— Госпожа Агриппа, — начал он, потом сбился и тихо проговорил. — Рене… Вы знаете, у меня никогда не было гостей. С тех пор, как у меня появился свой дом — я был в нем один. Всегда… И сейчас. Я хочу вас попросить — не надо подчеркивать, что я — ваш начальник, а вы — моя подчиненная. Просто будьте моей гостьей. Пожалуйста.
— Хорошо, — кивнула я. — В конце концов, я обязана вам жизнью. И…
Милорд Швангау яростно сверкнул глазами, коротко кивнул мне — и вышел.
— Пфуууу, — выдохнула я.
Кухня оказалась рядом. За соседней дверью. Я отнесла тарелки, перемыла посуду. Затем отправилась наверх, к себе в комнату. Раз меня еще целых четыре дня не пустят в лабораторию, то, пожалуй, стоит пока наметить план работы, касающийся присланных трав и изумрудных клещей.
Я обложилась книгами по лечению укушенных. Отсматривала — как именно магически убивается токсин. Как выводится из организма пострадавшего. Поняла, что надо одновременно стимулировать работу печени и делать так, чтобы отек мозга не наступал. А то — какой прок в противоядии, если оно не будет успевать подействовать.
Пришла к выводу, что его надо будет делать сразу в одноразовом шприце, чтобы любой пострадавший, в первые же минуты мог вколоть себе противоядие. Так лекарство подействует быстрее. Не магия, конечно, но, как говорится — что послали Стихии.
Аккуратный стук в дверь, и голос милорда Швангау:
— Рене, можно попросить вас спуститься в гостиную?
— Конечно, — откликнулась я.
Посмотрела в окно — вечер. Солнце золотит верхушки дубов. Меж кустов цветущего левера — скорей бы он отцвел уже — мелькнул рыжий хвост…
Да… Это я почитала. Серьезно так…
Я спускалась по лестнице, когда обнаружила, что мне навстречу направляется милорд Швангау. С обеспокоенным выражением лица.
— Что-то случилось? — спросила я у него.
— Вас долго не было. Я забеспокоился.
Уверила его, что со мной все в порядке. Помогла накрыть на стол.
— Вы ничего не имеете против печеной рыбы? — заботливо спросил меня ректор. — А то я как-то не спросил.
— Очень люблю, — улыбнулась я.
— Значит, угадал! — и он так искренне, так счастливо улыбнулся, что у меня сжалось сердце.
Наверное, он действительно, очень… очень-очень одинокий человек. Надо познакомить их с Чуфи.
Пока думала, разложила еду по тарелкам. К рыбе прилагались печеный картофель и салат из жареных баклажанов.
— Оооо! — выдохнула я в полном восторге. — Баклажаны! Как я их люблю! А как их бабуля моя готовила! Жаль, что я в этом плане — полный бездарь. Только варенье умею варить.
— Бабуля? — спросил милорд Швангау.
— На самом деле, она мне по крови не бабушка. У отца — к тому времени, как он женился на маме, родственников в живых не осталось. А мамины… Мамины настолько были недовольны ее выбором, что отреклись. От нее ну и — как результат — от меня. Они же дворяне, а папа — простой солдат. У бабули Риммы тоже все погибли на том пограничном посту. И когда однополчане отца стали думать, к кому лучше пристроить сироту — не отказала. Так что она мне роднее всех родных.
— А как вы оказались в университете?
— Меня нашел целитель Ирвин. Долгая история…
— Расскажете потом. Приятного аппетита.
Какое-то время мы ели молча. Еда была невероятно вкусной, да и я за целый день проголодалась.
— Его величество всегда приводит в пример придворного целителя, когда рассуждает о том, как надо подбирать кадры, — нарушил молчание ректор.
Я так яростно сверкнула глазами, что мужчина напротив отшатнулся. В тот же миг мне стало стыдно, но высказываться на счет учителя в моем присутствии, это…
Он рассмеялся, и, явно признавая свое поражение, поднял руки вверх:
— Я лишь имею в виду, что целителю Ирвину можно отбирать тех, кого он будет обучать. Я же — несчастный человек — этой возможности лишен. Работаю с тем материалом, который мне выдали. С нашими разлюбезными юными милордами — а с некоторый пор — и миледи. Увы, они не всегда талантливы. Но зато апломбом, отсутствием трудолюбия и дисциплины, к сожалению, не обделены почти всегда.
— Аааа, — поняла я. — Тут вы правы.
— Простите. Своими разговорами я совсем не даю вам поесть, — мягко улыбнулся он мне.
— Все в порядке. И еще… очень вкусно, спасибо!
— А что вы не любите? Из еды? — полюбопытствовал милорд в конце трапезы.
— Все ем… Разве что кофе не пью.
Я смутилась. Было видно, мужчина изо всех сил старается, чтобы мне здесь было хорошо.
— А что пьете? — продолжал настаивать хозяин.
— Морсы. Травяные сборы. Очень люблю кисель из ягод бервалета.
— Из… чего?
— Кусты бервалета растут на северной границе. Вы наверняка видели их, они очень красиво цветут — синими и красными цветами. На самом деле цвет один, просто одни цветы, как правило, более светлые — другие темнее. Выглядит так, как будто на одном и том же растении разноцветные цветы. Очень красиво!
— Это… вкусно?
— Очень! Ягоды кисло-сладкие, немного терпкие. Вяжут, но слегка. А кисель получается мммм…! Я даже умею его варить.
