Селение маленькое, и понятно, за те два часа, что мы в нем пробыли, все уже всё знают. Сколько нас, как выглядим, куда идем и остальное. И о моей особенности слухи уже прошли. Вот и замечательно, лишним не будет: перед тем как начать приставать к Клер, пусть подумают, что среди их гостей есть и такой человек, который видит куда лучше обычного.
— С чем пожаловал?
— Проблемы у меня с ним, — продемонстрировал я арбалет.
— Он на два болта?
— На три.
— Ну да: для двух цевье толстовато. И что с ним не так?
— Всё.
Чтобы не пускаться в лишние объяснения, я отвел рычаг. Толкатель дошел до нужного места, но не зафиксировался, а полетел по желобу, чтобы упереться в демпфер и издать «дзинь!».
— Понятно. Алекс, посмотри, что у него там.
Не скрою, я был раздосадован. Почему-то мне показалось, что оба они начнут выхватывать арбалет друг у друга из рук, приговаривая при этом: «Ух ты! Только посмотри, какой чудесный механизм! Нет, ну надо же!»
И вдруг такая реакция, будто я косу в починку принес. Или вилы.
— Пойдемте во двор, под навес, — пригласил меня Алекс. — Там света побольше.
— А чем это он занимается? — спросил я, глядя через открытые двери кузни на кузнеца, который сидел, уставившись на стол, где было разбросано множество шестеренок.
— Отец? — Сам Алекс занимался тем, что сноровисто разбирал мой арбалет на части. — Проблема у нас. Скоро ярмарка, на ней кузнецы со всей округи соберутся. На этот раз мы решили привезти механического человечка.
— Кого?!
— Механического человечка. Вот с ним как раз проблемы. Он, пока завод пружины не закончится, умеет ходить, кланяться, но заставить его снимать шляпу никак не удается. То рука мимо тульи промахивается, то пальцы у него настолько сильно сжимаются, что шляпа рвется. Засмеют нас. Оттого отец и нервничает — времени-то всего ничего осталось.
Я ошалело посмотрел на Алекса. А тот продолжал меня поражать.
— Нет, ну надо же какая сыромятина! — вертел он в руках какую-то деталь арбалета. — Нет чтобы закалить… Кто мастер? — Алекс взглянул на клеймо. И махнул рукой: мол, все и без слов понятно.
В свое время я отдал за арбалет пятнадцать полновесных золотых талеров. Для сравнения — дом с участком земли на берегу моря планировал приобрести талеров за четыреста пятьдесят — пятьсот. И тут какие-то кузнецы из затерянного в горах селения так пренебрежительно относятся к знаменитому оружейному мастеру… Причем, судя по всему, вполне обоснованно.
— Подождите немного, сейчас я новый стопор изготовлю. А заодно это и это закалю. — Он подхватил из груды на столе какие-то детали. — И тогда арбалету износу не будет.
Не успел я толком заскучать, когда Алекс вернулся и начал сноровисто собирать арбалет, чтобы через некоторое время вручить его мне.
— Пробуйте. И отныне о проблемах с ним можете забыть.
— Как новенький, — через некоторое время резюмировал я. — Отличная работа! А с болтами не поможете?
Алекс запросил за работу куда меньше, чем я рассчитывал, так что вопрос родился сам собой. У меня оставалось восемь болтов, и еще с полдюжины точно не помешает.
— Отчего нет? Поможем и с болтами, — кивнул Алекс.
— Только…
— Все будет как надо, — успокоил меня он. — Где надо — закалю, где необходимо — отпущу и отбалансирую их так, что ни один мимо цели не пролетит. Оставьте для образца. А вы действительно так хорошо видите?
— Вон в том доме, — указал я на стоявший в дальнем от нас краю селения дом, — девушка, когда мимо окна проходит, так обязательно в сторону кузни взгляд бросит. Она и сейчас сюда смотрит. Симпатичная, кстати, девушка.
Алекс попытался что-то там разглядеть, но конечно же не преуспел. Он лишь сказал:
— Это Фелиция — моя невеста.
Когда я возвращался, душа пела. Ведь что самое главное в оружии? Чтобы в нужный момент оно тебя не подвело, остальное — мелочи. Пусть оно будет не самым удобным, дальнобойным и так далее, но в тот самый миг, когда от него зависит твоя жизнь, оно обязано тебя не подвести. Иначе грош ему цена, самому красивому и удобному.
Я шел единственной улицей, когда увидел Клер. Та сидела на лавочке рядом с каким-то местным парнем и весело о чем-то с ним разговаривала. Парень щерил в улыбке рот во всю ширь, и так мне захотелось проверить на нем свой починенный арбалет! Я даже на миг представил, как у него во лбу почти до самого оперения торчит болт.
А эта! Когда она только успела?! И что ей не сидится вместе с Головешкой и Блезом?
Проходя мимо парочки, я намеренно сделал вид, что в упор их не вижу. Еще и мысленно поблагодарив себя за то, что в ответ на вопрос Михая сказал: Клер — свободная девушка.
— Ой! — раздалось сбоку. — Леонард идет. Извини, Талк, я побежала: он у меня тако-ой ревнивый!
Ну-ну! Как будто раньше меня не видела! Решила посмотреть, как я отреагирую? А никак! Делай что хочешь! И я почувствовал, как Клер берет меня под руку.
— Мог бы и приятное мне сделать — приревновать, — первым делом заявила она.
