первый раз на унылом лице сторожа мелькнула улыбка. Должно быть, он все же опасался, что непрошеные гости останутся, на его голову, в тесной лачуге. Он немедленно отвез их на яхту.
Когда юноша и девушка поднялись на парусник, Профессор только проснулся. Мерьем сразу отправилась на кухню. Когда перед Профессором возник кофе, о котором он еще не просил, он остался очень доволен. Удивительная эта девочка: смышленая, поворотливая, ловкая и хваткая!..
Профессор дал новой команде первые необходимые уроки: научил обращаться со спасательным жилетом, показал огнетушитель. Просто и доходчиво рассказал о двигателе, объяснил, как осуществляется движение вперед и назад. Потом дошла очередь до швартовых устройств: тросов и причальных кранцев. Он объяснил, как корабль пришвартовывается к пирсу.
Мудреные термины были трудными для новых членов экипажа, ну да и капитан не ждал, что они сразу все освоят: со временем все встанет на свои места.
Профессор послал Джемаля на резиновой лодке к берегу, чтобы отвязать от дерева веревку, которой была закреплена яхта. Выставив вперед поврежденную ногу, он вытащил якорь и включил мотор.