— Вот видите! А говорите, готовить не умеете. Варенье, кисель — так мы и до других блюд дойдем.
И высокое начальство изволило улыбнуться.
— Я заказал вам цепочку. Для кольца, — сообщил он мне, когда мы доели. — И книги. Сейчас принесу.
Он поднялся, а я стала наводить порядок. Собрала тарелки и отнесла их на кухню. Там меня и перехватил ректор:
— Пойдемте в гостиную.
Я кивнула.
Вымыла руки — и отправилась вслед за милордом Швангау.
— Позвольте, — кивнул он на перстень, когда мы вошли.
— Конечно, — поспешно стянула я с руки чужое имущество.
— Может, вы присядете? — насмешливо протянул ректор. — Рене. Мы же с вами договорились.
— Да, — покорно кивнула. — Помню. Я — гостья.
Ректор опять сверкнул синими глазами. В эти минуты он казался более живым. Симпатичным. Мне это нравилось. Он вообще мне… Так, что это я? Это все стресс. Ничего, пройдет. Просто мне поверили. Пригрели. Пожалели…
— Готово, — его голос пробился через мои мысли, от которых тут же стало стыдно. — Вы позволите, я застегну.
Развернулась к нему спиной. На какое-то мгновение он приблизился недопустимо близко. Только почувствовала его дыхание на своем затылке, и он уже отходит.
— Могу предложить вам глоток вина, — говорит он возле столика с напитками. — Киселя из бервалета все равно нет. Но я учту ваши пожелания.
— Если только глоток, — быстро заправляю цепочку с перстнем под платье.
— Белое? Красное?
— Вы знаете, — честно говорю я, — в вине я ничего не смыслю. Поэтому — на ваш выбор.
Милорд Швангау мимолетно улыбается каким-то своим мыслям, и подносит мне бокал.
— Попробуйте, мое любимое, — говорит он и садится рядом со мной. — Ваше здоровье.
Киваю в ответ и делаю глоток. Вкусно. Как будто раздавила виноградинку на языке, и во все стороны брызжет солнечный, яркий сок! Я зажмурилась от удовольствия.
— Вот этого только не хватало, — в голосе милорда была ярость.
Я испуганно посмотрела на него.
— Простите, — чуть поклонился он. — У нас будут гости — только и всего. К сожалению, это не те гости, которым возможно отказать в приеме.
Милорд Швангау поднялся и отправился встречать визитеров.
— Добрый вечер. Ваше высочество, рад приветствовать вас и вашу супругу в моем доме, — голос нашего ректора был отстраненно-подчеркнуто-вежлив.
«Ваше высочество!» — я подскочила, сжимая бокал с вином в руках.
— Милорд, мы приносим извинения за вторжение, — раздался расстроенный женский голос.
Я узнала миледи Веронику, принцессу Тигверд и маму Феликса Ре — самого способного ученика факультета целителей. Он был еще очень юн, однако уже работал наравне с учителем Ирвином.
— Мне надо с вами поговорить. Моя супруга, — в голосе не наследного принца было сплошное недовольство, — изъявила желание отправиться со мной.
— Конечно. Прошу вас.
В гостиную вошли ректор и две августейшие особы.
Я склонилась в низком реверансе.
— Ах, оставьте это, — распорядилась миледи. — Мы и так явились без приглашения.
— Вина? — вежливо предложил ректор. — Прислугу я отпустил, но я могу сварить кофе.
— Спасибо, ничего не нужно, — быстро ответила принцесса, — если вы позволите, милорд Швангау, мне бы хотелось переговорить с госпожой Агриппой. Наедине.
— О да, конечно. Вина? — обратился ректор уже к принцу.
— Пожалуй, — вздохнул тот.
Мы вышли из гостиной. Я подумала, что миледи захочет подняться ко мне, в комнату для гостей, но Вероника Тигверд лишь прикрыла дверь и быстро заговорила. Выглядела при этом она очень бледной.
— Рене, это ужасно! Но вы не должны отчаиваться, слышите? Ричард верит вам. Император — тоже. Я уверена, весь этот кошмар скоро закончится. Мы выясним, в чем дело, и…
— Успокойтесь, — велела я, взяла принцессу за запястье и стала отсчитывать пульс. — Вас не очень мутит по утрам? Если что — можно выдать вам микстуру. Она слабее, чем успокоительная настойка, но все же действенна. Успокоительную настойку сейчас лучше не употреблять. И я бы очень рекомендовала вам пока, на раннем сроке, воздержаться от переходов порталами. Все же вы из другого мира, и магией не обладаете…
Отсчитав пульс, я подняла глаза и … очень испугалась. Женщина беззвучно рыдала. Слезы так быстро бежали по ее щекам, что ворот платья совсем промок.
— Стихии! Принцесса Тигверд, присядьте, пожалуйста, я сейчас схожу за микстурой…
— Нет! Не надо, — миледи Вероника вцепилась в мою руку, — не надо микстуры, со мной… со мной все хорошо… Рене… Рене простите, у меня нет повода вам не доверять, но… Понимаете, мы с Ричардом так ждали этого, и ничего. Все это время. Вы… Вы уверены?
— Десять недель, — улыбнулась я ей.
— Мне бы хотелось, — заплаканная от счастья принцесса смутилась, — сообщить Ричарду. Сейчас. Я… Понимаете, я просто не дотерплю до того момента, как мы с ним останемся вдвоем.