Каждый из них держал наготове оружие. У двоих были луки, а у третьего, самого младшего, арбалет. Но тоже лучный. Что имелось у деда, мешали увидеть камни, но, несомненно, он что-то держал в руках.
«Родственники, — подумал я, разглядывая их лица. — Причем близкие».
Место для засады они выбрали самое удачное. Слева пропасть, справа крутой откос… словом, спрятаться негде. А пока добежишь до поворота тропы, который остался далеко позади, от стрел и болтов в спине станешь похож на ежика. Или на подушечку для иголок.
— Кто такие будете? — спросил дед. Не то чтобы совсем уж грозно, но по крайней мере требовательно.
Понять его можно: со стороны пустыни в эти края редко кто забредает. И, как правило, не по доброй воле. А значит, есть за нами нечто такое, что может нести с собой угрозу.
Тут меня и понесло: наверное, переохладился ночью.
— Душегубы мы, — покаянно склонив голову, заявил я. — Как есть все убийцы. А вот она, — я ткнул пальцем в Клер едва ли не обличительно, — отравительница. Вы бы только знали, сколько ее мужей умерло в страшных корчах!
У троих спутников старика, вероятно, его сыновей, до этого глазевших на Клер так, как смотрят молодые здоровые мужчины на симпатичных девушек, испуганно округлились глаза.
Невольно я взглянул на девушку сам. Клер выглядела олицетворением раскаяния, у нее даже плечи поникли, актриса. Но арбалет она держала наготове, а уж как Клер умеет стрелять навскидку, я знал отлично, сам и учил.
Старик хмыкнул и щербато улыбнулся.
— Комедианты, — только и сказал он. После чего обратился к своим: — Вы что, всерьез во все это поверили?
На это я и рассчитывал — на благоразумие человека, прожившего жизнь и многое в ней повидавшего.
— Так куда все-таки путь держите?
— В Саганию, — не стал я скрытничать. — А там видно будет.
Все четверо вышли из-за камней, явно не видя в нас больше врагов.
— Да уж, не самый простой путь вы выбрали, — сказал дед, когда вместе с остальными приблизился к нам вплотную. — Глайберов не встречали?
— Встречали. — И, чтобы избавиться от дальнейших вопросов, добавил: — Вовремя убежище нашли. А затем, по темноте, скрылись.
— Повезло, — сказал дед.
— Повезло, — кивнул я, соглашаясь. — Селение-то ваше далеко отсюда?
Судя по всему, дед нас до вечера вопросами мучить собирается. И сам не прочь поговорить с новым человеком, но лучше сделать это по дороге.
— Рукой подать.
— Гостеприимство найдем?
— А как же.
— И покушать бы чего, — влез в разговор Головешка.
— Найдется и покушать. — Дед еще разок взглянул на нас испытующе: мол, кого я к себе в дом приведу?
— Мы не милостыню просим, — поспешил уверить его Тед. — Заплатим или отработаем.
— Пошли, отравительница. — Не обратив внимания на его слова, дед улыбнулся Клер. — Эх, мне бы годков тридцать скинуть, тебе и в голову не пришло бы ядом потчевать, как на крыльях вокруг меня летала бы.
Вот теперь девушка смутилась по-настоящему: понятно же, о чем именно тот говорит.
— Вы и этому скажите, — указал я большим пальцем себе за плечо. — Мы мирные, чего ему там прятаться?
— Эвен, — уже на ходу окликнул того старик, — спускайся, лазутчик хренов. Тебя заметили.
Эвен тоже оказался рыжим. И когда он к нам присоединился, дед начал ему выговаривать.
— Не мог он меня заметить, — стал оправдываться тот.
— Не мог бы — не заметил, — возразил ему дед.
Эвен начал настаивать на своем, но его перебил уже я:
— Успокойся, не заметил я тебя. Знал, что вас пятеро, а тебе больше и спрятаться было негде.
Там, на откосе, самое подходящее место, чтобы сверху подстраховать остальных.
— А откуда знал, что нас именно пятеро? — живо поинтересовался дед.
— Видел, когда вы еще там шли, — указал я рукой. И не удержался: — Рыжие.
— Далековато, — смерил старик расстояние взглядом. — И как только разглядел?
— Вон у того орла, — высоко-высоко в небе кружила одинокая гордая птица, — в левом крыле нескольких перьев не хватает. На слово поверите?
— Слышал я о таких зорких, — кивнул дед. — Но видеть не приходилось.
Я пожал плечами: смотри сколько влезет.
— Сами-то как нас заметить смогли?
Вопрос резонный: если уж я благодаря своему дару увидел их только тогда, когда они вовсю спешили к нам наперехват, как они-то нас увидели?
— Это было проще всего. Там, — и старик неопределенно махнул рукой, указывая куда-то за спину, — есть такой участок, по самому карнизу, который не обойти. Камни на нем уложены таким образом, что своеобразный звук издают — цок-цок, цок-цок.
Я кивнул: попадался нам такой.
— На месте звук как будто бы и не сильный, но эхо по ущелью в селение приходит такое, что трудно его не услышать. А мы, — старик дал понять, что «мы» — это он сам и его сыновья, — местные стражи. Даже примерное количество людей можно посчитать. Хотя бывают и ошибочки. — Он усмехнулся. — Однажды там стадо горных баранов прошло, так вся деревня переполошилась. Все, кто мог оружие держать, наперехват кинулись. Ну, хоть поохотились. — И дед усмехнулся снова.
