А кто-то Индию не любит, бескомпромиссно и исступленно. Вот просто нет – и все.
Мне кажется, главное тут – расслабиться. Отпустить контроль за ситуацией. Понять: тут решает Индия, не ты.
У нас были свои планы на Индию. Тадж-Махал, например. А у нее на нас – свои.
У мужа перед вылетом сюда нашли песок в почках. Это больно и не лечится. Но можно обезболить и покорно ждать, когда из тебя высыплется песок.
Мы везучие. Думали – обойдется.
На медицинском чекапе, ради которого мы и прилетели в Дели, выяснилось, что кроме песка есть еще и камни. Как их не заметили в Москве? Вопрос риторический.
Песок и камни. Можно строиться.
Есть камни маленькие, 3–4 мм. Эти сами выйдут. Потом. А есть большой. Около 7 мм. Этот сам не выйдет. Он заблокировал «выход» из почки, растаращился в проходе, царапает хрупкие сосуды. Почка опухает.
Муж сидит бледный, сжав зубы. Ему очень больно.
Врач объяснил: вероятность, что камень сам выйдет, критично мала. Надо доставать эндоскопически. Когда? Чем быстрее, тем лучше. Отек почки – дело опасное.
Когда вы ели в последний раз? Кофе пили? В шесть вечера? Ясно. Значит, около десяти можно оперировать. Дайте знать, если решите.
– А кто будет оперировать ночью? – спрашиваем мы с опаской.
– Гогой, – говорит врач.
Я сразу успокаиваюсь и понимаю: тут нечего решать. Индия за нас уже все решила.
Санджай Гогой – легенда индийской медицины. Он – звезда. Но для него нет ничего важнее интересов пациента: если нужно задержаться для ночной операции, он задержится. Не вопрос.
Первое впечатление от госпиталя: хаос. Не доктор Хаус, а просто хаос. Непривычно много персонала, все сосредоточены, навьючены своими делами.
Но спустя полчаса понимаешь: это организованный хаос. У каждого свои обязанности. Пациент окружен вниманием и заботой. Продуманной, ненавязчивой и искренней.
Медсестры проверяют капельницы, обезболивают, кто-то застилает белье, кто-то принес воды. Вокруг вас всегда люди и всегда по делу. На рецепции минимум пять медсестер.
Все одноместные палаты были заняты, и мы попали в двухместную.
Пациенты разделены специальными ширмами из штор. Штора – казалось бы, просто кусок ткани. Но она позволяет человеку оставаться человеком в болезни, в беззащитной ситуации.
Процедуры, катетеры, уколы – все происходит за «закрытой дверью» шторки.
Сделать такую шторку – копеечное дело. Почему их нет в России? Или есть?
Наконец мы разместились. Муж – на больничной кровати. Я – рядом, на удобной кушетке для сопровождающих.
Консультация врача.
Консультация анестезиолога.
Консультация диетолога на предмет предпочтений в еде (вся еда – без мяса, но очень вкусная, можно с местным колоритом выбрать, можно континентальное меню).
Мужа увезли на операцию.
Через час мы с сопровождающим пошли в реанимацию. Туда пускают с улицы, в обычной одежде и маске. Только руки нужно продезинфицировать. Никто не заморочен истерической стерильностью. Удивительно. И непривычно. Но самое главное лекарство в операционной – любовь близких.
Ночь. Индия. Реанимация.
Все прошло хорошо. Я встречаю его из забытья. Он слегка пьян от наркоза, но уже понятно, что в порядке.
Я СМОТРЮ В ОКНО, НА НОЧНОЙ НЕЗАСЫПАЮЩИЙ ДЕЛИ. ИНДИЯ ВСЕ РЕШИЛА ЗА НАС. ТУТ ВСЕ В ЕЕ ВЛАСТИ. А В НАШЕЙ? А В НАШЕЙ ВЛАСТИ ТОЛЬКО ВЫБОР: ЛЮБИТЬ ЕЕ СТРАСТНО ИЛИ СТОЛЬ ЖЕ СТРАСТНО НЕНАВИДЕТЬ.
Спасибо, Индия.
Мы уже давно определились с выбором.
И это любовь.
С первого взгляда.
Ситуация была сложной, но чувство юмора нас не покинуло. Я даже составила хит-парад шуток моего мужа за тот день: чем страшнее было ему, тем веселее было нам, окружающим.
1. Действующие лица: муж, я, сопровождающая Анна, персонал госпиталя.
У мужа приступ боли.
– Миш, – говорит Анна, сопровождающая, – сейчас медбратья поставят тебе обезболивающий укол. Спазмолгон, трамадол…
– Забавные у этих медбратьев имена…
2. Услужливый медбрат выбривает мужу внизу живота место для операции.
Муж задумчиво говорит ему (благо, тот все равно не понимает):
– Как же ты накосячил, брат, в прошлой жизни, что в этой тебе досталась такая работа…
3. – Хорошо, что я здесь с женой. А то как бы я, вернувшись из Индии, объяснял ей свой игривый нрав и бритый низ?
4. – Миш, не переживай, Гогой отличный врач, он на этих операциях собаку съел!
– О, у вас тут и корейцы работают?
5. У мужа с пальца съехал прибор, отслеживающий пульс.
– Миш, – говорит Аня, – у тебя пульса нет…
– Это у меня привычка: при виде жены притворяюсь мертвым.
6. Мужа собираются перевозить из реанимации в палату на каталке.
Спрашивают, чего он хочет? Может, воды?