— Приходи ночью — будет тебе приятно.
— Еще чего!
— Ну как знаешь, — только и оставалось ответить мне.
— Дело серьезное, — без всяких предисловий начал я, как только мы с Клер вернулись в отведенный нам дом и присоединились к остальным за столом, где посередине стоял немалый жбан пива. — Нам предстоит выбрать для Клер господина.
— Какого еще такого господина? — изумленно посмотрела на меня девушка.
— Обычного.
— А зачем он мне нужен? До сегодняшнего дня я и без него отлично обходилась.
— Обстоятельства изменились. В Сагании у каждой без исключения женщины есть свой господин, а именно в нее мы и направляемся.
— В самой Сагании об этом и подумаем, — облегченно выдохнула Клер. — Зачем раньше времени всякими пустяками голову себе забивать?
— Нет. — Я был безжалостен и категоричен. — Необходимо выбрать его сейчас, чтобы ты успела проникнуться самим фактом его существования. Иначе сагхи почувствуют фальшь, и тогда у нас, и прежде всего у тебя самой, возникнут большие проблемы.
— И что, мне придется делить с ним ложе?
— Это уже как твой господин решит, — пожал я плечами.
— А кто его должен выбирать? — не унималась Клер. — Вы будете голосовать, кидать жребий или я могу сделать это сама?
— Не сможешь выбрать сама, придется нам проголосовать. Или кинуть жребий.
Все время нашего разговора и Головешка, и Блез озадаченно молчали.
— Ну, не знаю, не знаю… Тогда я, наверное, выбираю тебя.
Попробовала бы ты выбрать кого-нибудь другого!
— Все-таки я с тобой уже два раза ложе делила.
Один, Клер, один! Не надо путать меня с каким-нибудь там Альбертом, который, я в том абсолютно уверен, как мужчина мизинца моего не стоит!
— Мой господин, мне уже идти в опочивальню? — Клер выглядела бы воплощением смирения, если бы не глаза, выражение которых не сулило мне ничего хорошего.
— Не торопись: никуда она от нас не денется. Сейчас расскажу такое, что у вас всех дух захватит! Увидел я в кузнице…
Глава 5
— Ты о механическом человечке? — поморщила носик Клер. — Тоже мне новость! Мне о нем Талк сказал.
— Какой механический человечек? Кто такой Талк? — посмотрел на нас Блез.
— Талк — местный деревенский дурачок, — начал объяснять я. — Сопли у него ниже подбородка, плешивый и сам весь какой-то урод уродом. А механический человечек совсем здесь ни при чем, — повернулся я уже к Клер, явно намеренной защищать Талка, который если и не был красавцем, то уж не урод точно.
И на дурачка он нисколько не похож. Но, очень надеюсь, после такого описания Клер близко к нему не подойдет, иначе что о ней Головешка с Блезом подумают?
— А что тогда «при чем»?
— При чем — вот эта штука. — С этими словами я вынул из кармана и положил на стол небольшой круглый предмет, который тут же пошел по рукам.
— Самая настоящая, не подделка, — изучив его, уверенно кивнул Головешка. — Кстати, выглядит как новая.
— В кузнице их около дюжины валяется, — небрежно заявил я. — Можно сказать, кузнецы спотыкаются о них.
Относительно «дюжины» приврал — только две их и видел. К тому же как можно споткнуться о такую мелкую вещь? А сказал я так, чтобы привлечь внимание Клер, которая, как мне показалось, слишком часто поглядывает в окно. Уж не Талка ли она пытается там высмотреть?
«Да и вообще, стемнеет скоро», — с этой мыслью я подошел к окну и решительно задернул на нем занавеску:
— Не люблю, когда снаружи пялятся.
Блез понятливо кивнул: вечереет, в доме пора зажигать светильник, а сидеть у окна, когда тебя будут видеть все, а ты — никого, не стоит. Пусть и нет у нас здесь врагов, но береженого боги берегут. Головешка протянул руку, поправил занавеску, чтобы даже щелочки не осталось. И лишь Клер, посмотрев на меня так, будто прочла мои мысли, скорчила гримаску. Но промолчала. Вернее, сказала, но совсем другое:
— И чего в ней такого особенного? Пуговица да пуговица.
Ну вот, зря старался. Хотя чего тут не ясного? Клер с нами недолго и потому многого еще не знает.
— Что на ней изображено? — спросил у девушки Блез.
— Клевер с четырьмя листиками, — ответила она. — И еще какие-то буковки. Мелкие, пусть их лучше Лео прочтет. У него глаз острый — все перья на орлиной попе даже высоко в небе может пересчитать.
Я поморщился: не на попе, а на крыле. И читать мне нужды нет, ибо и без того точно знаю, что на ней написано: «Террис террас». По поводу того, что это значит, существует множество разногласий, но самое распространенное мнение: «Возвышай возвышенное».
— И еще она какая-то тяжеленькая. Как будто не одну держу, а целую пригоршню.
— Вот! — со значением поднял я палец. — Тед, и все же проверь ее на всякий случай.
Головешка взял пуговицу из рук Клер, подбросил ее на ладони и хотел уж было закинуть в жбан с пивом, когда передумал. И правильно сделал: пуговица в стольких руках успела побывать… Да и подобрал я ее на полу. Меж тем Головешка допил свое пиво, освобождая глиняную кружку, наполнил ее водой, поставив на стол перед Клер. После чего вложил пуговицу девушке в ладонь и сказал: