— А девочка-то еще и пунктуальна…
Кинув взгляд на «девочку» и убедившись в том, что она прислушалась и к последнему совету, в темпе дописал оставшийся абзац, аккуратно вырвал из блокнота все три «нужных» листа и положил на переднюю панель. А через несколько мгновений унюхал аромат цветочного шампуня и каких-то духов, отрешенно отметил, что женщины остаются женщинами в любых ситуациях, и толкнул вступительную речь:
— Как ты, н-наверное, заметила, мое заи-икание по-остепенно проходит. Т-тем не менее, до-олго г-говорить мне пока не-екомфортно. А во-опросов, к-которые я хочу о-о-обсудить, до-остаточно м-много. С-слава богу, п-писать я по-ока не разу-учился, т-так что ч-читай и з-задавай вопросы…
Протягивая ей свою писанину, совершенно случайно обнаружил в месте крепления зеркала заднего вида почти прозрачную «капельку» микродрона и тоже прикипел взглядом к лицу Ольги. Пока она читала первую страницу, на нем не отражалось ровным счетом ничего. Но это было нормально, ведь в моем анализе поведения «напарницы» не было ни лести, ни преувеличений. Зато «переходной» абзац к описанию сложностей поиска такого же напарника, но среди взрослых добытчиков, заставил Кольцову кивнуть, посмотреть на меня и поделиться своими соображениями:
— Да, пожалуй, в то, что ты чувствуешь себя в Пятне, как дома, запросто справляешься со стаями зверей седьмого или шестого ранга, не боишься лить кровь всяких уродов и умеешь грамотно командовать, никто не поверит. А на беспрекословное подчинение тех, кто хоть на год старше и, вроде как, намного опытнее, ты можешь даже не надеяться. Кстати, а почему ты не написал, что уже заслужил мое уважение и доверие?
Я пожал плечами:
— Ты это зна-аешь и так.
— Ну да. А хвастаться ты не видишь смысла…
Последнее утверждение можно было бы и оспорить, но я задвинул куда подальше воспоминания о прошлых ошибках и снова пожал плечами.
Кольцовой хватило — она снова вчиталась в самую болезненную часть объяснений, тяжело вздохнула и криво усмехнулась:
— Да, снова проситься на службу в компанию, которая не только не предложила мне помощь, но и не пошла навстречу, будет редкой глупостью даже без учета обретения пелены теневика и защитного покрова. А про возвращение в пустой дом, в котором абсолютно все напоминает об Инне, я действительно не хочу даже думать. Так что извинялся ты совершенно зря…
Не знаю, почему, но я представил ветхую избу с проваливающейся крышей, окнами без рам и стекол, отсутствующей дверью и «убитыми» стенами, стоящую в неухоженном дворе, потом зябко поежился и виновато вздохнул:
— Я с-сделал тебе больно. Вы-ынужденно.
— Поняла. Поэтому читаю дальше… — буркнула она и опустила взгляд, чтобы я не заметил, что на ее глаза навернулись слезы.
Последний лист изучала преувеличенно долго. А когда справилась со слабостью, вернула все три на переднюю панель, некоторое время задумчиво изучала мое лицо, а потом изрядно загрузила:
— До того, как устроиться работать на ферму, я закончила школу лучшей в потоке и получила грант на бесплатное обучение пусть в заштатном, но все-таки высшем учебном заведении. Учителя в один голос утверждали, что у меня светлая голова, и пророчили успех на ниве изучения точных наук, в аналитике и тэдэ. Мышление у меня действительно техническое. И хоть голову я толком не грузила четыре последних года, думать все-таки не разучилась. Поэтому смею утверждать, что для обычного добытчика-отшельника ты слишком уж грамотно и связно излагаешь мысли. Хотя нет, не так: эти объяснения слишком четко структурированы, в них нет «воды», аргументация предельно логична и отвечает математическому принципу «Необходимо и достаточно», а идеи, на первый взгляд кажущиеся безумными, поданы так, что в них невольно веришь. Да, судя по почерку, писать ручкой тебе приходилось нечасто, но в наше время это нормально. Так что выводы, мягко выражаясь, удивляют: откуда в тебе все вышеперечисленное?
— Фрагменты воспоминаний… — протараторила в гарнитуру Дайна, и я творчески воспользовался этой подсказкой:
— П-прошлое я помню отде-ельными о-отрывками. Но ме-чту всей жи-изни — обретение д-дворянства — н-не забыл. А еще у-уверен, ч-что го-отовился к тому, ч-чтобы когда-нибудь с-с-стать аристо-ократом. Да, по инфо-ормации, добытой из С-сети, но д-другой у меня не было. Кроме т-того, я да-аже сейчас н-не вижу в этой за-задаче ни-ичего сложного — если мо-отаться в Пятно н-не раз в де-есять лет, а ре-егулярно, и б-бродить не по окра-аине, а заходить по-оглубже, то взять че-етвертый ранг впо-олне реально. А он а-автоматически позволяет п-п-претендовать на ли-ичное дворянство.
— Что ж, пожалуй, это объясняет абсолютно все… — пробормотала Ольга и, наконец, переключилась на то, что вычитала на последней странице: — Тогда первый вариант — работа на тебя за «достойную зарплату» — мне в принципе неинтересен. Впрочем, я уверена, что ты предложил его только для того, чтобы мне было с чем сравнивать два других. Второй — уход под твою руку на роль постоянной напарницы с перспективой в течение десяти лет гарантированно обрести статус Слуги рода — выбрала бы до гибели Инны. Чтобы точно дожить до этого момента и взять в род сестру в качестве члена семьи. А сейчас, когда мне нечего терять, пожалуй, разделю твою мечту и приложу все силы, чтобы ты добился ее как можно быстрее.