Я взглянул на идущего рядом Блеза. Но тот только едва заметно развел руками: никогда о подобном не слышал.
— Хитро придумано!
— Да никто ничего и не придумывал, всегда так было. Может, от Прежних еще осталось.
Ну-ну, Прежним только и забота была, чтобы в горах камешки особенным образом укладывать… Прежним все стихии были подвластны. Утверждают, что их могущество их же и погубило.
— А как звать-то вас?
— Михай все меня кличут.
— Меня Леонардом, — ответно представился я. — Скажите, Михай, часто у вас с той стороны гости бывают?
— Давненько уже никто не жаловал. В последний раз лет пять назад проходили несколько беглых рабов.
— И что с ними сделали?
— Съели, что же еще? Зачем добру пропадать? — Но, убедившись, что я ему не поверил, добавил: — Отпустили их с богами. Двое у нас остались, прочие дальше подались в поисках лучшей жизни. Кстати, красавица ваша кому кем приходится?
— Клер? Она свободная девушка.
Конечно же я бы и рад заявить, что она моя, но, зная ее нрав, мало ли что Клер может выкинуть. Найдет себе здесь какого-нибудь Альберта, и что мне тогда, сцену ревности устраивать? Глупо. А ты что, дед, стариной решил тряхнуть? Зря. К тому времени, когда Клер к тебе в руки попадет, мало кто из твоей деревни в живых останется — это я тебе лично гарантирую.
— А к чему интересуетесь? — не выдержал я.
— Сам говорил, в Саганию идете, а в ней свободных женщин нет. Узнают, что ничья, сразу же хозяин сыщется.
— И что, все так серьезно?
— Серьезней некуда.
Слышал я нечто в этом роде, но чтобы настолько! То-то Клер обрадуется, когда узнает, что у нее должен быть хозяин. Занзер ей подавай!
— Понятно. А скажите, Михай, кузнец у вас в деревне есть? — Меня продолжала мучить поломка арбалета, на фоне которой будущие проблемы с Клер уходили на задний план.
— Есть, куда же без него?
Главное, чтобы он толковым оказался. Отковать гвозди или починить шкворень я и сам в состоянии.
Селение оказалось крохотным, всего-то пара десятков подворий. Но все такое добротное, сложенное из камня: что дома, что сараи, что заборы. Посередине стояла башня. Высокая и настолько большая в диаметре, что в нее все жители свободно поместятся, при нужде — вместе со скотом и утварью. Непременно из нее куда-нибудь в горы должен идти подземный ход.
— Почему-то я думал, что у вас вся деревня — рыжие, — сказал я Михаю.
— А с чего ты об этом разговор затеял?
— На башне у вас совсем не рыжий торчит.
Михай посмотрел на далекую башню, попробовал в нее вглядеться, но плюнул. И правильно сделал.
— А какой он?
— Бороденка и волосы черные, глаза светлые, а на переносице шрам. — Чтобы увидеть все это, мне даже напрягаться не пришлось. — И еще у него впадина на левой щеке, как будто там зубов не хватает. Выглядит лет на сорок.
— Это Кахир, — кивнул Михай. — Вот теперь я тебе верю полностью.
— Хлебушком пахнет, — потянув носом, сказал Головешка, когда мы приблизились к селению достаточно близко. — Только что испеченным.
И голос у него был едва ли не жалобным. Ну да: свежего хлеба мы без малого месяц не видели. Небольшой запас галет все еще оставался, но разве можно сравнивать их — абсолютно пресные, чтобы не вызывать жажду, — со свежеиспеченным хлебом? С румяной, похрустывающей корочкой и теплым или даже горячим мякишем? Один запах чего только стоит!
— Михай, — обратился я к деду, чтобы не откладывать дело, — сможем мы у вас свежего хлеба купить? Ну и мясного чего-нибудь?
— И еще сыра и зелени, — присоединился ко мне Блез. — А желательно и вина.
— И в дорогу чего-нибудь, — это уже была практичная Клер, которая умеет думать и о завтрашнем дне.
— Сегодня накормим без всяких денег, — кивнул Михай. — Все-таки гости. Ну а если задержитесь — не обессудьте, сами не жируем. А деньги — они и в нашем медвежьем углу деньги. Гостевать будете во-он в том доме. Он пустует, но не запущен.
— Ну вот и отлично. Все нас устраивает, и проблем мы вам не доставим. Так где, говорите, у вас кузница расположена?
После обильной и долгой трапезы неудержимо тянуло в сон. Но арбалет продолжал быть бесполезной тяжелой палкой, и потому, едва оторвавшись от стола, я сразу же направился в кузницу.
Кузнец выглядел так, как и положено ему было выглядеть. Хмурый здоровенный дядька, косая сажень в плечах, бородатый, с длинными волосами, перехваченными на лбу тесьмой, и в кожаном фартуке. Подмастерье был ему под стать, разве что молод, примерно моих лет. То есть слегка за двадцать.
Хозяин кузни взглянул на меня едва ли не неприязненно: кто это, мол, отвлекает его от работы? Затем взгляд его изменился, и он посмотрел уже с интересом:
— А-а-а, это один из наших гостей! Уж не тот ли, который видит зорче орла?
— Именно он, — скромно кивнул я.