– Имбирное?! – радостно воскликнул Фриц.
– Оно самое, молодой господин Фриц, – кивнула миссис Эшмор. – Имбирное печенье. А теперь поторапливайтесь! У нас до вечера ещё дел невпроворот!
Клара с Фрицем кубарем скатились по приставной лестнице в коридор. И спустились по ступеням вниз, где их уже дожидалась старшая сестра.
– Да вы только посмотрите на себя! – возмутилась Луиза, отчищая от Фрицевых штанов здоровенное грязное пятно.
– Так мы ж в мансарде были! – воскликнул Фриц. – Пытались поймать мышь с помощью игрушек, импульса и спичек...
– Спичек? – насторожилась Луиза.
Клара вдохнула поглубже.
– Это была Кларина идея, – быстро заверил Фриц.
Клара бросила на брата негодующий взгляд, а лицо Луизы посуровело.
– Клара Штальбаум, ты же знаешь, как опасно играть с огнём в доме – и уж тем более в мансарде! – отчитала она сестру.
Клара промолчала. Разумеется, она знала, что спички опасны. Но она ж не новичок желторотый – она инженер-механик. Она всегда принимает должные меры предосторожности, когда использует в своих изобретениях что-то опасное. Например, спички. Или ножи. А иногда даже пилу (мама обещала, что это останется их общей тайной).
Но Луиза почему-то считала Кларины занятия детской игрой – а ведь на самом-то деле речь шла о вещах гораздо, гораздо более важных!
Нужно признать, что Кларе и впрямь случалось создавать всем проблемы. Порою её сложные устройства занимали целые комнаты. Или её инструменты случайно оказывались там, где на них того и гляди кто-нибудь наступит или сядет. И уж конечно Луиза всегда замечала, что Кларины волосы перепачкались в солидоле, а на платье красуется здоровенное масляное пятно – как раз перед очередным выходом семьи в свет или приёмом гостей. Вот в такие моменты Луиза всегда заявляла, что тратить столько времени на возню с какими-то железяками для юной барышни вроде Клары – чистой воды безумие.
«А вот мама никогда меня не стыдила», – подумала Клара. Напротив, всегда улыбалась и ненавязчиво помогала вычистить из волос сажу, и ничуть не раздражалась, если в какую-нибудь из комнат вдруг никого не пускали, потому что внутри шла работа над очередным изобретением. Мама понимала Клару как никто другой. Упрёки Луизы больно задевали девочку – будто она дитя несмышлёное, играющее в опасные игры, а ведь её изобретательство что угодно, только не игра!
– Ничего страшного не произошло, – заступилась за детей миссис Эшмор. – Я своими глазами удостоверилась.
Луиза нахмурилась:
– Им вообще не следовало играть наверху. Пойдёмте скорее. Отец ждёт нас в гостиной.
С ликующим воплем Фриц помчался по коридору. Клара и Луиза последовали за братом – несколько более чинно. Клара искоса глянула на старшую сестру. Луиза, похоже, не так уж и рассержена. Скорее погружена в себя. И обиженная Клара тут же смягчилась. Девочке казалось, она знает, чем заняты мысли сестры: Луиза гадает про себя, что за рождественский сюрприз приготовил им отец всего в нескольких комнатах отсюда.
Их мама каким-то волшебным образом умела превратить семейную гостиную в рождественский лес. Она развешивала над каминной полкой и столами гирлянды из свежих сосновых веток, а на них крепила блестящие ярко-алые украшения, которые искрились и сверкали как светлячки. «Прямо как на картинке из сборника сказок!» – восклицала Клара. А мама приглаживала дочери волосы, целовала её в макушку и говорила: «Да, родная. Это на наших глазах оживает воображение».
В этом году Клара даже не была уверена, что они станут украшать дом к Рождеству. Они только-только сняли с двери траурный венок, а зеркало маминого трюмо до сих пор было затянуто чёрным крепом. Но отец пообещал, что сам обо всём позаботится: поставит ёлку, повесит чулки с подарками и даже украсит гостиную гирляндами. Он пообещал детям, что Рождество будет для них по-прежнему исполнено волшебства, потому что этого хотела бы их мама. И в глубине души Клара надеялась, что её отец прав.
Фриц подбежал к дверям гостиной и ворвался внутрь. Клара с Луизой вошли следом.
– Ну-с, что скажете? – Карл Штальбаум балансировал на шатком стуле, укрепляя звезду на верхушке ёлки. – Как вам?
Он спрыгнул на пол и широким жестом указал на ёлку. Клара и остальные дети оторопело застыли на месте.
Клара ожидала... совсем не этого.
Комната и впрямь была украшена гирляндами и лентами, но как-то довольно редко; сегодня она ничуть не напоминала зимний лес. Над камином, под портретом покойной матери, болтался скособоченный венок. Кривобокая ёлка накренилась влево, блочные игрушки висели как-то беспорядочно. Клара понимала: отец старался изо всех сил. Но у него... просто не получилось.
– Это... просто чудесно, папа! – выдавила улыбку Луиза.
Мистер Штальбаум удручённо обернулся к ёлке:
– Ну, если самую чуточку подправить...
– У мамы всё было не так! – выпалил Фриц.
Клара шикнула на брата, но поздно. У мистера Штальбаума поникли плечи. Все понимали: Фриц прав.