— В-во-первых, это уже н-не м-мечта, а Цель! — уточнил я. — А, во-о-о-вторых, раз «ра-азделю», з-значит, «м-мы» и «до-обились».
— Принимается… — слабо улыбнулась она и пошутила: — Где расписаться кровью?
— Мне будет до-остаточно т-твоего слова… — предельно серьезно сказал я и был услышан:
— Оно у тебя есть. Что дальше?
— Сна-ачала плотный у-ужин. А п-потом есть ва-арианты…
…Пень, возле которого Ольга перед уходом в Пятно закопала телефон, нашли без особого труда. И не удивительно: в тот момент она была не в себе, так что выбрала первый же приметный ориентир рядом с местом высадки из такси. Откровенно говоря, я бы не удивился, уведи трубку водитель. Ан нет — она нашлась. И напрочь испортила хозяйке настроение полутора сотнями уведомлений о пропущенных звонках от родичей подруг ее сестры.
— С-сообщать о то-ом, что их бо-ольше нет, б-будешь? — спросил я через пару минут тягостного молчания.
— Надо бы — не чужие… — угрюмо ответила Кольцова и немного напрягла: — Но упоминать о том, что мы выследили Юдина и его людей, добрались до их логова и вырезали всю шайку, нельзя ни в коем случае — этого скота прикрывал кто-то влиятельный. И наверняка получал немалую долю от награбленного. А зачем нам лишние враги? Так что я, пожалуй, скажу, что девочкам вроде как, удалось сбежать от похитителей. Километрах в пятидесяти от границы Пятна. И добраться до ближайшей речушки. А там я так и не поняла, куда ушла эта троица — по течению или против. Хотя искала следы почти трое суток. Потом неудачно упала, заработала сотрясение мозга и переломы нескольких ребер, в полубессознательном состоянии наткнулась на тебя, выпала из реальности и пришла в себя только в «Приозерном».
— В э-этой леге-енде есть с-слабое з-звено… — вздохнул я. — Вернее, два…
— Только одно! — возразила она. — Ужин. Но и его можно объяснить твоим самодурством: ты не только загнал меня к целителю и оплатил лечение, но и заявил, что отвезешь в Михнево только в том случае, если я нормально поем.
— То, что ты бы-ыла н-на ужине, к-как раз не-есущественная м-мелочь: е-если ты озвучишь этот в-вариант ле-егенды, то не смо-ожешь объяснить, по-очему, добравшись до фо-орпоста, н-не пошла к опе-еративному де-ежурному, не по-озвонила ни в бли-ижайшие по-олицейские у— …
— Да и мой отъезд из деревни вызовет вопросы… — мрачно продолжила Кольцова, сообразившая, к чему я клоню, и, наконец, выдала более логичный вариант легенды: — Значит, там, у речушки, я все-таки нашла цепочку следов, добралась по ним до места гибели Инны, узнала останки по обрывкам одежды и браслету, подаренному на шестнадцатилетие. А почему девочки разошлись в разные стороны, так и не выяснила…
Браслет она действительно нашла. Но на заимке. И могла показать кому угодно. Так что я согласно кивнул и добавил еще один важный штрих:
— Ага. А упала т-ты, во-озвращаясь к речушке — х-хотела найти хоть по-одруг се-естры, но б-была не в с-себе от г-горя и толком не видела, куда идешь.
— Все так и было… — решительно заключила Кольцова и открыла свою дверь: — Я — звонить, врать и реветь. Не выходи ко мне, ладно?
«Звонила, врала и ревела» до начала одиннадцатого. Потом вернулась в машину, опустила солнцезащитный козырек, оглядела свое опухшее лицо в обнаружившемся за ним зеркале, ужаснулась и спросила, нет ли у меня, часом, какой-нибудь емкости с водой. Я выбрался наружу, открыл багажный отсек, отсоединил от рюкзака гидратор с «обычным» содержимым и поассистировал. А после того, как девушка умылась, присобачил гидратор на законное место, выдал напарнице полотенце, закрыл багажный отсек и вернулся за руль. Когда Кольцова снова уселась на переднее пассажирское сидение, завел двигатель и вопросительно мотнул головой.
— Домой не поеду — мне там будут не рады…
— В ка-аком смысле? — не понял я.
— Мать Марины Струковой обозвала меня никчемной, бессердечной и трусливой овцой, брат пообещал переломать руки и ноги, а отец, вроде как, собрался сжечь наш дом. Чтобы в Михнево я больше не возвращалась.
— Н-но по-очему⁈
— Оказывается, они на меня рассчитывали. А я была обязана любой ценой вернуть их кровиночку домой! Вернуть, а не врать про какие-то сотрясения и переломы!!!
— А ч-что ж они сами-то не рва-анули за Ю-удиным и его ш-шайкой⁈ — возмутился я.
— Они рассчитывали НА МЕНЯ! Ибо я — сотрудница частного охранного предприятия, а значит, должна была показательно уничтожить всех бандитов еще до того, как они заявились в нашу деревню!!!
— Это далеко не самое неприятное из того, что ей наговорили… — подала голос Дайна. — В общем, девочка на грани срыва, так что немедленно смени тему.