Сцепив зубы, я все же вышла из своего укрытия.
Приз я не получила, но и грязная работа обошла стороной. Хотя не слишком далеко — я оказалась в списке предпоследней, кто на нее не попал. Шкатулка досталась красивой темноволосой наложнице в черном платье, расшитом поблескивающими при малейшем движении камешками. Она по-доброму подшучивала над менее удачливыми подругами, что дало мне возможность услышать ее голос.
Приятный и звенящий.
Не тот.
Пока толкались, пробираясь к выходу, выяснилось, что в развлечении участвовали и служанки — те, что были приставлены к самым ценным наложницам, и другие, которые работали вне гарема. Задачка усложнилась. Может, особа, которую я ищу, вообще не наложница?
Однако на ней было дорогое платье.
Нужно ли мне вообще в это лезть? Собственных проблем предостаточно.
За прошедшие дни я предприняла несколько попыток достучаться до шейха. Сперва, игнорируя недовольные взгляды и страшные рожицы Шанет, рассказала все слуге, пришедшему за отчетом. Он довольно грубо порекомендовал мне не совать нос в чужие дела. На этом я не остановилась и подослала к хозяину кота. Домашнему любимцу ведь должны быть открыты те двери, которые заперты для всех других? Не прогадала, к шейху Пад попал. Даже рассказал ему все. Тот пообещал принять меры. Насколько знаю, дальше пока ничего не сдвинулось.
Сомнительно, что господин Дарах воспринял всерьез слова женщины. Мои слова.
В свою очередь, я попробовала поговорить с его женой, когда она в очередной раз заглянула к Шанет, но противная тетка не пожелала выслушать. Я ей почему-то не нравилась.
К моменту, когда за нами закрылись двери моих покоев, созрело какое-никакое решение: невозможно помочь тому, кто не желает, чтобы ему помогали. Не собираюсь больше в это лезть! Самой бы кто помог. Я бы, в отличие от некоторых, не была неблагодарной.
— Как развлечение? — невинно осведомился кот. — Было что-нибудь интересное?
Желтые глазищи живо блестели.
На миг показалось, что он знает все и сейчас издевается надо мной.
Чепуха. Не может этого быть!
— Отлично! — с ходу принялась делиться впечатлениями моя подопечная. — Я всех пугала! А шкатулка досталась Лайтанне, хотя я изо всех сил подыгрывала Эйзе.
Девчонка бросила на меня укоряющий взгляд. Мол, никакие чудеса не смогли тебе помочь, коза деревянная.
— Напомни мне завтра объяснить тебе кое-что о честных играх, — не осталась в долгу я.
— А ты, Эйза? Что скажешь? — продолжил допытываться кот.
Вот же… Если ему так любопытно, шел бы сам и путался у всех под ногами. Может, отдавленный пару раз хвост сделал бы его более воспитанным.
— Нормально, — пожала плечами я. — Непривычно.
— Она спряталась за кадкой и просидела почти всю игру, — мигом наябедничала Шанет.
Ничего не всю! По ощущениям, самый неприятный эпизод этого вечера уложился в несколько мгновений. Однако спорить не было настроения.
— Кому-то и наблюдателем надо быть, — хмыкнул Пад. — Видела что-нибудь интересное?
Привязался на мою голову. Но я еще раньше заметила, что у этого кота страсть к интересным историям.
— Слышала заговорщиков из библиотеки. — История у меня имелась. — Но вычислить опять не смогла.
— И все?
Падишах смотрел на меня так, будто его интересовало нечто Другое.
Пришлось опять отмахиваться от подозрений.
— И этого слишком много.
Кот наконец отстал.
Спровадив Шанет — пришлось некоторое время послушать ее нытье о том, что еще слишком рано, — я посетила купальню, затем сдала служанкам явно позаимствованные где-то вещи. Пока переодевалась и приводила себя в порядок, хорошенько рассмотрела печати.
Узор будто стал четче, цветы горели ярче.
В точности как камни на ожерелье из ларца.
Нехорошее предчувствие комфортно обосновалось в душе, заняв почти все свободное пространство.
Сама знать не хочу, во что именно я встряла.
Одно, впрочем, я знала наверняка: незнакомец со слугой из таверны и мужчина, который поцеловал меня сегодня, — это два разных человека. Три, если и нахального слугу посчитать.
В голове не укладывается, как подобное вообще возможно.
Узоры нанес один, а «зажег» их другой.
Активировал.
И сейчас в мыслях поминутно всплывал высокий тип, ряженый в чудовище. Получится забавно, если это кто-то из слуг. Хотя нет, совсем не смешно. К тому же я сильно сомневалась, что он из дома. Незнакомец был выше и крупнее местных слуг. Можно было бы заподозрить в нем воина, если бы не его манера двигаться и говорить. Мне хватило тех жалких мгновений, чтобы заметить. Он держался так, словно весь мир лежал у его ног, но ему было лень что-то делать с внезапно свалившейся в руки игрушкой. Подобная манера свойственна лишь самым богатым и родовитым. И сыновьям жен, даже не любимейших из наложниц.
Голова пухла от размышлений.
В дом проник посторонний человек.
Зачем? Уж наверняка не ради того, чтобы поцеловать меня?
