Думай, голова, думай! В живых останешься!
Кое-как я перевернулся и встал на четвереньки, едва снова не завалившись на бок. Демьян, так тебя и растак! Что же ты такие телеса наел неподъемные? Небось, одними плюшками только и питался, да молочком парным запивал. Ох, горюшко. Будь ты моим сыном или внуком, я бы тебя днем и ночью гонял, пока человеком не сделал. А теперь-то чего причитать…
Я ещё раз мысленно погрозил кулаком небесам. Видимо, в прошлой жизни я всё-таки где-то серьезно перешел дорогу кому-то из представителей высших сил. Такое жуткое унижение! Я, чье тело даже в глубокой старости работало как идеально отлаженный механизм, теперь вынужден мириться с одышкой и тем, что не могу нормально согнуться, потому что банально мешает живот. Ну ладно, раз уж я здесь, держитесь, недруги. Кое-кто сильно удивится тому, что скоро произойдет.
В качестве костыля-опоры сгодилась обнаруженная в углу сарая лопата. Не удивлюсь, если её притащили сюда специально, чтобы с наступлением темноты похоронить мою бренную тушку. Но выяснять так ли это я не собирался. Приоткрыл дверь, убедился, что вокруг нет лишних глаз, и потихоньку, опираясь на лопату, побрел через поля в сторону кладбища.
Расчет был прост. Когда братцы-палачи во главе с папашей обнаружат моё отсутствие, они перероют усадьбу сверху донизу. Вполне вероятно, вышлют делегации к соседям с заготовленной сказочкой о том, как я упал с лошади и, будучи в измененном сознании, ушёл куда-то в леса. Но вот искать меня на кладбище никому из них и в голову не придёт. Чтоб потенциальный клиент сам в ту сторону полз — ну, такое…
Несмотря на боль в избитом теле и безумную усталость, я всё же был счастлив вновь ощутить себя живым. Не знаю, была ли это фантомная боль, или я чувствовал отзвуки сегодняшнего избиения, но мне казалось, я вновь ощущаю, как рвутся от запредельной перегрузки мои каналы, и буквально каждая капля крови начинает жгуче сиять первозданным светом. Мое добровольное жертвоприношение длилось от силы минуту, но это были незабываемые впечатления. Была бы хоть малейшая возможность избежать этого, я бы так и поступил, но увы, история не знает сослагательного наклонения. Опять же, мне не в чем себя упрекнуть, слишком многое было поставлено на кон в том бою. Уверен, армия под командованием Арлатара после моей гибели с легкостью разгромила остатки сил скверны, а значит, всё было не зря.
Поле закончилось, вдалеке уже виднелись могильные оградки. Для верности я прошелся по колено в воде по песчаному руслу неглубокого ручья в сторону от потемневшего от времени деревянного моста, прежде чем выйти на противоположный берег, чтоб меня не учуяли собаки, если их догадаются отправить по моему следу. Заодно вгляделся в свое отражение. М-да, не впечатляет. Рост хороший, но вот пузо и рыхлые щеки резко убавляли привлекательности, хотя в целом у Демьяна были правильные черты лица. Ну что, не урод, в чем-то даже симпатяга. Сбросить бы килограмм пятнадцать и переодеться в нормальную одежду, вообще красавчиком стал. Ничего, я тобой-собой еще займусь! Главное выжить для начала.
Силы были на исходе, поэтому я буквально на последних морально-волевых зашел на кладбище и солидно углубился в него, пока не понял, что ещё немного и просто упаду. Заприметил роскошный куст бузины, возле него и плюхнулся, надеясь про себя, что моя хитрость сработает, и до завтрашнего утра Новаки до меня не доберутся. Я прямо с затаенным злорадством представлял себе, как будет взбешен папаша и какую взбучку он устроит Анджею и Кшиштофу за то, что упустили меня, не довели дело до конца. Ничего личного, братишки, ничего личного. Ваш косяк — мой выигрыш.
Стоило крепко подумать, как быть дальше. Как поставить Новаков рако… радикально перед фактом, что им придется смириться с тем, что я жив и помирать в обозримом будущем не собираюсь.
В целом всё выглядит предельно просто и прозрачно. Мне исполняется семнадцать, я вступаю в права владения усадьбой и становлюсь ее полноправным хозяином. Только что-то подсказывает мне, они от этой перспективы в восторг не придут, более того будут всячески возражать. Возможно, даже с применением грубой силы. И что я могу им противопоставить? Я один, их трое. А если и бабы в драку полезут, то вообще пятеро. Еще и слуг могут позвать. Расклад однозначно не в мою пользу.
Сопоставляя знания Демьяна с моим прошлым жизненным опытом, мысленно нарисовал не самую лучшую картину. Придется хоть тушкой, хоть чучелком показать миру, что я живой. Но если сделаю это в шаговой доступности от моих родных, меня похоронят в ближайший час, сославшись на внезапный сердечный приступ, попытку самовыпила, в крайнем случае — дуэль. Слишком много они поставили на эту карту, фарш назад не провернуть.
Но чем дальше, тем сильнее мне казалось, что идея выпроводить мое семейство восвояси — единственно верная. Память Демьяна хранила множество неприятных моментов, связанных с его родными. Фактически парень жил как затравленный зверек. Спасибо покойной маме, что рано научила его читать, тем и спасался, удовлетворяя свое детское любопытство, благо что библиотека в усадьбе была богатой, похоже, ещё сама бабушка Елизавета Илларионовна её собирала. По крайней мере фолианты как один были старыми и пыльными.