– Ну что ж, – глухо промолвил мистер Штальбаум. И принуждённо рассмеялся. – Тогда помоги мне, Фриц.
Дети собрались вокруг ёлки и принялись помогать отцу покрасивее развесить на ветвях хрупкие изящные игрушки. Луиза, встав на стул, поправила звезду, а Клара занялась гирляндами и лентами на стенах. Очень скоро гостиная приобрела вид если не идеальный, то хотя бы вполне приличный.
– А теперь, дети, – мистер Штальбаум сложил руки в замок, – у меня для вас есть подарки.
– Подарки! – возликовал Фриц.
– Но ведь Рождество пока не наступило. – Луиза склонила голову набок.
Клара с любопытством наблюдала, как отец достал из-под ёлки три коробки в красивой обёрточной бумаге. Наверное, папа пытается привнести в вечер хоть немножко веселья.
– Это особенные подарки, – медленно проговорил мистер Штальбаум. – От вашей матери.
Все молчали.
– Ваша мама хотела... хотела подарить каждому из вас что- то особенное на память о себе. – Мистер Штальбаум с трудом подыскивал слова. – Она попросила меня вручить вам её подарки в канун Рождества.
Дети нерешительно взяли свои коробки. Клара приняла в ладони увесистый свёрток – и чувства волной захлестнули девочку. «Мама сама его упаковала? – гадала Клара. – Она держала эту вещицу в руках, зная, что я открою подарок, когда её уже не будет?»
Фриц открыл коробку первым. Сорвал бумажную обёртку – и внутри обнаружилось десять игрушечных оловянных солдатиков. Грусти как не бывало: расстроенный мальчуган повеселел и радостно рассмеялся. Это ведь те самые солдатики, которых он показывал маме в витрине лавки игрушек! Он тотчас же принялся расставлять доблестных воинов в боевом порядке.
Следующей свой подарок открыла Луиза. Грациозно присев на диван, она открыла подарочную коробку – и охнула.
– Что там? – спросила Клара.
– Это же мамино любимое! – Луиза вынула изысканное зелёное бальное платье, отделанное тончайшим кружевом.
Глаза Клары округлились. В этом платье мама была на прошлом Рождестве. Девочка вспомнила, как они с Фрицем с гомоном ворвались в гостиную, притащив корзинки с ёлочными украшениями. А мама, одетая в это дивное платье, ждала их рядом с ёлкой. Элегантная и царственная, как королева.
– Так оно и есть, – подтвердил мистер Штальбаум.
– Но я же не могу... – оробела Луиза.
– Конечно, можешь, – заверил её отец. – Мама очень этого хотела.
Луиза встала и приложила прелестное платье к себе:
– Ох, какая красота! Я надену его на праздник, хорошо?
В груди у Клары стеснилось. Праздник. Стоило произнести это слово – и стало ясно: праздника и впрямь не избежать. Очень скоро они отправятся в дом крёстного, Дроссельмейера, па ежегодный рождественский бал.
– Мне кажется, для этого оно и предназначено, – кивнул мистер Штальбаум.
Клара вздохнула. «Не хочу никуда идти», – подумала она. Обычно Клара предвкушала этот праздник весь год. В конце концов, мама и крёстный придумали его вместе, давно, ещё когда Мари была совсем маленькой девочкой и воспитывалась в имении Дроссельмейера.
На самом деле Дроссельмейер был всемирно известным изобретателем, причём не только рождественских увеселений. Он сконструировал множество всяких штуковин, больших и малых. Безлошадные экипажи, заводные игрушки, даже летающие аппараты – вся его усадьба представляла собой коллекцию механических чудес, и все они с превеликим тщанием были изготовлены им самим и его воспитанницей Мари. Он обучил маленькую изобретательницу всему, что знал; а потом они оба, в свою очередь, обучили Клару. Сколько счастливых часов провела Клара с мамой и крёстным Дроссельмейером, постигая разные хитрости в его легендарной мастерской! Но праздник Рождества всегда был совершенно особенным событием. Это была единственная ночь в году, когда в роскошную бальную залу Дроссельмейера стекались сотни гостей – подивиться на его коллекцию и всласть повеселиться; это была ночь, исполненная чуда и ликования – и немножечко волшебства. Клара просто обожала делить это событие с семьёй, в особенности с мамой.
«Без мамы всё будет совсем не так», – думала Клара.
Девочка сглотнула и сделала вид, что всё в порядке. Все ведь так стараются, чтобы сегодняшний праздник удался. Отец делает всё возможное. И Луиза тоже. И даже Фриц по-прежнему словно цепляется за незримую золотую ниточку праздничного волшебства, которая не даёт вечеру окончательно развалиться. Значит, и Клара должна постараться. Ради них.
Девочка нервно вертела в руках подарок. Вот оно. Самое последнее сокровище, которое мама может ей передать.
– Ну же, Клара, – поторопил отец. – Открывай!
Затаив дыхание, Клара потянула за обёрточную бумагу. Упаковка легко подалась и с шуршанием легла на кресло. А внутри обнаружилось... обнаружилось...
– Яйцо? – недоумённо спросила девочка.
Действительно, ей в подарок досталось прихотливо украшенное металлическое яйцо. На корпусе были выгравированы замысловатые узоры из спиралей и завитков. А посередине словно тянулся шов, соединяя вместе две половинки яйца, скреплённые замочком в виде звезды с шестью лучами.