Губы болели. Поцелуй — если то странное действие вообще можно так назвать — мне не понравился. Совсем. Но темные чары заставляли раз за разом вспоминать приближающиеся зеленые глаза и будто бы ощущать слабый аромат цитруса, смешанного с мятой.
Еще томление в теле. Это, пожалуй, было труднее всего.
Что теперь делать-то?!
Вдруг это следующий шаг того первого типа? Его месть за то, что я дважды не поддалась?
В дверь тихонько постучали.
— Сейчас выхожу!
Торопливый топоток.
Со мной все еще старались лишний раз не сталкиваться в коридоре возле купален.
Возвращение в покои обошлось без приключений.
А вот ночь… Кот привычно затребовал ему почитать. Впервые я была даже благодарна ему за это. Подходящая возможность не думать ни о чем другом. Короткая отсрочка. Я не стала возражать, когда рыжий наглец затребовал книгу, прибывшую ко мне в ларце. Но там нас поджидала неудача… Вроде и буквы все были знакомые, и язык, но понять хоть бы слово не получалось. Знаки словно расплывались по странице, стоило попытаться на них сосредоточиться. Зашипев на меня, Пад попробовал сунуть нос в книгу сам… и шарахнулся от нее, как от той колючки в соседском саду. И мазь попросил ту же самую, благо я забыла отдать ее кому-то из слуг.
Читать сегодня кот был уже не в настроении.
Закономерно опасаясь его мести, я убрала коварную книгу обратно на дно ларца, а сам ларец отправила в шкаф, на верхнюю полку.
Вот теперь можно и самой забраться под одеяло.
— Странный у тебя вкус. — В темноте светились две желтые точки.
— Почему? — Я готова была поддержать любой разговор, лишь бы отвлечься от навязчивых мыслей и желаний.
Кот устроился поудобнее, если верить звуком. Огоньки пристально глядели на меня.
— Пижама красивая, хоть и мужская, — поделился рассуждениями он. — А платья, уж не обижайся, правда кошмарные.
Ценитель нашелся!
Но подловил, поганец. Еле нашлась, чем отговориться.
— Строгие платья мне необходимы для работы. В конце концов, я не наложница и не одалиска, — выходило вполне складно. — Ночь же принадлежит мне, и я могу выглядеть как угодно.
— Твое «как угодно» предполагает обязательно мужскую пижаму? — ехидно уточнил этот… комок шерсти.
— Учитывая тебя в комнате, да.
Я же не виновата, что из достаточно закрытых нарядов для сна нашла только мужские. И то пришлось битый час слоняться по рынку, потому что все они казались просто огромными. Меня три можно было упаковать. В конце концов, удалось найти эту, но на нее ушли все оставшиеся деньги.
Сама ее ненавижу.
Но скрыть светящиеся узоры способна только она.
— Фу ты, стеснительная, — проворчал кошак.
— Когда мне заплатят, непременно куплю красивое платье, — невпопад добавила я. На самом деле, конечно, поступать так не собиралась. — Пока же важнее были вещи для работы.
Вроде бы на этом рыжий сосед угомонился.
Я запоздало решила, что в следующий раз начну допытываться, почему он говорящий и вообще такой сообразительный, когда не надо. Раз уж мы больше недели делим комнату, имею право знать.
Ночь выдалась кошмарной. В тишине и темноте ощущения многократно усилились. По венам текла будто раскаленная кровь, ощущения сводили с ума, отрешиться от мелькающих в сознании образов не получалось.
Часть меня правда была готова сдаться на милость негодяя.
Но вот беда, я знать не знала, где его искать.
Поэтому ерзала в кажущейся неудобной постели, вертелась, беззвучно шипела сквозь зубы, кусала край одеяла и глотала слезы обиды и унижения.
Магия! Это все просто магия! Не настоящая я.
Следовательно, наваждению вполне можно сопротивляться.
Если бы, когда дело доходит до действий, все было так же легко…
Иногда в темноте вспыхивали ярко-желтые точки. Своими шевелениями я мешала Падишаху спать. Уж пусть он меня простит… Не я сама себя заколдовала. Чтоб у этого ничтожества все стратегически важные части тела отсохли! И я сейчас не о коте. Кот как раз, несмотря на поганый характер, мне нравился. Да и Шанет ничего. Просто неудачно все сложилось с этими печатями.
Что теперь делать?
Как я смогу учить девочку?
Желтые огни прошествовали к двери. Словно сама собой она приоткрылась, кот ее даже лапой не тронул. И закрылась за ним. Видимо, мой Пад отправился искать тишины в другое место.
В чем-то я его понимала.
Спросит завтра, скажу, что плохо себя чувствовала.
…Ближе к утру каким-то чудом измученное сознание ухнуло в темноту.
Я не выспалась. И непременно провалялась бы в постели с тяжелой головой и противным ощущением подкрадывающейся дурноты весь день, забыв обо всех обязанностях, если бы не долгий, направленный на меня взгляд.
— Шанет?
Не встала, просто повернулась лицом к ней.
Утро принесло заметное облегчение, но я знала, что эта гадость вернется.
— Что ты здесь делаешь?
Девочка сидела на стуле, подтянув колени к груди, и вид имела пронзительно жалкий.