Учителями для Демьяна никто не озаботился, поэтому всё, что он знал и умел, проистекало из его самообразования. Типичный книжный ребенок, который запросто мог провести полдня за чтением особо увлекательной истории. Особенно если удастся прихватить с кухни хлеба и успеть хорошенько спрятаться от братьев.
Так и не придя ни к чему конкретному, я решил просто по максимуму отдохнуть и восстановиться. Устроился поудобнее, чтобы заняться прокачкой каналов. Если в процессе устану и вырублюсь, не страшно. Мне сейчас любой сон как лечебный.
Внезапно кто-то произнес совсем рядом:
— А я красивая? Я ведь вправду красивая?..
Всё бы ничего, только вот голос принадлежал мертвой девочке…
Глава 2
— А я красивая? Я ведь вправду красивая?..
Детский голос повторял эту фразу снова и снова.
Я скосил глаза на могилу, возле которой обосновался. Деревянный крест. У его подножия грубо намалеванный маслом портрет семьи. Ох, вы тут сразу все полегли, бедолаги. Мать, отец, старшая дочь и младшая. Та самая, чей голос я услышал. Угорели в избе. Что-то там печник с пьяных глаз намудрил, вот они в тот же вечер после ремонта и отправились к праотцам. Трое старших ушли сразу, а маленькая задержалась, не захотела уходить. Уж очень ей обидно было, что никто на неё внимания не обращает. Ангелы потоптались возле, махнули крылом, да и оставили душу на земле. Типа раз ребенок, то все равно райских кущ не минует.
Нехорошо. Ох, нехорошо. Я не ангел, конечно, но мне порой побольше известно, чем им. Скверна такие души очень любит. Одно дело из земли тупую костянку поднимать. А вот если к костям душа привязана, тут самый сок начинается. Надо бы малышку в свет отправить, избавить её от страшной участи. Я, конечно, не знаю, добралась ли скверна и до этого мира, но лучше бы перестраховаться.
— Привет! — потянулся я к ней сознанием.
— Ты меня слышишь? — обрадовалась она.
— Конечно, слышу!
— Я красивая?
— Ещё какая! — я не кривлю душой, для меня, в прошлом деда и прадеда, все дети симпатяги.
— А почему со мной никто не играет?
— Потому что ты умерла, милая.
— Ну и что?
— Живые не играют с мертвыми. Живые уважают мертвых.
— А это как? — похоже, мне удалось её заинтересовать.
— Живые обращаются к опыту мертвых, когда им нужен совет. Живые поминают мертвых, не забывая их деяния. Живые благодарны мертвым за свое появление на свет, — привычно произношу я слова из нашей Книги поколений; интересно, есть ли такая в этом мире?..
— Ух ты! А можно с тобой дружить?
— Я скоро уйду далеко и не смогу тебе отвечать. А тебе давно пора к семье. Ты ведь соскучилась по ним?
— Очень!
— Тебе открыть калитку?
— А ты сможешь?
Хороший вопрос. На миллион практически. В своем прошлом воплощении — да легко. Все равно что вздох сделать. А вот сейчас…
Я ничего не отвечаю. Из последних-распоследних сил формирую над могилой проем портала, напоминающий собой дверь. Там за гранью — свет, в котором душа завершит наконец-то земной путь. А дальше по желанию: останется или рискнет и вновь попытается стать живой. Без памяти, без прошлого опыта, опираясь исключительно на веру в собственный дух. Вот такая небесная рулетка, мимо которой непонятным образом пролетел я сам.
— Там тепло, — неуверенно говорит девочка.
— Конечно. Там ровно так, как ты хочешь, чтобы было.
— А ещё я вижу мать-и-мачеху.
— Если пройдешь чуть дальше, заметишь и свои любимые нарциссы, — да, запрещённый приём, но я не вру.
На той стороне каждый видит то, что хочет и к чему готов. Жаль, что я там не задержался. Считай, только вошел, как сразу же попросили на выход. Видимо, чем-то смущал мой покой Высших, раз меня быстро сослали обратно, да ещё в таком побитом варианте.
— А это не больно? — малышка явно чего-то боится.
— Нисколько. Ты ведь каталась на качелях? Очень похоже. Тебе понравится, обещаю.
Я вижу, как из могилы доверчиво проступает еле заметное светло-зеленое облачко, тянется ввысь, а затем исчезает в проеме. Выжидаю для верности еще десять секунд и отключаюсь. Одновременно гаснет и дверь-портал.
Пришёл в себя уже затемно. Где-то слышались крики, собачий лай. Ставлю на что угодно: это ищут меня. Но увы, избитое и измученное тело еще на один марш-бросок было просто не способно, поэтому уйти дальше я не мог. Недолго думая, перемахнул через оградку и лег рядом с семейной могилой девочки, спрятав сбоку лопату. Все души из этого захоронения наконец-то достигли света, поэтому опасаться каких-то неприятных последствий своего поступка не приходилось. Вытянулся насколько смог, укрытый от посторонних глаз раскидистым кустом бузины, и вновь заснул.