– Не надо. Дайте просто российский флаг. Буду махать по дороге, вернусь в палату победителем…
7. – Миш, прокати на каталке-то…
– Вот будут у тебя свои камни, тогда и покатаешься.
8. – Миш, как себя чувствуешь?
Оглядываясь на индийцев вокруг:
– Как белый человек.
Юмор выручает всегда, даже на операционном столе.
В электронном дневнике сына – домашнее задание: написать сочинение по пословице.
Пишу сыну вечером в Вотсап:
– Дася, там задано сочинение. Ты выбрал, по какой пословице будешь писать?
– Сначала подумай, потом говори, – отвечает сын.
Грубовато.
– Ты как с мамой разговариваешь? – пыхчу я.
– Мама, это пословица…
Любофь
Решили мы как-то с мужем ночью искупаться в озере.
Романтика!
В сотне метров от нас еще одна пара плещется. Слышим: хохочут, брызгаются…
Ну, мы тоже не отстаем, плаваем весело, визжим, как полагается.
И вдруг женщина, та, что с мужиком в ста метрах от нас, то ли нырнула, то ли отплыла подальше, но он ее потерял в воде.
Слышим, как он орет перепуганным голосом:
– Тома! Тома-а-а! Тома, коровий черенок! Где ты, суч…й потрох? Тома-а-а! Где ты, с…ка, шерстяное коромысло? Куда ты делась, баранья ж…па? Тома-а-а! Куда ты уп…здошила, выкидыш пиявки?
– Что ты орешь? – весело выныривает Тома в 50 метрах и плывет навстречу к своему Ромео.
– Ты что, ох…ела? – Он и правда сильно испугался. – Ты где была, сиська журавля? Где ты плаваешь, ё…аный карась? Ты напугала меня, вагина опарыша, знаешь как? Ты куда пропала, козий лапоть? Я думал, ты утонула, ёбушки-воробушки!
– Ты че попутал?! – Тамара включила командный голос. – Ты почему на меня орешь?!
– Да потому что, Тома …бани меня калиткой, Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!
P.S. Кстати, с момента выхода этого рассказа моя коллекция матностей пополнилась новыми экземплярами. Знакомьтесь: «пушистый анчоус», «контуженный пельмень», и два руководства к действию – «подотрись ондатрой» и «фильтруй хрюканину».
Эх, фольклор!
Сын забыл с вечера зарядить технику.
Я его ворчливо журю:
– Дась, ну ты следи за своими гаджетами, если зарядку криво в розетку воткнуть, за ночь они не зарядятся!
В комнату входит муж, заглядывает в кроватку к спящей дочери.
Она ночью барагозила, дралась во сне с одеялом и победила, в итоге спит, смешно раскинувшись на мятой простыне, и, главное, ногами на подушке.
Муж, подражая моему ворчливому тону, журит меня:
– Мам, ну ты следи за своими детьми, а то ведь если дочь спать будет ногами на подушке, за ночь она не зарядится…
Свидания
Как я, замужняя женщина, ходила на свидания с другими мужиками.
Да, вы не ослышались: я вчера ходила на свидания.
Это были быстрые свидания. «Вжики».
Вжик – и свидание закончилось. Называется такая штука спиддейтинг. «Спид» – это не болезнь. Это скорость.
Это была моя «работа в полях». Я такой корреспондент, который испытывает на себе всякие ништяки и рассказывает затем всем остальным.
Да, муж знал. Отпустил. Сказал: «Ну, развейся. Если тебя кто-то выберет – сам виноват. Когда он будет умолять меня забрать тебя взад, я и бровью не поведу». Я внимательно посмотрела на колосистые брови мужа. Этот – не поведет.
Но #ЯЖБлогер. Тяжелая и неблагодарная работа. Я вздохнула, сняла кольцо и пошла. За компанию с подружками.
Подружки у меня красотки. Они одиноки по чистому недоразумению. А еще они умницы. Они понимают: свидания должны быть частыми, как походы за продуктами. Только тогда ты сможешь быть самой собой на свидании и вести себя естественно. А если у тебя одно свидание в год и ты собираешься на него, как на ЕГЭ, красишься-помадишься, то это будет сплошной стресс, а не свидание. Так и просидишь, аршин проглотив, бормоча чушь вроде: «Какая твоя любимая книга?» Как будто есть статистика, что любители Пастернака чаще выносят мусорное ведро, а почитатели Ремарка регулярно прибивают полочки.
По возрасту я – одна из всей девичьей компании – попадала в старшую группу.
Старшая идет после основной. Основная группа заканчивалась возрастом Христа. А мне – 34. Гомерический хохот остальных девчонок, шутки про собес, старушек и необходимость покрасить волосы в фиолетовый цвет я стойко перенесла (все ради вас, читатели!). Мне предлагался выбор среди отборных самцов «за 50». Жизненный опыт – это прекрасно, но в знаменателе подагра, простатит и ревматизм. Обидненько.
Я расстроилась. Я себя, на минуточку, ощущаю молодухой так-то.
Я решила бороться. И соврала про возраст. Неужели организаторы унизят меня просмотром паспорта?
Я представила, как красавчики модельной внешности, унизительно свистя мне вслед, осуждающе качают головами и выпихивают меня в зал для старой группы. Ой, для старшей. И дедулечки, в жаркие морщинистые объятия которых я лечу с криком: «Не все сразу-у!», радостно машут мне клюками и таблетницами. Представила и решила, что игра стоит свеч. Отныне каждый вечер пятницы я живу в возрасте Христа! Мне – 32.